Без автора - Русуданиани

Оказалось, царица и дочь деламского царя тоже были внутри этой скалы со своими верными служанками и наблюдали. Когда царь остался один и больше никого не было, они подошли к двери — ключ был там с той стороны, и изнутри ничего не было видно. Когда они вошли, Джимшед лежал лицом к стене. Дверь открылась, он обернулся и, увидев царицу, воскликнул: «Уж не видение ли это, как могла здесь оказаться Бепари?!» Бепари отвечала: «Да не допустит этого господь, не видение я и не дурной дорогой пришла». — «А как же ты пришла сюда? — спросил Джимшед. — Покажи мне!» Царица показала ему на дверь: «Вот отсюда я пришла». Я же ничего этого не видел, только голоса слышал, но сам молчал. Понял я, что был там тайный ход, иначе зачем было накладывать запрет на эту беседку, когда в городе много домов еще прекраснее и никто не запрещает их осматривать. Притворился я спящим. Царица пробыла там до утра.

Когда занялась заря, Джимшед пожелал выйти через ту дверь, но Бепари сказала ему: «Не надо! Деламская царевна наказала мне: «Кто знает, может, царь захочет пройти через эту дверь, не позволяй ему, иначе слух об этом разнесется, и, когда все это будут знать, какая в ней польза!» Я пойду тем же путем, а вы заприте дверь, ключ возьмите с собой и ступайте во дворец. Я тоже приду туда. Я думаю, что эта пещера лучше всего, что есть в этом городе!»

Царица ушла, и, когда она закрыла за собой дверь, в стене даже не было ничего заметно, не видно было, что там была дверь. Окликнул меня Джимшед: «Кераг! Ты спишь? Сторож должен быть более бдительным». Я отвечал: «Когда было нужно, я был бдительным стражем, а теперь было время спать, потому я спал». Засмеялся он: «Открой дверь!» Открыл я дверь, и повелел он: «Пойдем во дворец, сегодня займемся домашними делами, мне сегодня некогда, и я никого принимать не буду. Придворным скажи, пусть отдыхают. Завтра я провожу тебя, а сам еще два дня буду их гостем, все здесь улажу, а более мешкать не могу, пойду за тобой следом». Передал я придворным приказ царя, но отвечали они так: «Негоже царю без свиты входить в город. Когда царь пожалует, мы будем чествовать его и сопровождать до города. Но если он не хочет этого, то выйдем мы только завтра — не сегодня».

Царь оделся, сел на коня, и мы поехали. Джимшед приказал мне: «Ты никуда не уходи!» И я был с ним. Вошел он во дворец и увидел царицу, стало ему обидно. «В чем дело, — сказал он, — ты оказываешься там, где я не жду тебя». Царица засмеялась: «Сколько стран увидит человек, стольким уловкам и обучится». Джимшед отвечал: «Никак, ты унаследовала колдовство отца, больше негде было этому обучиться». Рассердилась Бепари и молвила: «Колдовство моего отца не тебе, а ему самому повредило. И я себе во вред поступлю, не только не покажу, а разрушу тот путь, по которому пришла сюда». Хотела она вскочить, но Джимшед схватил ее за руку и не отпустил. Сказал так: «Почему ты обиделась, солнце мое, при упоминании о твоем отце? Успокойся и скажи всю правду. Я своих дел от Керага не скрываю. А всем жителям я велел сегодня сидеть дома и не выходить на улицу».

Услышав приказ царя, Бепари сообщила деламской царевне, что царь вызывает ее. Она пришла, и сказал ей царь: «Есть у вас какой-то ход, отчего не покажешь нам его?» Встала она, тотчас же провела нас через потайную дверь, и какое-то время мы шли вниз, прошли по лестнице, потом по ровному месту, дорога была хорошая, спокойная, светлая. Спустя некоторое время мы очутились в просторном и красивом доме, потом снова поднялись по лестнице и попали в другой дом. Там не было резьбы и украшений, но это была надежная крепость, большие башни, и все устроено, как подобало хорошей крепости. Поднялись мы на самый верх и увидели оттуда и площадь, и сад, и беседку, как если бы они были совсем близко. И не только это, весь город был так виден, что ничего не могло укрыться.

Показав нам это, отвели нас в грот, и Бепари сказала: «Вот какому колдовству я научилась. Можете и вы научиться». Пошли мы по тому ходу обратно и опять очутились во дворце.

И спросил Джимшед деламскую царевну: «Это все Алмазному змею досталось готовым или он все создал сам?» — «Все это сделано им, — отвечала царевна, — здесь ни одного камня не было». Удивился Джимшед: «Как же такой колдун столь искусен был в добрых делах?» — «Истину изволит молвить царь, — отозвалась деламская царевна, — колдун ничего хорошего совершить не может. Но Алмазный змей не был колдуном от рождения, он прибегал к чарам, чтобы обрести независимость и богатство. На самом деле он был сыном короля франков[44] и прибыл сюда в сопровождении своих соотечественников, людей искусных и знающих. Все, что вы здесь видите, сделано их руками и руками тех, кого они обучали мастерству и ремеслу. Когда шли они из страны франков, через много земель проходили, но нигде им не понравилось. Прибыли они сюда, где была безлюдная местность, никому она не принадлежала. Леса, воды, поля — вот все, что застали они здесь. Остановились и принялись возводить дома. Построили немало, и сказал [Алмазный змей]: «Я одинокий изгнанник, и не быть тому, чтобы не нашел я себе ровни». Посоветовали ему старшие и воспитатели его: «Не бери в жены дочерей соседних государей. Позарятся они на твои владения и начнут отбирать их, а у нас не столь сильное войско, чтобы сражаться с великими царями, и, если мы отступим, будет стыдно. Попроси в жены дочь дальнего деламского царя».

Прибыли сваты и стали просить у отца моей руки для сына франкского короля. Отец мой подумал, что речь идет о настоящем франкском царевиче, и сказал так: «Я благоволю великому королю франков. Пусть прибудет жених, и, если он понравится мне, я отдам за него старшую и лучшую из своих дочерей».

Как получил он такой ответ, тотчас собрался в путь. «Чем это я могу не приглянуться царю!» — [подумал] он, облачился, как подобало, и прибыл по-королевски, с пышной свитой. Как увидел его мой отец, мне на горе, так понравился он ему — и лицом, и осанкой, и нравом, что сказал он так: «Лучшего зятя мне не найти, хоть весь мир обойду!» Все свои богатства — и казну, и сокровища, и придворных, и слуг — батюшка мой поделил пополам так, что себе ни на одну драхму не взял больше. Проводил он меня на расстояние трехдневного пути и сказал: «Дочь моя, ты не должна на меня обижаться. И мужа я добыл тебе неплохого, и свое богатство пополам разделил». Он вернулся в свою страну, а меня привезли сюда. Всякий день тешили меня игрой в мяч и развлекали. Это мне нравилось. Откуда мне было знать, что он колдун. Как заполучил он меня и стал владельцем большого богатства, все эти красивые дома построил при мне, а после сказал: «Теперь пойдет повсюду слава о моем городе, в котором сидит царская дочь, начнут мне другие государи завидовать». И стал он тогда в змея обращаться, и чары изучил колдовские, и построил эту башню: «Кто знает, как дело обернется, не я, так ты спрячешься здесь и так просто в руки никому не дашься».

Так я и жила, как вы видите. Бог невзлюбил его за колдовские козни и все у него отобрал, а меня он ничем не обижал, только тешил да развлекал. А теперь, когда я, прах от ваших ног, стала вашей рабыней, я и вовсе ни в чем нужды не знаю.

Закончили мы тамошние дела, отобрали подобающую свиту, богатства и сокровища, собрались с таким почетом и такими дарами, что на земле все не умещалось и земле было тяжко. Вынесли мы груз и поклажу в иоле, и стал Джимшед просить прощения у деламской царевны за то, что так долго пользовался ее гостеприимством, доставил много беспокойства и ввел ее в большой расход: «Я отблагодарю тебя! Отныне считай меня, хочешь — сыном своим, хочешь — братом!» А мне [Джимшед] велел: «Ты отправляйся утром, здесь не задерживайся, а я за тобой последую». Я сказал: «Без письма никуда не пойду, ибо [государь] убьет меня, а если не убьет, то не поверит».

Размешал Джимшед чернила с мускусом и благовониями и велел: «Приведите ко мне мудрого писаря, пусть напишет письмо получше, царю оно предназначено».

«Прежде всего помянем имя господа, который держит в руках небо и землю, и мы, уповая на него, покорны ему. В небесах он бессмертен, а на земле от лица его наводит страх на неверных неодолимый врагами батюшка мой, государь. Все в руках господа — и море, и суша, и звезды вращаются по его воле. И все, что приключается с человеком, все от него. А теперь я прошу визирей испросить у государя для меня фарман со словами прощения. Не по своей воли покинул я отчий кров и не ради богатства лишился его покровительства, не один я колдовству поддался, многие люди, старше и разумнее меня, стали жертвой дьявольских козней. С божьей помощью спасся я от колдовства, много опасностей я повстречал на суше и на море, но ныне испытаниям моим пришел конец — об этом поведает вам Кераг, и я сам вскоре прибуду, предстану перед вами со славой и почестями».

Отправил меня царевич, шел я днем и ночью, не зная отдыха, и прибыл на сороковой день в родной город. Как увидели меня горожане, признали. Обступили меня, обняли. Не меня увидев, они обрадовались, а про царевича разузнать жаждали. Думаю, не принеси я им добрых вестей о нем, они бы меня живьем проглотили. Услышав, что он жив, побежали они, опережая друг друга, к царю [с вестью]: «Джимшед пришел!»