Неудержимый. Книга XLI - Андрей Боярский

но я это заметил. Слишком уж опытный человек, чтобы показывать эмоции без причины. А значит, имя ему точно знакомо. Вторым моментом было то, что Эраст обязан был упоминать этого гада в своих отчётах. И как я сам не догадался раньше? Ведь Долос слишком много раз мелькал на периферии событий. Он не просто вмешивался, он шаг за шагом разбирал империю на части, словно это и была его истинная цель.

— Долос? — хмыкнул Потёмкин, приподняв бровь. — А это что ещё за фрукт?

— Мерзкий слизняк, — ответил за меня император. Голос его стал сухим и холодным. — Постоянно ставит нам палки в колёса. Отчёты Эраста я читал. — Он сдвинул стакан чуть в сторону и продолжил, уже задумчивей: — Насколько помню, всё свелось к попыткам свергнуть власть в Красноярске. Там фигурировала какая-то польская княжна и несколько наших родов…

— Всё верно, Ваше Величество, — подтвердил я кивнув. — Но это лишь верхушка айсберга…

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как внутри всё постепенно стягивается в тугую пружину. Пазл, наконец, начинал складываться в единую, пугающе логичную картину. Долос, поганка чёрная… Я понимал, что он действовал не ради хаоса. У него должна была быть конкретная цель. А какие у Хранителей могут быть цели? И тут меня осенило, конечно же, стать богами! Я тогда этого не понимал, но теперь всё стало ясно как божий день.

— Я не могу утверждать на сто процентов, — сказал я, стараясь держать голос ровным, — но зерно истины зарыто именно здесь.

Я начал рассказывать с самого начала — с Карского и Красноярска. Тогда перед походом на Запад, город должен был перейти в руки польского подполья. Всё было выстроено до мелочей, но на доске внезапно появился я — случайный, казалось бы, игрок, который спутал ему все карты. Затем вспыхнула война между Собакиными и Карамазовыми. Следом — снаряды безумного учёного Сэн Ши, чьи разработки должны были стереть с лица земли половину восточных укреплений. Забавно, но уже тогда шпионы императора смогли раскопать эту многоходовочку с Китайской Империей.

— Хочешь сказать, и там тоже отметился Долос? — Потёмкин медленно сжал кулаки.

— Это подтвердил сам Сэн Ши, — усмехнулся я, вспоминая тот разговор, — хотя узнал я об этом уже позже… когда ловил контрабандистов в Мирном.

— Полагаю, что Мирный… — Романов чуть наклонился вперёд и сел поудобнее, предложив мне продолжить повествование…

— Именно, — кивнул я. — После того как я пленил учёного, его кто-то убрал прямо у меня на катере. Без звука, без следа. Думаю, это был Долос. Дальше был Макаров… А вот на его казнь, он заявился уже сам…

— Подожди, — произнёс он тихо, — но в отчёте Николь было сказано, что он не выжил.

— По сути, так и есть, — я пожал плечами, чувствуя, как внутри неприятно кольнуло воспоминание. — У меня был выбор, и я его сделал.

Я не стал отпираться. Сейчас история с Макаровым уже не имела никакого смысла. Суть происходящего от моих откровений всё равно не поменяется. Долос слишком долго играл с нами, словно с пешками, и каждая новая партия лишь открывала очередной виток его интриг.

— Вельстрайд напал на нас во второй раз тоже не просто так, — сказал я, не желая вновь возвращаться к теме Макарова.

— Дай угадаю… Долос? — Потёмкин ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула.

— Он самый, — подтвердил я, криво улыбнувшись. — Пообещал Вельстрайду радужную сферу, ведущую в его изначальный мир. Мол, поможет вернуться домой. Но, в последний момент, что-то не срослось…

— А может, и война с Китайской Империей — его рук дело? — нахмурившись, предположил император.

— А вот тут не знаю, — я помотал головой. — С одной стороны, это вписывается в цепочку событий. Но прямых подтверждений нет. С другой, мы здорово насолили Лю Бану, а он не из тех, кто прощает подобные обиды. Так, что вполне возможно, он принял решение самостоятельно.

— Или ему помогли это решение принять, — протянул Потёмкин прищурившись. — Долос ведь мог действовать через советников, влиять незаметно. Кто-то же должен был выпустить зверя на волю…

— Мог, — согласился я. — И если сложить всё вместе, то выходит, что перед нами не просто череда совпадений, а продуманная цепочка событий, выстроенная так, чтобы отрезать половину территории Империи и оставить нас без сил.

Император тихо чертыхнулся и встал, пройдясь вдоль шатра. Его шаги звучали глухо, и я видел, как он сжимает ладонь, словно пытаясь унять раздражение.

— Не понимаю, — наконец сказал он, — зачем Хранителю заниматься подобной ерундой? Зачем все эти войны, провокации, хаос? Что он с этого получает?

— Энергию, — ответил я спокойно, но с лёгкой усмешкой. — В конечном итоге всё сводится к ней. Единственное, что имеет значение во всех мирах — это божественная энергия. Каждый из Хранителей ищет способ добывать её, питаясь верой, смертью или разрушением.

— Другими словами… — Романов чуть наклонился вперёд, — ты хочешь сказать, что всё это ради силы?

— Другими словами, — повторил я, глядя ему прямо в глаза, — плох тот маг, что не желает стать богом.

После моих слов вновь повисла тишина. За тонкой тканью шатра слышался только ветер, слабо колыхавший полог, да где-то вдали глухо кричала караульная смена. Император стоял с задумчивым видом, Потёмкин молча вертел стакан в руках, глядя, как капля янтарного виски медленно стекает по стеклу.

— И что же нам теперь делать? — наконец спросил Потёмкин вдумчивым голосом.

Император медленно обернулся.

— Хотел бы я знать… — ответил он глухо. — Дмитрий, твои слова повергли меня в настоящий шок. Ни разведка, ни Эраст, ни даже наши союзники не смогли докопаться до такого. — Он выдохнул, слабо усмехнувшись. — Не каждый день узнаёшь, что ты всего лишь винтик в чужой игре…

— Бороться, — сказал я, проигнорировав слова императора. — Мы должны бороться, как делали это всегда.

— Парень дело говорит, — пробасил Потёмкин, стукнув стаканом по столу. — Ваше Величество, вы только не серчайте, но думаю, что Дмитрий нам был послан свыше. Это же надо было расхлебать такую тарелку супа из интриг, практически в одиночку… Я, если честно, таких людей никогда не видывал… И, чёрт побери, хорошо, что Эраст в своё время не решился его казнить… — он усмехнулся, качнув головой. — Иначе бы мы уже давно стояли на обломках собственной Империи…

— Эраст хотел меня казнить? — я удивился новым подробностям, — А я думал, что всё дело в личной неприязни Его Величества.

— Что? — удивился император, — Нет, я, конечно, не склонен доверять всяким тёмным личностям, но казнить тебя изначально не планировал. Ты ведь отпрыск моих давних друзей. Но с другой стороны, ты тогда перешёл дорогу многим аристократом. Столько родов загубил в кровопролитной