Шествие 945-го - Илья Старцев

снова, увидеть знакомые очертания своей комнаты, взять свой кассетный плеер и включить в нем сборник песен моего любимого певца. Очень редко современная музыка могла мне понравиться, исключения, разумеется, были, но придуманные и исполненные в конце 20 века были мне роднее. В них было нечто родное, их бит идеально подходил под мое настроение.

И дело тут не в ностальгии, хотя и она, безусловно, играет свою роль. Скорее, в каком-то особом ощущении свободы, которое музыка тех лет дарила. В ней не было той искусственности, что порой сквозит в современных треках. Она была более искренней, более настоящей. Возможно, это связано с тем, что в конце 20 века музыкальная индустрия еще не была настолько коммерциализирована и подчинена строгим правилам. Артисты могли экспериментировать, рисковать, создавать что-то принципиально новое, не боясь потерять аудиторию или спонсоров. Но это не означает, что и более современные треки мне никогда не нравились.

Как пример, мне в своё время очень нравились песни из альбомов Леди Гаги, а моим фаворитом вообще была музыка название которой если переводить дословно, то получится "Иуда". В ней про религию практически ничего не говорится как про явление, но в основном поётся о том, как героиня покорно поклоняется этому самому Иуде. А ещё в клипе у певицы был просто потрясающий макияж и костюмы. Ещё в когда мне было лет 7 или 8 то в гостях у друзей родителей я пытался её сыграть на гитаре, просто потому что я тогда познавал мир, а в целом именно играть на музыкальных инструментах мне никогда не хотелось. Пепел был сейчас словно снег, он попадал мне на руку, а я ничего не чувствовал. Мне ещё вспомнился любимый стиль картинок.

Это фотографии уличных осветительных столбов в зимнее время, а в особенности ночью. Они обладают какой-то завораживающей магией. Этот приглушенный свет, пробивающийся сквозь пелену снега, создает ощущение уюта и спокойствия, даже если вокруг бушует непогода. Каждый такой кадр — это маленькая история, застывший момент зимней тишины. Я старался удержать в потоке мыслей этот образ. Улица, усыпанная снегом, и теплый свет фонаря, создающий вокруг него ореол уюта. И ни души вокруг. Только я и безмолвный свидетель — уличный фонарь. Особенно привлекают те фотографии, где видны хлопья снега, кружащиеся в его лучах. Они кажутся сотнями маленьких огоньков, танцующих в ночи. А еще люблю, когда на столбах и проводах висят шапки снега — это добавляет снимку объема и живописности. Такие фотографии напоминают мне о детстве, о зимних прогулках с родителями, о предвкушении праздника. В них есть что-то ностальгическое, вызывающее теплые воспоминания и легкую грусть по ушедшему времени. Наверное, поэтому я так часто к ним возвращаюсь, ищу новые ракурсы и интерпретации этого простого, но такого прекрасного сюжета. Иногда мне кажется, что в этих снимках запечатлена сама душа зимы. Хрупкая, тихая, но невероятно сильная. Зима, как и жизнь, может быть суровой, но в ней всегда есть место для красоты и тепла. И фотографии с фонарями, освещающими снегопад, как нельзя лучше это иллюстрируют.

Порой я ловлю себя на мысли, что пытаюсь разгадать секрет этих кадров. Что делает их такими притягательными? Возможно, это игра света и тени, или ощущение замершего времени. А может, просто искренность и подлинность момента, пойманного в объектив. Каждая деталь имеет значение: заснеженная ветка, одинокий след на тропинке, светящееся окно вдали. Все это создает неповторимую атмосферу, заставляющую забыть о повседневных заботах и погрузиться в мир грез и фантазий. Именно поэтому я никогда не устану от таких фотографий, в них всегда найдется что-то новое, что-то, что тронет душу и согреет сердце. И, наверное, самое главное — эти кадры напоминают о том, что красота есть повсюду, даже в самой простой зимней ночи. Нужно лишь уметь ее видеть и ценить.

Но также хотелось вскоре снова почувствовать лето. Ходить на одинокое поле из ромашек, стоящее рядом с домой и просто валяться на нём. А когда солнце уже будет в зените, то я всегда с деревенскими друзьями любил ходить на речку через полянку на которой каким-то чудом росли только одни одуванчики. Их пушистые головки, словно маленькие солнца, щекотали наши лица, когда мы бежали наперегонки, стараясь первыми окунуться в прохладные воды реки. Вода казалась тогда кристально чистой, а дно усыпано гладкими камнями, которые мы с удовольствием собирали, чтобы потом кидать их в воду, наблюдая за тем, как они подпрыгивают, оставляя за собой круги на воде. И когда старшие разрешали, то мы любили прямо так и ночевать. После купания, мы разводили костер на берегу, жарили хлеб на палочках и рассказывали друг другу различные истории, глядя на звезды, усыпанные на темном небе. Запах дыма, смешанный с ароматом полевых цветов, навсегда остался в моей памяти как запах настоящего лета.

Иногда нам казалось, что звезды подмигивают нам, слушая наши выдумки о леших и русалках, обитающих в близлежащем лесу. Особенно запомнилась история про старую мельницу на краю болота, где, по слухам, бродил призрак мельника, ищущего свою потерянную дочь. Мы боялись, но одновременно нас манила неизведанность, и мы клялись друг другу когда-нибудь туда сходить.

Однажды, мы даже решили проверить, правдивы ли легенды. Вооружившись фонариками и палками, мы тайком выбрались из палаток посреди ночи. Страх сковывал движения, каждый шорох казался зловещим. До мельницы мы, конечно, не дошли, испугавшись собственных теней и громкого уханья совы.

Вернувшись в лагерь, мы поклялись никому не рассказывать о нашей ночной вылазке, но ощущение приключения и страха, пережитого вместе, сблизило нас еще сильнее. Тот запах дыма, те звезды и те страшные истории навсегда остались символом беззаботного и волшебного лета.

И из этого прекрасного чувства ностальгии меня вывел голос эльфа, который, как и я был заляпан в крови и шёл он в мою сторону.

P.s Поздравляю своих читателей с 23 Февраля

Глава 19

Внутренняя идиллия, что наполняла меня изнутри в течении последних тридцати минут, на глазах исчезла. Подходящий ко мне Эльф, был величественным, но фоне меня. Его одежда выглядела знатной, видимо он представитель из какого-то богатого эльфийского клана, или был приближенным кого-то бога, который может давать ему щедрые подарки. Прямо как у меня с Керифом. Шёл он тоже не спеша, попутно разглядывая все, что произошло на этой поляне. А потом он стал смотреть ровно на меня.

Изумрудные глаза внимательно сканировали меня сверху донизу, словно я был редким экспонатом в музее. В его взгляде