Гордеев – дракон на минималках - Валерий Юрич

совсем не больно. И я принялся щедро дубасить его, пока он не перестал шевелиться.

Жирдяй тем временем пытался улизнуть со спущенными штанами, оставляя после себя облака смрада. Глянув на Ржавого, я понял, что он еще жив, но при этом надолго, если не навсегда, лишен привычного ему образа жизни. Ну все, жирный, теперь твой черед. Я поднял валяющийся рядом со Ржавым булыжник и медленно пошел к запутавшемуся в штанах жирдяю.

— Пощади! Не убивай, — визгливо орал тот голосом базарной девки. — Я откуплюсь, у меня есть деньги!

Я остановился и задумался. Хрен знает, что там у висельника с финансами. Может вообще ни гроша за душой? Деньги мне точно не помещают.

— Деньги здесь? С собой? — деловито и холодно спросил я у трясущегося от страха хряка, бросая булыжник на землю.

— Да-да, вот, — и он полез было, во внутренний карман куртки.

— Стой, придурок! — успел крикнуть я. — Ты руки свои видел? Если потрогаешь ими свои грязные деньги, то они еще и дерьмовыми станут. Снимай-ка куртку и бросай ко мне.

Толстый нервно стащил с себя верхнюю одежду и бросил в мою сторону. И тут я увидел у него за поясом пистолет.

— И эту хрень стреляющую тоже мне кидай. Только осторожно, двумя пальцами вытаскивай.

Жирдяй замер, словно взвешивая все за и против, потом, что-то злобно пробурчав, достал ствол и кинул в мою сторону.

— Че ты только что сказал? — угрожающе переспросил я.

— Ничего, тебе послышалось, — уже без всякого страха в голосе буркнул жирный.

Вот тварь, как только понял, что откупился, сразу успокоился и поди строит уже планы мести. Я обтер рукоятку пистолета курткой жирдяя и засунул его за пояс. Потом осторожно порылся во внутренних карманах и извлек из каждого по приличной пачке бумажек. Это че за хрень? Этим расплачиваются за товары? Бумагой⁈ Я заржал на всю улицу.

Жирный смотрел на меня непонимающим взглядом.

— Не знаю, кто у вас тут придумал платить за все бумагой, но, сдается мне, он был тот еще жулик и всех вас жестко нае… кхм обдурил.

Ну так-то пофиг, бумага, так бумага. Я рассовал деньги по карманам и уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг услышал своим обострившимся от драконьей кожи слухом разъяренный шепот толстого:

— Тебе конец, тварь! Я тебя из-под земли достану!

Ну как так-то? А так хотелось добряка из себя состроить. Видно, не судьба. Заодно проверим, как работает этот пистолет. Я достал ствол и порылся в памяти убиенного. Узнав все, что нужно, я снял оружие с предохранителя и приблизился к ошарашенному жирдяю.

— Стой! Мы же с тобой договорились! — испуганно заорал тот.

— И о чем же? — издевательски спросил я.

— Моя жизнь в обмен на деньги! — заорал жирный.

Я улыбнулся жирдяю, по-доброму так, по-отечески… и прострелил ему обе коленки.

— Так уж и быть, живи. Я сегодня добрый.

Развернувшись, я зашагал прочь. Истошные крики толстяка оглашали окрестности. Ходить он в ближайшее время точно не сможет, а если не сбросит вес, то и вообще никогда твердо на ноги не встанет. А со временем его свои же прикончат — ставших инвалидами предводителей воровских гильдий моего мира быстро отправляли на тот свет их же подельники.

Пройдя один квартал от места схватки, и убедившись, что за мной никто не увязался, я осмотрел свою толстовку. На ней виднелись восемь маленьких дырочек с кровавыми подтеками. Дьявол, я совсем забыл про пули! Задрав одежду, я вытащил из торса оставшиеся семь сплющенных кусочков металла. Рана от первой пули уже почти затянулась. Значит остальные тоже долго не продержатся. Круто все-таки, что кожа дракона осталась при мне!

* * *

Ключ в замке повернулся на удивление легко, и я вошел в скромную обитель незадачливого висельника. Справа через небольшой коридорчик виднелась кухня, а прямо — небольшая, скромно обставленная, комната. В кухонном коридоре я заметил две двери. Открыв одну из них, я попал, судя по подсказке из памяти тела, в умывальню, ну, то бишь, в ванную комнату. Рядом с ней была дверь в туалет.

Разобравшись с прихожей, я вошел в жилое помещение и осмотрелся. Справа от грязного окна стояло настолько убогое ложе, что даже мои слуги вряд ли стали бы здесь спать. У окна расположился старый письменный стол со стулом, а рядом с ним — узкий шкаф. Над кроватью висело несколько полок, уставленных книгами.

Зараза! Где мой замок и мои хоромы? Где моя огромная постель, которую я делил со столькими красотками? Где, в конце концов, мой винный погреб и пивной склад? Я в настоящей жопе мира! Верните мне моего Пушистика! Сказать, что я был расстроен — это ничего не сказать. Я был просто в бешенстве! Наверняка это проделки моего папаши, по-другому и быть не может.

Ну ничего, батяня Портас, за мной не заржавеет! Только дай срок, и я верну свое былое величие и силу. И пусть я был всего лишь полубогом, но если я сумею достичь прежнего уровня могущества, то и до твоего доберусь! И тогда мы поговорим, как равные.

Ну а сейчас пора впитать память того болезного. Я убрал пистолет в ящик стола, улегся на кровать и расслабился. Через пару минут вошел в транс и впустил в себя поток чужого сознания. Первым делом я узнал, что меня теперь зовут Александр Гордеев. Что за убогое имя? Вот то ли дело Грут. «Я есть Грут!» — это звучит гордо! Да похрен, погнали дальше.

Мой здешний папаша был неплохим человеком, да только не нажил ничего, кроме долгов и совсем недавно преставился. Звали его Андреем. Так что я, выходит, Александр Андреевич. Оставил он мне, помимо долгов, небольшое имение на отшибе империи прямо на границе с дикими землями. Управляющий там был работящий, но безынициативный. Звали его Иннокентий Федорович Голохвостов. Дикие земли кишели различными мерзкими и смертоносными тварями, что мне до чертиков понравилось. Значит скучно в этом мире точно не