Unknown - Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY

открывает дверцу, помогает Раде выбраться. Все как-то молча и напряженно, и Дружинина сразу понимает, что домой

вместе с ней он не зайдет. Гера крепко подхватывает ее под руку, доводит до самого подъезда, открывает стеклянные

двери. Она смотрит на него с вопросом в глазах, чувствуя, как низ живота тянет от тошнотворного предчувствия.

— Артём…

— Я скоро.

— Что-то случилось? — Цепляется за рукав его кожаной куртки.

— Говорю ж, одни бездельники кругом, никто работать не хочет, пока не озвездюлишь.

— Время десять вечера…

— В клубе как раз самая работа. Поднимайся, вино доставай. Я через полчаса приеду. — В его тоне она без труда

распознает приказные нотки.

— Хорошо, — соглашается, не затевая дальнейший спор, это все равно бессмысленно.

Отпускает его рукав, идет к лифту. Поднимается на пятнадцатый этаж. У двери сует руки в карманы и вытаскивает ключи от

своей машины, а не от квартиры Гергердта. Черт побери! Когда утром выходила из дома, даже не вспомнила про них. То ли в

сумочке они остались, то ли в пальто. Не думала же, что домой придется возвращаться одной. И телефона с собой нет! Она

его тоже дома оставила. На радостях выскочила из квартиры, только фотик с собой захватила. Ключи от машины уже лежали

в этой куртке, она сейчас и машиной своей практически не пользуется, потому что, в основном, ее возит Валера.

Сжимая в руке ключи, Рада спускается в холл. Сидеть и ждать Артёма здесь – не вариант. А вдруг он задержится не на

полчаса? Подумав с минуту, Рада все-таки садится в свой автомобиль, с сомнением поворачивает ключ в замке зажигания.

И документов с собой нет... Ладно, водит она аккуратно, до клуба недалеко. Оттуда, в любом случае, даже если с Герой они

разминутся, позвонить можно. И подождать можно в безопасности. Ее там, как говорится, каждая собака знает.

С тревожно бьющимся сердцем Рада добирается до «Эгоиста», заходит в здание через главный вход. Охранник сразу

отводит ее в сторону и звонит Гергердту. Значит он еще здесь. Это очень хорошо. Но плохо, что не отпускает то самое

неприятное чувство. Обычно ей сразу сообщали, в каком Гера зале, чтобы она могла без труда его найти, но сегодня все как-

то по-другому. Рада расстегивает молнию на куртке, чуть оттягивает вниз теплый шарф, подходит к зеркалу, поправляет

волосы.

— Рада, я же просил… — раздраженно говорит Гергердт, подходя к ней.

— У меня ключей нет от квартиры. Представь, я их, оказывается, дома забыла, — сразу оправдывается Рада.

Он тяжело вздыхает, снова ухватывает ее за локоть, крепче, чем нужно, просто чтобы поддержать за руку, и медлит. Со

вторым вздохом отпускает, слегка кивая вбок.

— Пойдем.

Она не очень смело сворачивает в служебный коридор, поднимается за ним по лестнице, с четким ощущением, что случилось

что-то из ряда вон выходящее. Когда в жизни происходит череда таких нелепостей, обычно это только начало. И Гера.

Показалось, что весь день мыслями он был не с ней, хотя активно поддерживал разговор, часто касался ее. Они

обнимались, целовались. Но реакция на звонок… Он ждал его и оставил ее одну, ничем не выдав разочарования.

— Садись, — коротко бросает Гергердт, но не хватает с кресла свою куртку, чтобы достать ключи от квартиры, звонит по

телефону. — Валера, поднимись. Быстро! — Присаживается рядом на диван. — Вот как ты так, а? Ключи забыла. Почему не

позвонила?

— Так… — пожимает плечами, — так я и телефон дома забыла. Я же с тобой, зачем мне телефон?.. — почти шепотом

добавляет, беззвучно молясь, чтобы Валера пришел быстрее. Ловит себя на мысли, что ей скорее хочется отсюда убежать.

Порывается вскочить с дивана, но Гера хватает ее тонкое запястье, удерживая. Касается ее лица, смотрит на нее со

странным выражением.

— Валера тебя отвезет домой. У него есть ключи от моей квартиры. — Смотрит на часы.

— Это, чтобы я точно уехала, да? — переспрашивает Рада и немного нервно смеется. Переводит взгляд на дверь. Ждет

появления Валеры.

Но когда дверь распахивается, кабинет заполняют какие-то люди, они вливаются в него как бурная вода. Всего несколько

человек, но они умудряются занять собой все пространство, такая от них исходит удушающая агрессия. Они зашвыривают

кого-то в кабинет. В ноги ей валится мужчина. Или он падает перед Гергердтом… А Гера… Он срывается с места, резким

ударом ноги отбрасывает его от себя. Незнакомец отлетает к столу и затихает бездыханно.

У Рады от шока закладывает уши, она больше ничего не слышит. И видит все какими-то обрывками, в глазах периодически

темнеет. Вот она уже в коридоре… На последней ступеньке лестницы… Уже в машине… Надо вздохнуть, но она не может.

— Рада! — прорывается в ее сознание голос. Резкий, дребезжащий. Нет, у Геры не может быть такого голоса. У него он

грубый, но спокойный. Она с трудом поворачивает голову. Нет, оказывается, не она сама. Это Гергердт держит ее за лицо,

пригибается к ней, заглядывает в глаза.

Он ловит ее бездумный стеклянный взгляд, и горячая кровь ударяет ему в голову. Именно этого он боялся. Он никогда

ничего не боялся. Но раньше он не умел любить. И ведь действительно: чего опасаешься больше всего, то и случается.

— Валера, — обращается он к помощнику, а тот лишь молча кивает и садится за руль, понимая все без слов.

Гергердт отправляет машину и возвращается к себе, по дороге набираясь немного спокойствия. Он входит в кабинет, резким

толчком захлопывает дверь, останавливается и глубоко вздыхает. Стоит такая тишина, что этот медленный шипящий вздох

явственно слышится в каждом уголке комнаты. Мягкой кошачьей походкой Гера подходит к своей жертве, и по его

позвоночнику бегут мурашки удовольствия. Они теплые и колкие одновременно — как от секса с любимой женщиной.

— Узнал ты ее? Вижу, что узнал.

fima 18.06.2015 20:14 » Глава 20

Если вы заботитесь о своём пищеварении,

мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине.

И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.

«Собачье сердце»

Сначала кажется, что время остановилось: реальность всплывает перед глазами отдельными картинками, стоп-кадрами,

которые Рада оказывается не в силах связать в один понятный сюжет. Но постепенно она приходит в себя и первое, что

начинает чувствовать — это свои заледеневшие ладони, и даже хочет сказать об этом вслух, но мышцы лица, голосовые

связки — все как будто не ее, не слушается. Ну и ладно… Дружинина безвольно отдается онемению во всем теле. Валера

довезет ее до дома. У него есть ключи от квартиры. Похоже, они едут другой дорогой, но это тоже не имеет значения.

Сколько времени они тратят на поездку, трудно определить, Рада все так же немного потеряна в пространстве. Валера

аккуратен и предупредителен — как обычно. Он распахивает дверцу автомобиля, помогает выбраться, ведет к подъезду,

поддерживая твердой рукой. Заводит в лифт, поднимается с ней на пятнадцатый этаж, открывает квартиру и пропускает ее

внутрь. Но не уходит, не прощается. Уверенно проходит за ней, запирает на все замки входную дверь, сует ключи в карман

брюк и аккуратно снимает пальто. Если бы Рада могла сейчас удивляться, она бы очень удивилась, но ее состояние

позволяло только обескуражено пожать плечами. Иванов тем временем убирает верхнюю одежду в гардеробную для гостей,

снимает обувь и проходит на кухню.

Рада срывает с себя куртку, а вместе с ней словно сбрасывает свое оцепенение.

— Валера, а ты все знаешь, да?! — орет ему через просторный холл и гостиную. Сдирает шарф, который, свободно

охватывая шею, меж тем стягивает не хуже удавки. Дышать от него нечем. — Ты в курсе всего, да?

— Я знаю то, что мне положено знать, — садясь за стол, подтверждает Валера.

Его ледяное спокойствие на фоне ее истерического крика выглядит оскорбительно. Можно кричать, визжать, можно

попробовать приказать ему к чертям убраться, но по каменному лицу и крепкой позе ясно, что все бесполезно, своим видом

Валера дает понять: он не двинется с места, пока Гера не вернется домой. А ей остается только смириться. Она не узнает

этого Валеру. Где всегда приветливая добрая улыбка? Где приятный смущенный румянец на щеках?

Испытывая невыносимое желание затянуться, Рада достает сигареты и закуривает; раздражает мельтешащий огонек

зажигалки — так трясутся руки. Да и ее саму до сих пор всю потряхивает от пережитого и увиденного, от сцены в кабинете, от

того незнакомого Геры, который выволок ее на улицу и затолкал в машину.