Операция "Эликсир" - Сергей Борисович Рюмин

Треск мотоцикла становился все громче и громче. Он на секунду затих — «Ява» вошла в поворот. Я мысленно хихикнул, сравнив себя с партизаном в засаде, а этих «гостей» с фашистами.

Водитель-мотоциклист был в закрытом «космическом» шлеме-сфере, черной короткой до пояса куртке из толстой кожи, черных штанах и сапогах. Бывшего попа, сидящего в коляске-люльке я почти не разглядел: такой же новомодный шлем торчал да синела джинсовая куртка.

Сразу после поворота мотоциклист резко газанул, набирая скорость. Как ретивый конь, мотоцикл резво рванулся вперед. За пару метров до шнура он притормозил. Видимо, мотоциклист всё-таки увидел перед собой преграду, но, увы, сделать ничего уже не смог. Мотоцикл подцепил шнур, который скользнул куда-то между фарой и передним крылом, на миг встал колом, приподнимая «задницу». Мотоциклист кульбитом вылетел из седла, смешно (если смотреть со стороны) кувырнулся через голову, шарахнулся спиной об дорогу и замер, раскинув звездочкой в стороны руки-ноги.

Мотоцикл без своего всадника-водителя веревку всё-таки порвал. Не выдержал шнур, лопнул, но свою задачу выполнил с лихвой. Мотоцикл повело вправо. Он слетел с дороги в лес и завалился, подминая коляску-люльку с вопящим от страха пассажиром.

— Вот это да! — восхитился Еремеич и крикнул мне. — Амулеты у них на шее! На шее! Срезай их!

Я подбежал к толстяку, распластавшемуся на дороге, ножом срезал удерживающие шлем-сферу ремешки, сорвал его, содрал с шеи амулет-ладанку. Толстячок дышал. Голова у него была цела, шея тоже. Переломов, как ни странно, не наблюдалось. Зато внутри него светился почему-то коричневым цветом небольшой шарик — ядро силы. Инквизитор с магической силой… Недолго думая, я наложил на него конструкт «сетку», который тут же окутал и сжал шарик так, что тот мгновенно потерял свой цвет.

Не собирался я убивать ни этого толстяка, ни попа, несмотря на бабку Трандычиху и Даньку. Не лежала у меня душа лишать этих, пусть даже очень неприятных нехороших людей, жизни. В крайнем случае, я допускал, что прострелю из карабина этим «туристам» руки-ноги. Сам же потом и вылечил бы.

В толстяка полетел конструкт паралича, а я направился к мотоциклу. Пассажир в люльке тихонько постанывал. Кроме бывшего попа, отца Алексия, здесь никого не могло быть. А у него, по словам Еремеича, имелся короткоствол, пистолет. Я выстрелил в него конструктом паралича. Пассажир сразу замолчал.

Я ухватил мотоцикл, потянул его на себя, раскачал, поставил на колеса. Пассажир — точно, отец Алексий! — молча вытаращился на меня. Я попытался вытащить его из коляски. Сначала не получилось. Поп сидел в тесной люльке, как в гоночном болиде. Увенчалась успехом только третья или четвертая попытка. Я выволок его на дорогу, уложил, предварительно осмотрев магическим зрением. В наличие были переломы правой ключицы и левой плечевой кости руки. Видимо, ему чертовски было больно, когда я его вытаскивал. Я кинул в него «айболитом» — вроде смещения костей не было. Пригляделся попристальней. Я ошибся. Всё-таки перелом ключицы был со смещением. Я оставил его лежать, а сам решил осмотреть транспорт.

На удивление мотоцикл пострадал не очень сильно. Немного помялась люлька, слетели передняя большая фара, помялось переднее крыло, сзади на коляске-люльке вдребезги разлетелись фонари.

Возле дороги нашел большую зеленую сумку из брезентовой ткани с длинными ручками. В ней лежало всякое барахло: складная лопатка, котелок, несколько банок консервов, топорик… В общем, обычный туристический скарб. Из необычного обнаружил разве что непонятный пояс-перевязь с обоюдоострыми ножами. Я вытащил один, посмотрел, попробовал остроту. Нож оказался небольшим, с ладошку, с узким лезвием и металлической рукоятью. Метательный что ли? А еще в сумке лежал свернутый в рулон костюм-маскхалат, только черный, балахонистого типа, с нашитыми тряпочками, шапка-маска, тоже черного цвета, и кожаные ботинки на тонкой резиновой подошве, как самбовки. И тоже черные. Прямо наряд ниндзя.

Вторую сумку, кожаную, я вытащил из багажника. Сумочка была шикарной: куча замочков, карманов. Вдоль боковых карманов на внешней стороне шла змейка длинного замка: сумка-трансформер. Её можно было сложить раза в два. Из карманов я вытащил паспорт, водительское удостоверение, техпаспорт на мотоцикл, объемное портмоне. Я не поленился, не постеснялся, подсчитал — в бумажнике было 565 рублей. Еще из сумки я вытащил четыре пачки пулевых патронов к охотничьему ружью 12-го калибра и красивый номерной охотничий нож с длинным толстым лезвием, фабричный, не самодел. Я вытащил его из ножен, подержал в руке, взмахнул вверх-вниз, вправо-влево. И решил не отдавать. Трофей!

Подошел к толстяку, выпустил в него импульс магии Жизни, излечивающий от паралича. Толстяк тут же сел, посмотрел на меня, попытался вскочить. Ему это удалось с трудом: кульбит он выдал зачетный и без последствий вроде ушибов не обошелся. А тут еще я подлечил.

— Живой? — ухмыльнулся я. — Это ненадолго. Как себя поведешь! А то здесь обоих и притоплю. И тебя, и друга твоего. В Шмаке, ракам на радость.

Толстяк изобразил что-то вроде боксерской стойки, нанес прямой удар, находясь при этом от меня метрах в трех. Я поддразнил его: развел руки в стороны, присел и высунул язык.

Толстяк бросился на меня. На этот раз он попытался подойти приставным шагом и пару раз махнул левой рукой, вводя меня в заблуждение. Затем вдруг подскочил и резко ударил правой ногой в пах. Попытался ударить. Я даже не стал защищаться. Просто швырнул в него импульс «мертвой» силы в поясницу, парализуя нижнюю часть тела. Как раз получилось в момент нанесения удара.

Толстяк заорал. Неприятная штука: упасть с размаху да на копчик. Он попытался снова встать, не получилось.

— Дерись, как мужчина! — крикнул он.

— Да ты что? — удивился я. — С тобой? А ты сам-то мужчина? Бабку старую убил. Не стыдно?

Импульс «мертвой» силы вошел ему в левое плечо. Рука обвисла. Он с ужасом посмотрел налево, попытался её поднять, пошевелить. Не получилось. Второй импульс «мертвой» силы вошел в правое плечо. Толстяк повалился навзничь, закричал, катаясь из стороны в сторону.

— Как ощущения? — поинтересовался я, присев к нему. Толстяк лежал на животе, пытаясь задрать голову вверх. Руки плетьми легли «звездочкой» по сторонам, не давая ему перевернуться ни на бок, ни на спину.

— А может, тебя просто здесь бросить вот так и всё? — спросил я. — К утру тебя волки сожрут. Да то там волки? Лисы обглодают! Но сначала вороны глаза выклюют.

От бессилия и