Потусторонний. Книга 4 - Юрий Александрович Погуляй

костюма коротко кивнул. Смотрел он участливо, прямо добрый дядюшка.

— Прежде всего, Илья, хочу принести вам глубочайшие извинения, — заявил Вениамин. — Недопустимейшый проступок, череда грубейших нарушений. Я не оставлю это просто так, чудовищнейшая ситуация. Чрезвычайнейшая.

— О чём вы? — спросил я с недоумением.

— О вашем небольшом конфликтике, Илья Александрович, — вежливо уточнил Зайцев.

— Конфликтике? Конфликтище! — возмутился Волчок. — Преступление жесточайшее! Таким монстрищам место в Самарканде.

— Я не понимаю, — улыбнулся я. Распорядительница нахмурила свои изящные брови, глазки её потемнели ещё больше.

­— У нас есть все сигнатурки, Илья Александрович. Мы сняли всё отзвуки и следы. Мы знаем, кто участвовал и как. Нам нужна лишь самая маленькая деталька, — Зайцев показал указательным и большим пальцем, насколько маленькая.

— Расскажите честно, что случилось в этом побоище, Илья, и мы отправим этих подонков туда, где им самое место! В глубочайшую шахту. Никто им не поможет, клянусь. Этическая комиссия так этого не оставит! — запальчиво сказал Волчок.

— Просто пара словечек и всё. Илья Александрович, расскажите, что случилось в том туалетике.

— Я не помню, — честно улыбнулся я.

— Ваше Могущество? — Зайцев тут же перевёл взгляд на целителя. Грандмастер развёл руками, но глаза хитро блеснули:

— Такое возможно. Чудо, что мне вообще удалось собрать его.

— Илья, это глупо. Скажите правду, — вмешалась распорядительница. Хороша, чертовка. Кое-что про неё мне удалось узнать. И вообще про распорядительниц кампуса. На должность эту брали только молодых девочек, которые проходили цепь суровых отборов. Устав у них здесь был похлеще воинского. При этом все распорядительницы обязательно отбирались среди неодарённых. Не знаю, почему и для чего.

— Я правда ничего не помню.

— Илья, умоляю. Вы остановите этих малолетних чудовищ на старте. Представьте сколько жизней они поломают! Глупейшая ошибка будет придерживаться ваших приютских правил. Это иной мир, он жесток!

— Да, Илья Александрович, вы совершаете ошибочку, — покачал головой Зайцев.

— Простите. Я правда ничего не помню. И голова очень сильно болит, — сокрушённо вздохнул я.

Зайцев и Волчок переглянулись.

— Очень жаль, — почти синхронно проговорили они.

— Без вашего голоса мы бессильны. Поправляйтесь, Илья.

Они ушли, распорядительница Настя смотрела на меня с поджатыми губами. Хороша в гневе, ничего не скажешь. Энергия прёт.

— Это было глупо.

— Простите.

Она тоже вышла из палаты, чуть ли не хлопнув дверью напоследок. Понимаю ваше негодование, но…

Мстить я буду сам.

Глава 18

— Люшка, я тебя совсем не узнаю… Что ты устроил? — сказала Лиза, когда я, наконец-то, был выпущен из стационара Академии. Как только моя сокурсница поняла, что со мною всё в порядке, взор её налился холодной яростью. Этого ещё не хватало.

— А что я устроил? Вроде, пока, ничего такого, — обезоруживающе улыбнулся я. Приятно, когда ничего не болит. — Пока я только планирую.

— Что ты планируешь⁈ — прищурилась Лиза.

— Мстить! — улыбка стала мечтательной. — Страшно. Люто!

— Мстить? — опешила Лиза. — Ты дурак, Илья?

О, она совершенно точно была на взводе. Необычно. Я всё ещё не понимал, что произошло. Ну, подрался, бывает. Ну, переживает, бывает. Однако почему это пробивается через моё влияние на девушку?

Не, я очень рад, что ни Лиза, ни Василиса не стали восторженными кусками мяса без внутреннего мира. Вот только сейчас, по-моему, мне хотят устроить сцену, а это не входит в перечень вещей, приносящих мне удовольствие.

— Кто дурак, тот сам знает, — машинально ответил я. — Позволь поинтересоваться, а чего ты так злишься?

— Илья… Просто… Ты ведь сам их спровоцировал. Мог ведь не заметить. Быть сдержаннее. Мы ведь говорили о том, что ты устроил у входа…

— Ну, мам…

— Илья! — возмутилась Лиза. — Не зови меня так. И не пытайся сбить меня с мысли шутками. Ты же сам их выманивал все эти дни. Выманил? Понравилось? Ты только чудом жив остался! А теперь ещё и мстить удумал. Что с тобою происходит?

Она положила ладони мне на плечи, вглядываясь встревоженно.

— Это должна была быть дружеская потасовка, Лиза! — я приобнял её за талию. Мимо прошла стайка девчонок, кто-то посмотрел на нас мечтательно, кто-то фыркнул. Эх, молодёжь!

— Дружеская потасовка? — она, определённо, чуть оттаяла.

— Да! — воскликнул я. — Красивая история о том, как один безродный юноша утёр нос группе наглых богачей! Я же не думал, что они меня убивать надумают. Что такое, Лиз⁈ Ты за меня, или за медведя?

— Я за тебя, Люшка… За тебя. Скажешь мне сжечь всех этих мальчишек, и я сожгу, но внутри мне будет очень больно. Ты будто меняешься. Я переживаю.

— План пошёл немножко не туда, — примиряюще согласился я. — Должны были быть синяки, может быть переломы. Не более того. Безобидно для всех, но очень унизительно для этой банды.

— Но вышла ведь настоящая бойня, Люш, — грустно сказала Лиза. — Фотографии оттуда по всему кампусу разлетелись. Всё переломано, всё в крови. Глупые дети поиграли во взрослых, так, как они это себе представляют. Без ответственности, без размышлений о последствиях, без понимания закона человеческого и правил морали. Дикость! Зачем тебе это, Илья⁈ Зачем ты тратишь себя на это?

— По-моему, ты драматизируешь… — я, честно, растерялся от напора. — Это же…

— Помнишь, ты говорил, что у тебя теперь дело с Первой Церковью. Что мы будем сражаться с демонами, — понизила голос она, перебивая. — Почему же ты вместо этого задираешь мальчиков? Они же дети!

Мне показалось, что фраза «Они первые начали» сейчас окажется лишней.

— Лиза, — я сегодня мастер терпения. Сказывался приятный выброс агрессии, слитый