Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

зависеть ни от кого. Как наши близкие к нам, так и мы к ним. Я понимаю, на все нужны деньги. На одежду, еду. Мать присылает деньги, но не мне же, я типа школьница, поэтому шлет Таньке, своей сестре, надеется, что та позаботится обо мне. Но у нее своя жизнь, понимаешь? И она вцепилась в нее своими крепкими зубами, и теперь ее от наших денег и от квартиры не оттащишь. Но у нее есть одно слабое место — Ольга не доверяет электронным деньгам. Она все деньги, что зарабатывает, обналичивает и складывает в коробку. Ну, может, и не все, наверное, у нее часть денег лежит в банках, но наличных у нее уже так много, что я время от времени тяну оттуда, зная, что она все равно не заметит…

— Воруешь, что ли?

— Ворую. Она ворует у меня, а я, получается, у нее. Вот так и живем.

— А моя замуж собралась, я ее почти и не вижу дома. То она в своем садике работает в две смены, то на свиданья ездит, а недавно заявила мне, чтобы я переночевала у тебя с субботы на воскресенье, потому что к ней должен прийти Игорь. Вот прямо так, глядя в глаза, и сказала.

— И переночуешь! Какие проблемы?

— Да я не об этом… Я тоже беру у матери деньги, она не знает. Игорь дает ей, и она рассовывает их по шкафам, то в обувную коробку положит, а я найду, то между простынями спрячет…

— Не переживай, Блу. Это и есть настоящая жизнь, понимаешь?

4. Февраль 2025 г. Женя

Вернулись домой под утро. Втроем. На двух машинах. За рулем одной был Борис, другую вел хозяин — к счастью, колеса, отремонтированные чернетевскими мужиками, выдержали дорогу, хотя сам Иван и по этому поводу тоже переживал.

Женя была не столько уже потрясена самим фактом присутствия на месте преступления, что ей позволили находиться даже в комнате с жертвой, рядом с экспертом (!), сколько тем, что Борис добился того, чтобы Ивана отпустили под подписку о невыезде. Ее так и подмывало воскликнуть, мол, и как это так все получилось? Что за волшебное слово ты сказал следователю, что парня отпустили?! Хотя, с другой стороны, у следователя на Светлого ничего не было. Ни одной улики, которая указывала бы на то, что Иван причастен к убийству. Ну да, был он в этом доме, но потом-то уехал. Видимо, в момент смерти девушки Иван был все же в Выпи, то есть у него было алиби.

Но разве в состоянии судмедэксперт установить так точно время смерти? А что, если Иван на самом деле убил девушку, да и сбежал? Удушил подушкой и сбежал…

Нет, в это невозможно было поверить. К тому же девушка-то была другая, вот что было невероятно! Однако все это со слов Ивана…

Петр, родной брат Бориса, который проживал в доме вместе со своей крошкой-дочкой Милой, поджидавший их возвращения, увидев Ивана, обнял его. Оказывается, и он тоже был с ним знаком. То есть получается, что Борису удалось все же вызволить на неопределенное время сына своего друга и спрятать его ото всех у себя дома. Что ж, он проделывал это уже не раз. Дом Бронниковых, находящийся почти в лесу, в пригороде Подольска, надежно охранялся, и Иван Светлый находился там в полной безопасности. К тому же он был не первым такого рода гостем, и Женя, на правах хозяйки дома, всегда старалась сделать так, чтобы человеку, попавшему в передрягу, в их доме было спокойно и комфортно. И все, кто работал в доме, понимали ситуацию и держали рот на замке.

— Я заварил чай, — сказал Петр, сгоравший от любопытства. Конечно, ему было интересно, что же это там, в Чернети, случилось и куда влип Ваня. — По чашке чая и спать, а?

— По рюмке коньяку, — поправил его Борис, и Женя бросилась к холодильнику, достала лимон, вымыла его и нарезала тонкими ломтиками.

— Иван, вы простите мое любопытство, я мало что поняла из всего случившегося, — лукавила она напропалую, осторожно поглядывая на гостя, — но я так и не поняла: в доме была одна девушка, и одежда на ней была красного цвета, вплоть до колготок, да? А убита другая девушка, на которой тоже было все красное. Понимаете, если бы не это обстоятельство, этот красный цвет, меня бы ничего не напрягло. Ну, приехала в этот дом одна девушка, вы с ней познакомились, переночевали у нее, потом вы уехали, она тоже уехала, а приехала другая девушка, которую кто-то и за что-то убил. Но почему на ней тоже оказалась красная одежда? Я же тоже осмотрела ее… жертву… На ней был красный свитер, красная юбка, вот только красных колгот не было… И белье тоже… не красное, обыкновенное… А Света, та девушка, с которой вы провели ночь, на ней белье было красного цвета? Не помните?

— Помню. Красное. — Иван покраснел, вероятно, вспомнив девушку и связанные с этим ассоциации. — Я еще, помнится, сказал ей, что белье у нее винного цвета. Темно-красное. Кожа у нее была белая-белая… Она вообще была красивой девушкой.

— Вы сами захотели быть с ней или она вам в вино или водку что-то подмешала? И точно ли вы были с ней, может, вы просто крепко спали?

Иван закатил глаза, вздохнул.

— Да, все было. Было. И не спал я. Потом уснул.

— А что вы пили? Ели?

— Пили водку, ели картошку, колбасу. Обычная еда. Я так разнервничался из-за этих пробитых колес, что мне просто необходимо было выпить. Мне никогда не нравилась эта деревня, меня в дрожь бросало от одного названия — Чернеть! А тут мне пришлось заночевать здесь! И это удивительно, что в этом доме кто-то оказался. Девушка, москвичка… Как я уже и сказал, ее звали Света…

Петр слушал, не перебивая. Женя надеялась, что, задавая Ивану вопросы, она поможет Петру разобраться, что же произошло с клиентом мужа, потому что Борис все то время, что они находились за столом, не проронил ни слова. Он пил коньяк, зажевывая его лимоном, и о чем-то сосредоточенно думал.

— Вам не показалось странным, что она вообще оказалась в этом доме? Там и условий никаких. Она могла бы снять настоящий жилой дом, с газом… Да и кому принадлежит этот дом?

— Женя, да разве ж меня интересовало, кому принадлежит этот дом? — застонал Иван и, запустив пальцы в свою светлую густую шевелюру, замотал головой. — Мне