Неизвестно - Дженни Даунхэм-Пока я жива

-Завтра твой папа купит раскладушку и поставит ее здесь для меня, -сообщает он.

-Ты больше не будешь спать со мной в одной постели?

-Вдруг тебе самой этого не захочется? Что, если тебе не захочется, чтобы к тебе прикасались?

-А если захочется?

-Тогда я тебя обниму.

Но он напуган. Я вижу по его глазам.

-Ладно, я тебя отпускаю.

-Тс-с-с.

-Нет, правда. Ты свободен.

-Я не хочу быть свободен. –Он наклоняется и целует меня. –Если я тебе понадоблюсь, разбуди меня.

Он быстро засыпает. Я лежу с открытыми глазами и слушаю, как по всему городу гасят свет. Шепчут «спокойной ночи». Сонно скрипят пружины матрасов.

Я нашариваю руку Адама и крепко стискиваю.

Я рада, что существуют ночные портье, медсестры и дальнобойщики. Меня утешает мысль, что в других странах, в других часовых поясах женщины полощут в руках белье, а дети ручейками стекаются к школе. Где-то в мире в это мгновение какой-нибудь мальчишка взбирается на гору под веселый звон колокольчика на шее у козленка. Я очень этому рада.

Тридцать девять.

Зои шьет. Я понятия не имела, что она умеет шить. На ее коленях разложена лимонно-желтая распашонка. Зои вдевает нитку в иголку, оборачивает нитку вокруг смоченного слюной пальца и завязывает узелок. Кто ее этому научил? Я не свожу с нее глаз, а Зои шьет, словно всегда этим занималась. Собранные на затылке светлые волосы открывают нежный изгиб шеи. Зои сосредоточенно закусила нижнюю губу.

-Живи, -прошу я. –Ты ведь будешь жить, правда?

Она быстро поднимает на меня глаза и слизывает с пальца яркую капельку крови.

-Черт!-выдыхает Зои. –Не знала, что ты проснулась.

Я хихикаю.

-Ты цветешь.

-Я жирная! –Она привстает на стуле и в доказательство выпячивает живот. –Я размером с медведя.

Как бы я хотела быть ребеночком в ее животе. Быть маленькой и здоровой.

Памятка для Зои.

Не рассказывай дочери, что планета гибнет. Показывай ей только прекрасное. Береги ее, заботься о ней, несмотря на то что твои родители не смогли позаботиться о тебе. И никогда не связывайся с парнем, который тебя не любит.

-Как ты думаешь, когда родится ребенок, ты будешь скучать по своей прежней жизни?

Зои бросает на меня серьезный взгляд:

-Оделась бы ты, а? Вредно целый день сидеть в пижаме.

Я откидываюсь на подушки и оглядываю углы комнаты. В детстве мне всегда хотелось жить на потолке. Мне казалось, там чисто и пусто, как на румяной корке пирога. Теперь же потолок напоминает мне простыню.

-Мне неловко, что я тебя подвела. Я не смогу сидеть с твоим ребенком. Ничего не смогу.

Зои отвечает:

-На улице очень хорошо. Давай я попрошу твоего папу или Адама отнести тебя в сад?

На лужайке дерутся птицы. Голубое небо окаймляют рваные облака. Шезлонг теплый, будто часами стоял на солнце.

Зои читает журнал. Адам гладит мою ногу через носок.

-Ты только послушай, -говорит Зои. –Эту чушь выбрали лучшей шуткой года.

Пункт четырнадцать, шутка.

-Мужчина приходит к доктору и говорит: «У меня в заднице застряла клубника». «Прекрасно, -отвечает доктор, -у меня где-то были взбитые сливки».

Я заливаюсь смехом. Я похожа на хохочущий скелет. Нас послушать-Адама, Зои, меня –все равно что пытаться влезть в дом через окно. Не знаешь, какого ждать подвоха.

Зои кладет мне на руки младенца:

-Ее зовут Лорен.

Она пухлая, липкая и пускает молочные слюнки. От нее приятно пахнет. Она сучит рукавами, хватая воздух. Крохотные пальчики с полумесяцами ноготков цапают меня за нос.

-Привет,Лорен.

Я говорю ей, какая она большая и умная. Я болтаю всякие глупости, которые, как мне кажется, нравится слышать младенцам. Лорен смотрит на меня бездонными глазами и широко зевает. Я вижу ее розовый ротик.

-Ты ей нравишься, -замечает Зои. –Она тебя узнает.

Я прижимаю Лорен Тессу Уокер к своему плечу и глажу по спинке. Слушаю ее сердечко. Оно бьется уверенно и точно. Девочка невероятно теплая.

Под яблоней танцуют тени. Сквозь листву сочится солнце. Где-то далеко жужжит газонокосилка. Зои по-прежнему читает журнал. Увидев, что я проснулась, она бросает его на траву.

-Ты так долго спала, -говорит Зои.

-Мне приснилось, что Лорен уже родилась.

-Ну и как она, красивая?

-Еще бы.

Адам поднимает на меня взгляд и улыбается:

-Привет, -произносит он.

По дорожке идет папа. Он снимает нас на видеокамеру.

-Не надо, -прошу я, -это ужасно.

Он уносит камеру в дом, возвращается с картонной коробкой, ставит ее у калитки и срезает увядшие листья.

-Пап, посиди с нами.

Но ему не сидится. Он снова уходит в дом, приносит миску винограда, шоколадки и стаканы сока.

-Хотите сэндвич?

Зои качает головой:

-Спасибо, мне хватит шоколадок.

Мне нравится, как она морщит губы, посасывая конфеты.

Знаки, прогоняющие смерть.

Попросить лучшую подругу прочитать вслух самые интересные выдержки из журнала-моду, сплетни. Предложить ей сесть поближе и потрогать ее необъятный живот. А когда она соберется домой, глубоко вздохнуть и признаться, что ты ее любишь. Потому что это правда. А когда она наклонится и прошепчет тебе то же в ответ, крепко ее обнять, потому что при обычных обстоятельствах вы бы никогда не сказали друг другу этих слов.

Когда братишка вернется из школы, попросить его посидеть с тобой и подробно рассказать, как прошел день: пусть опишет каждый урок, каждый разговор, даже то, что ел на обед, пока ему не надоест и он не попросится поиграть в парке с друзьями в футбол.

Попросить маму снять туфли и помассировать ей ступни, потому что на новой работе в книжном магазине ей приходится целый день проводить на ногах и быть вежливой с покупателями. Рассмеяться, когда она подарит твоему папе книгу, потому что у нее на них скидка и она может позволить себе быть щедрой.

Видеть, как папа целует ее в щеку. Как они улыбаются. И знать: что бы ни случилось, они навсегда останутся твоими родителями.

Когда на лужайке растянутся длинные тени, слушать, как соседка подрезает розы, мурлыча себе под нос какой-то старый мотивчик. А ты лежишь со своим парнем под одеялом. Признаться, гордишься им, потому что он посадил все эти цветы и кусты, так что его мама теперь с удовольствием возится в саду.

Любоваться луной. Она висит совсем низко и окружена розовым ореолом. Твой парень рассказывает, что это оптический обман: луна кажется большой из-за угла, под которым она повернута к земле.

Сравнить себя с луной.

А ночью, когда тебя отнесут наверх и окончится еще один день, не отпустить своего парня спать на раскладушке. Признаться, что тебе хочется, чтобы он тебя обнял, и не бояться, что ему этого не хочется, потому что если уж он обещал, значит, правда тебя любит, а остальное неважно. Обхватить его ноги своими. Слушать его тихое дыхание во сне.

Услышать звук, похожий на хлопанье крыльев коршуна, на свист медленно вращающихся лопастей ветряной мельницы, произнести: «Не сейчас. Не сейчас».

Дышать. Просто дышать. Это так легко. Вдох. Выдох.

Сорок.

Светает. Непроглядный мрак отступает. Во рту пересохло. От выпитых на ночь таблеток в горле песок.

-Доброе утро, -произносит Адам.

У него эрекция, и он смущенно улыбается, словно извиняясь за это, потом раздергивает занавески и смотрит в окно. Там клубятся мутно-розовые утренние облака.

-Ты будешь жить без меня много лет, -говорю я.

-Может, я приготовлю нам завтрак? –отвечает он.

Он приносит мне всякую всячину, будто дворецкий. Лимонное мороженое на палочке. Грелку. Нарезанные ломтики апельсина на блюдце. Еще одеяло. Кипятит в кастрюльке палочки корицы, потому что мне хочется, чтобы пахло Рождеством.

Почему это случилось так быстро? Неужели это правда?

Пожалуйста залезь в постель ляг на меня согрей своим теплом обними меня и пусть это кончится

-Мама ставит перголы, -рассказывает Адам.- Сначала ей хотелось выращивать травы, потом розы, теперь жимолость. Вернется твой папа и посидит с тобой, а мне надо будет пойти ей помочь. Ладно?

-Конечно.

-Ты не хочешь снова посидеть в саду?

-Нет.

Нет сил пошевелиться. Солнце царапает мозг, и все болит.

Этот маньяк велит всем выстроиться в поле и говорит я выберу одного из вас одного-единственного из всех вас кто должен умереть и все оглядываются думают едва ли это я здесь нас тысячи так что с точки зрение статистики это маловероятно а маньяк расхаживает вдоль шеренги оглядывает нас и дойдя до меня замедляет шаг улыбается потом указывает на меня пальцем и говорит это ты какой ужас что это я так и знала что это буду я почему бы и нет я так и знала.

Кэл врывается в дом:

-Можно я пойду погулять?

Папа вздыхает:

-Куда?

-Просто погулять.

-А поточнее нельзя?

-Когда дойду, скажу, где это.

-Так не пойдет.

-А вот других отпускают гулять без всяких.