Туркменские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

ногами землю, так выл и рычал от боли, что листья на деревьях трепетали, пыль над ямой поднялась столбом.

А сын падишаха задыхался в яме от усилий, таща занозу из тигриной лапы.

— Ох! — крикнул он от натуги и брякнулся на дно ямы с вытащенным сучком.

Зверь наверху упал без чувств. Отдышался, видит: яма завалена, задохнется там его спаситель. Давай скорее сгребать землю в сторону.

— Жив ли ты, человек? — спрашивает тигр, наклоняясь над ямой.

— Жив! Сейчас вылезу.

Вылез юноша из ямы, а тигр на колени перед ним упал:

— Ты спас меня от смерти. Я — падишах тигров. Проси у меня, что пожелаешь. Я помогу, чем только могу.

— Спасибо. Мне ничего не надо. Я иду на Восток.

Тигр протянул ему клок своей шерсти.

— Когда тебе нужна будет моя помощь, сожги один волосок, и я явлюсь к тебе со всей своей стаей.

Они распрощались. Сын падишаха сел на своего коня и отправился в путь.

Долго ли, коротко ли он ехал, наконец, выбрался из лесу. Перед ним расстилалась широкая степь. Завидев отару пасущихся овец, он направил туда своего коня. Чабаны на почтительное приветствие путника пригласили его заехать к ним. Они взяли под уздцы его коня, и всадник спрыгнул на землю. Юноша приехал не с пустыми руками: каждому дал он по пригоршне золота. Обрадованные таким богатством, чабаны зарезали барана и занялись приготовлением вкусного обеда, а гость тем временем осматривал местность.

— Что за лес виднеется там вдали? — спросил он.

— Это наша столица, — отвечали чабаны. — А вон там, в стороне, виднеется сад дочерей падишаха. Три незамужние падишахские дочки живут там.

Когда обед был готов и все угостились на славу, гость стал собираться в дорогу. У чабанов он попросил старую латаную рубаху и брюшину от заколотого барана.

Чабаны исполнили его просьбу. В вымытой до блеска брюшине юноша проткнул дырочки для глаз, носа, рта и натянул на голову. Чабаны, глядя на него, валились от хохота на землю.

— Вай! Ты стал лысым, как старик!

Засмеялся и юноша, поскакав на коне к падишахской столице. Вскоре он проник в сад падишахских дочерей. Не успел он туда войти, как его увидел садовник.

— Эй, плешивый! Как ты залез в падишахский сад? Кто позволил тебе хозяйничать тут? Я отвечаю за сад.

— Эй, садовник! Я бедный убогий сирота. Пожалей меня, не гони, а если у тебя доброе сердце, возьми меня к себе помощником. Тебе меньше работы будет.

«И правда, — подумал старик-садовник. — Пусть будет рядом. Руки-ноги у него есть — польза от него будет. А на такого плешивого урода, у которого вместо глаз маленькие дырочки, а вместо рта большая дыра, падишахские дочки и не глянут»,

— Ну, ладно. Оставайся, присматривай за садом, — сказал он. — Только не попадайся на глаза хозяйкам, а то они испугаются.

Так и стал падишахский сын батраком в чужом саду. Забираясь по ночам в непроходимую чащу сада, куда не заглядывали ни хозяйки, ни старик-садовник, он стаскивал с головы баранью брюшину с отверстиями для глаз, рта и носа и кормил-поил своего привязанного скакуна.

Однажды в жаркий день дочери падишаха пришли купаться к мраморному водоему. Две старших уже были в зрелом возрасте, даже начали блекнуть, зато младшая, как распустившаяся роза.

— Вай! — крикнул в восторге юноша.

— Эй, эй, кто тут? — всполошились испуганные красавицы. — Кто тут бессовестный притаился?

Вдруг старшая крикнула:

— Вай! Вон стоит плешивый дурак! Хватай его!

— Вай! — закричал плешивый. — Дочери падишаха хотят меня поймать! — Он бегал вокруг девушек и ловко увертывался от их рук.

Устали падишахские дочки в этой веселой игре. Так и не поймав плешивого, пошли они во дворец. А он, перебегая от дерева к дереву, от куста к кусту, незаметно для них шел следом.

В своих покоях девушки принялись расчесывать волосы. Юноша незаметно вошел в покои.

— Как ты сюда попал! Что тебе надо, плешивый? — закричала старшая дочь. — Уж не гребешок ли попросить пришел? — смеялась она.

— Да, да, — отвечал сын падишаха. — Дайте мне гребешок, мне причесаться надо.

— Убирайся ты, плешивый, прочь! — крикнула старшая сестра.

— Убирайся, убирайся! — повторяла за ней средняя.

— Может быть, ты дашь гребешок? — обратился он к младшей.

— Что ж, возьми, — сказала она. — Только я дам тебе старый.

— И за это спасибо.

Падишахский сын поклонился ей и вышел. В глубине сада, в зарослях колючих кустов, он стащил с головы баранью брюшину и принялся расчесывать свои скатавшиеся кудри. А потом, снова приняв обличье плешивого, пошел во дворец и с благодарностью вернул гребешок его хозяйке.

Младшая дочь увидела застрявший в зубьях гребешка золотой волосок и тянет его потихоньку. «Золотой и какой длинный! А вот второй — серебряный. Тут какой-то знак», — подумала она и решила разыскать плешивого, расспросить его.

— Пойдемте купаться, сестры, — зовет она.

— Ты что, с ума сошла? Ведь только что мы вернулись с купанья.

Сестры отказались идти к водоему, а младшая вышла в сад в надежде встретиться с помощником садовника.

Найдя плешивого крепко спящим под деревом, девушка рассмотpeлa, что голову его облачает какая-то кожа. Она хотела стащить ее, но побоялась разбудить — парень забеспокоился во сне, перевернулся — и она отступила. Но что это? Развязавшаяся тесемка на вороте обнажила грудь юноши, и от тела исходят лучи.

«Да кто же такой, этот молодой парень?» — думала девушка, возвращаясь во дворец.

Падишахским дочерям невесело жилось во дворце: одни и одни. Старшие сестры частенько вздыхали: «Да будем мы когда-нибудь походить на людей!» Им хотелось замуж, а многоумный падишах-отец все полагал, что старшие его дочери-подростки, а младшая — просто младенец, и не помышлял о женихах для них.

— Если вы хотите замуж, я могу научить вас, что надо сделать, — сказала младшая сестра, вернувшись из сада.

— Ох, смотрите на нее, — рассмеялась средняя. — Она может научить?! Ха-ха-ха!

— А ты не смейся, — строго сказала старшая, — лучше давай послушаем, что она нам посоветует, а уже потом либо смейся, либо плачь.

Младшая сестра повела их на бахчи и показала, какие надо снять дыни: одну большую, спелую-преспелую, мягкую, другую — чуть-чуть покрепче, а третью, которая денек-другой-тоже переспеет.

Приказала младшая сестра положить дыни на золотой поднос, вонзить нож в каждую и закрыть белой скатертью. Потом позвала старшего садовника и велела ему отнести подарок отцу-падишаху от дочерей.

У падишаха в это время собрались визири и векили.

— Подарок от дочерей! — провозгласил появившийся в дверях садовник.

К нему подскочил векиль, а, быть может, визирь, принял поднос, намереваясь подать его падишаху. Но тут