Скверная жизнь дракона. Книга пятая - Александр Костенко

Но, как ты мог заметить, некоторая часть книг не в самом лучшем состоянии.

— Некоторая? — я едва скрыл сарказм в голосе. Уж лучше сказать, что некоторая часть книг хоть как-то похожа на книги.

— С некоторых пор, как ты наверно знаешь… — в дверь постучали аккуратно, но нетерпеливо. Густах по звуку узнал стоящего за дверью и изменился в лице, погрустнел. Но спустя секунду всё прошло. — Входите.

В помещение вошёл равнинный эльф, одетый в такую же коричневую робу, что и Густах. С идентичным комплектом оружия на поясе. Вот только в левой руке вошедший сжимал деревянный посох, а на шее болталась небольшая круглая подвеска на золотой цепочке.

— Господин архивариус, — Густах поспешил встать и коротко поклониться вошедшему. Я просто встал. Эльф посмотрел на меня и едва заметно скривился.

— Ты получил ответ от гильдии авантюристов?

— Ещё нет, господин архивариус.

— Прошло три налима, они уже должны ответить на запрос, — надменное выражение лица эльфа сменилось злобным оскалом. — Ты хоть подал его?

— Да, в первый же клаш лично отправился в Настрайск и подал заявку.

— Заявку только на Настрайск? Ты идиот?

— Нет, господин архивариус, — несмотря на крики остроухого, Густах внешне оставался абсолютно спокойным. — Я подал общую заявку на все гильдии авантюристов и вольных наёмников империи Талкая.

— И ты хочешь сказать, что за три налима никто так и не принял заказ от академии? — эльф подошёл к Густаху и практически упёрся в того.

— Да, господин архивариус. Думаю, это из-за…

— Я прекрасно знаю, почему и из-за чего! Что с твоим поручением, ты нашёл средство?

— Нет ещё.

— У тебя осталось четыре налима, чтобы исполнить поручение, иначе… Сам знаешь, — эльф посмотрел на Густаха как на презренную моль и мне даже причудилось ликование в его взгляде. Будто он надеялся, что случится именно то самое «сам знаешь».

— Да, господин архивариус, мне известны последствия.

— И не забудь обучить ксата, пока ещё можешь, — эльф кинул на меня быстрый взгляд, хмыкнул и вышел за дверь.

Всё это время я стоял с каменным лицом, но так и хотелось вырвать у эльфа посох и настучать им по его голове.

— Круса Куатая нуарая, — сквозь зубы процедил Густах, злобно уставившись на дверь.

— Что?

— Я… ты… — наставник ошарашенно посмотрел на меня, его взгляд забегал по моему лицу.

— Куатая? — я удивлённо переспросил, надеясь получить немного информации об этом странном слове. Остальные два я тоже не знал, но о смысле догадывался.

— Прости, я сорвался. Не хотел тебя обидеть. Прости, — Густах кивнул в качестве извинения и показал на стул за моей спиной. — Подождём Раскаю.

Нутон присел на стул, облокотился на столешницу и едва заметно помрачнел. Он явно не настроен на конструктивный диалог, и это скверно. Судя по его реакции — Куатая связана с ксатами, или с драконами. Пленник в орочьей стоянке практически впал в ярость при упоминании этого явления, и когда мы с Налдасом держали путь к академии и подошли к воротам Луцка — один из стражников упомянул Куатаю, а мой сопровождающий крайне нервно отреагировал. Неужели этот «вихрь света», «зелёное поветрие» — всё это действительно связано с ксатами и драконами?

— Это не моё дело, но плачевное состояние книг, проблемы с заказами в гильдии и монополия на торговлю с академией как-то связаны? — спустя минуту я небрежно показал большим пальцем на дверь, намекая на состояние архива.

Густах отвлёкся от тяжёлых мыслей, призадумался.

— Тебе известно о произошедшем после окончания войны?

— О том, что королевство Калиск проиграло войну с империей и лишилась Настрайской магической академии?

— Да. Теперь все товары в академию привозит дом Миастус, у них исключительное разрешение на торговлю с нами. Был в академических лавках?

— Приятели туда заходили, пока я темнице сидел. Говорят, цены завышены на всё.

— Очень завышены.

— Заказы в гильдии через благородных идут? — в сердце зародилась искорка отчаянья, мой план по заработку денег начал медленно осыпаться.

— Нет, — выражение лица Густах полностью разгладилось от удивления, а его рука медленно поднялась, показывая на мою шею. — Ты должен знать.

Я невольно потрогал шею и грудь, и только через секунду догадался, о чём именно говорил нутон. Он показывал на чёрные шрамы с синим отблеском.

— Скверна?

— Всплеск скверны. Этой весной.

— Этой весной? — у меня едва не перехватило дыхание от нехорошего предчувствия. — Я видел что-то, но не могу сказать, что это был именно всплеск. Как он выглядит?

— Из скверного места во все стороны изрыгаются полчища тварей, несвойственные для этого места.

— И так везде?

— Не всегда, но этой весной практически каждое третье место всплеск дало. Повезло, что только слабые возбудились.

— То есть, на всём континенте скверные места выдали всплески и теперь проблемы с добычей? Стой, не понял, — я подался вперёд, — кожа для обложек должна быть обязательно от порождений?

— Не только на этом, но и на северном. И кожа необязательно должна быть от порождения, подойдёт от магического животного, твари или низшего разумного. Обычной свиной кожи в академии достаточно, но её использовать для многих книг нельзя. — Густах рукой показал сквозь стену, намекая на загоны для свиней в самом конце академического городка, потом опустил руку на свой гримуар. — Их тоже делают не из обычной кожи, но ты это и так знаешь.

Я надёжно спрятал ошеломление за понимающим выражением на лице, согласно закивал и задумался. Всё услышанное меня глубоко поразило. Произошедшее весной на материке скверны, то безумство порченого леса — мало того, что это случилось на всех континентах, так ещё и Густах спокойно об этом сообщил, как о нечто само собой разумеющемся.

Неужели скверна как-то связана между собой? Нет, это бред, ведь кабаны в скверной роще недалеко от Такила вели себя подобно роботам с напрочь сбитой программой. Они ходили по кругу с равным интервалом и по одной дорожке. Их поведение слишком отличалось от виденного на материке скверны.

— Ликус? — в голосе Густаха чувствовалась тревога. Я слишком долго смотрел в одну точку, размышляя над скверной.

— Я видел всплеск своими глазами, но думал, что подобные случаи единичны.

— В основном, да, единичны. Массовые случаи редки. Последний раз такой был… — нутон вдруг остановился, пристально посмотрев мне в глаза. — Прости, но сначала я должен убедиться, что тебе позволено нечто подобное изучать в пределах академии.

— Неужели под запретом любая история, даже если она связана со скверной?

— Запрет есть запрет, — наставник перебрал пальцами по столешнице. — Меня вчера ввели в курс твоего контракта и объяснили, как именно будет проходить твоё обучение.

— Это тоже связано с моим обучением, — я со злостью махнул рукой в сторону двери. — То, что тебе приказали найти какие-то странные вещи.

— Нет, — нутон нервно хмыкнул. — Если алхимики и мастеровые академии за полгода не смогли найти то, что может гореть два дня с одинаковой силой и не тушится водой, то только поступивший ученик такое точно не найдёт.

Я едва удержался, чтобы не рассмеяться наставнику в лицо. Марианская впадина — лужа, в сравнении с глубиной заблуждений сидящего передо мной человека. В моей комнате в сумке кое-что лежит, такое розовое и резиновое, но и пластичное, если нагреть кипятком. Вот только Густаху об этом знать не обязательно. Если доступ к книгам и историям окажется под запретом, то я даже не подумаю помочь наставнику. Почему-то у меня ощущение, что, если за оставшиеся… Один налим — это сорок дней, значит, осталось чуть меньше полугода на поручение, иначе судьба Густаха решится крайне печальным образом. Ведь недаром все маги из магистрата — с острыми ушами, и этот человек вообще первый встреченный мною нутон среди магов. Даже сидящая на балкончике женщина — и та с острыми ушами.

Правда, среди матонов есть и равнинные эльфы и люди, но там особый случай.

— Только что поступивший ученик может выполнять заказы в гильдии авантюристов? — я плюнул на всё и перешёл к одному из главных вопросов.

— Может? — Густах усмехнулся и чуть подался вперёд. — Ликус, я буду говорить как есть. Ты не только можешь выполнять заказы, ты ещё и должен. По-другому ты свой непомерный долг не выплатишь. Сколько тебе надо заплатить церковникам?

— Двести сорок тысяч имперскими золотыми.

— Ты хоть догадываешься, насколько эта сумма огромна?

Я в ответ покачал ладонью как бы говоря, что некое представление есть, но оно неполное.

— Ещё до войны годовая прибыль гильдии авантюристов и вольных наёмников в городе Магнар без учёта всех выплат в лучшие годы составляла десяток тысяч золотых. Четверть миллиона золотом — это настолько огромная