Гарри и его гарем – 6 - Нил Алмазов

— А откуда ты знаешь, сколько мне лет?

— Я живу, по меркам обычных разумных вроде тебя, уже две-три жизни. Как думаешь, тяжело ли мне определить твой возраст?

— Вот так новость. И при этом выглядишь ты очень молодо. И…

— Сколько мне лет? — предугадала она мой вопрос. — Двести два года уже. Но это если измерять по времени твоего нынешнего мира. Для хранительниц это вовсе не возраст.

— Офигеть. Это ж в десять раз больше, чем мне… — призадумался я. — А как ты выглядела раньше? Я имею в виду твоё истинное обличие хранительницы.

— Примерно так же, как и сейчас. Только вместо кусочков льда и этих когтей, — она покрутила одной рукой для наглядности, — у меня были гладкие зелёные наросты, чем-то похожие на камень. И кожа была светло-зелёная. Грубо говоря, я не очень сильно изменилась, если не считать когти.

Представив то, о чём она сказала, я подумал, что в нынешнем обличии она даже лучше.

— Ты уже забыл, наверное, о чём спрашивал с самого начала, — тем временем продолжила Синая.

— Не, не забыл. Просто отвлёкся. Мне ведь всё интересно, и пока идёт разговор, я не прочь узнать что-то новое о тебе.

— Хорошо. Меня радует твоя любознательность, потому что это качество — один из путей хранительниц.

— Ну, если я бы и стал кем-то вроде, то точно не хранительницей, — усмехнулся я. — Тогда уж хранителем.

— Придираешься, — снисходительно сказала Синая. — Так тебе ещё интересно узнать про мой опыт?

— Конечно-конечно. Рассказывай. А потом пора бы нам собираться. Тем более я обещал Снежку не задерживаться надолго.

— Да? — удивлённо посмотрела на меня она. — А я хотела тебе предложить ещё разок.

Я окинул взглядом её тело: в принципе, предложение заманчивое, но тогда нужно связаться со Снежком и спросить, не расстроит ли его, если ему ещё придётся погулять. Конечно, я его хозяин и мне решать, но он для меня и друг в то же время.

— Погоди немного, — попросил я Синаю и сразу же мысленно обратился к Снежку.

Он моментально ответил, выслушал меня, отнёсся с пониманием, сказав, что только рад за меня. А насчёт долгой прогулки — он был только «за», ибо находил всё новое и новое, видел то, чего видеть не должен был. И пообещал при встрече мне всё рассказать. Прямо заинтриговал.

— Да, конечно, можно ещё, — ответил я Синае после беседы со Снежком и на её вопросительный взгляд добавил: — Я общаюсь с ним ментально даже на большом расстоянии. Ну а теперь слушаю тебя.

В то время как Синая начала рассказ, я решил снова использовать эмпатию, и был крайне удивлён: мне удалось отчётливо уловить её желание рассказать о себе как можно больше. Кажется, после слияния она изменилась тоже, став куда более открытой и, я б даже сказал, приземлённой. Но чтобы не пропустить информацию мимо ушей, будучи настроенным на эмпатию, я принялся внимательно слушать.

Начала Синая издалека, а именно — как прошла путь от обычной хранительницы до высшей. Оказывается, у них было ещё и некое подобие иерархии. Среди всех остальных Синая была единственной высшей, и я сделал предположение, что именно благодаря этому она и смогла выжить, обретя новый облик.

Хранительницы никогда не знали, откуда они вообще появились. Они просто всегда знали, что они есть. Это чем-то напомнило мне вселенную для человека, которая кажется вечной и которая никуда и никогда не денется. Но это только кажется, на мой взгляд…

В итоге я узнал, что возраст у хранительниц исчисляется лишь условно, с того момента, как они себя осознали. Мне такое тяжело представить, поэтому я не стал забивать себе этим голову.

Они познавали мир из года в год, заботились о флоре и фауне, следили за происходящим и всегда искали наилучшее решение той или иной проблемы. Хранительницы подсознательно старались всё устроить максимально хорошо, а также искали всё новые и новые пути развития. Как я понял со слов Синаи, они своего рода философы и монахи одновременно. И путь у каждой был свой.

Когда же Синая наконец дошла до темы опыта, я уже догадывался, что и здесь всё окажется совсем не просто. И был прав.

Хранительницы, постоянно развиваясь, получали знания извне, понимали даже то, с чем никогда прежде не имели дел. Чтобы использовать свою сексуальную энергию, которая копилась долгие годы, пока хранительницы не стали готовы к этому, они нашли подходящий способ. Я не перебивал Синаю, ибо стало интересно, угадал я или нет. По-моему, всё дело в иллюзии.

Едва я об этом подумал, как она подтвердила: все хранительницы пробовали секс с воображаемыми партнёрами. Их сильнейшие иллюзии позволяли даже им самим верить в происходящее, и я невольно вспомнил одно очень верное утверждение, что оргазм — он в голове. И Синая тому пример.

— То есть, получается, ты была девственницей до встречи со мной? — не мог я не спросить, когда она закончила.

— По твоим меркам — да. Но у хранительниц никогда не было такого понятия. Мы не люди и им подобные разумные, Гарри. Мы всегда девственны, как и мир, который хранили. Чистота — то, чего у нас никогда и никому не отнять.

— Вроде и понимаю, но трудно принять столь противоречивую информацию, — сказал я, ведь и правда, в голове всё это не укладывалось. — В общем, получается, что по большому счёту хранительницы ничего о себе не знают, и это их не сильно волнует, потому что они постоянно заняты, если говорить на моём простом языке, духовным развитием и заботой о мире. В этом вся цель существования. Неужели тебе не интересно, как ты появилась, кто тебя создал и что будет в конце пути?

Синая посмотрела на меня, будто я нелепость какую-то сказал, улыбнулась и ответила:

— Нет, Гарри, не интересно. Для меня важен процесс, настоящий момент. Что мне дадут ответы на вопросы,