Гранатовая бездна Калиройя - Олла Дез

Есть такие донные животные — морские лилии. Так вот, их известковые членики стеблей иногда можно принять за зубчатые колеса. Точно такое же сейчас лежало передо мной и служило подставкой для тёмно-синего яйца. И что мне теперь со всем этим делать?

Я ещё раз обошла постамент по кругу. И как? И что? Но не оставлять же всё вот так? Я уже натворила дел, и отступать поздно. К тому же, совершенно не понятно, как отреагируют советники, на то, что камня-глаза больше нет, а есть свежеобразованная яма. Нам же было чётко сказано — сидеть в шатре и никуда не ходить. «У меня могут быть огромные неприятности» — запоздало подумала я. Но и отступать не хотелось.

Я осмотрела пути отхода. Как ни странно, из платформы вёл наверх довольно пологий спуск. Я даже пробежалась по нему туда-обратно. Выглянула наружу, ожидаемо, никого не увидела и вернулась назад к яйцу.

Значит, если вот сейчас что-то произойдёт, я смогу рвануть наверх и убежать. Я больше не хилая лаборантка, а сильная девушка-варг. Я взялась за яйцо и попыталась его оторвать от диска. Увы, оно сидело намертво и у меня ничего не получилось.

Так. Какие ещё варианты?

Обычно в яйцах Фаберже внутри всегда есть сюрприз. Конкретно из «Сумеречного» яйца сюрприз был в моём мире утрачен. И теперь даже не известно, что же он из себя представлял. Вообще это яйцо скрывало много загадок. И первого владельца, и сюрприз внутри, и как оно покинуло Россию, и где пропадало, прежде, чем появиться на одном из аукционов. Но это всё сейчас было не важно. Если я не могу его забрать, то может быть его нужно открыть?

Камень-глаз у меня получилось открыть с помощью собственной крови. Может быть и тут сработает? В конце концов, всё это очень напоминало алтарь, на который принято проливать кровь жертвенного животного. Так что, попробую я побыть тем самым животным. Ведь я же волк? Ну, почти. Но я ведь Гранатоворождённая? Возможно, именно поэтому кровь и работает? Кто теперь разберёт?

Рана успела затянуться, но где наша не пропадала? И я саданула по камню, снова заставляя кровь закапать, сжала руку и подняла её над яйцом. Кровь обильно капала на яйцо и диск, растекаясь по извилистым узорам. И это сработало. Ворота на яйце неожиданно распахнулись, и я в очередной раз не поверила своим глазам.

Внутри не было причудливой фигурки или механизма, какие обычно бывают в яйцах Фаберже. Там лежал камень. Огромный огранённый синий сапфир. Камень был круглой формы, всеми своими гранями сверкающий и переливающийся невероятными оттенками.

Сапфир выскочил из яйца, как будто сработала потайная пружинка, и покатился по диску, который вдруг начал вращаться.

Камень начал падать, я его быстро подхватила, не дав упасть на пол, и зажала в кулаке.

И тут постамент, на котором стояло яйцо, стал медленно опускаться вниз. Было похоже, как будто большой гвоздь с круглой шляпкой-диском кто-то невидимый теперь вбивал в землю.

Вдруг меня отбросило мощным синим вихрем, поднятым уходящим вниз постаментом. Этот синий вихрь закружился вокруг меня, а потом превратился в сильный ветер, и с невероятной скоростью вылетев с платформы, на которой я лежала, устремился куда-то вверх. Но он не поднялся над деревьями, а полетел вперёд по трещине разлома.

Земля подо мной задрожала. Постамент окончательно вошёл в землю, и шестерёнка с зубчиками, как мне показалось, встала в паз с характерным щелчком. Земля дрожала всё сильнее.

Ой, мама! Что же это такое?

Я одним рывком встала, хорошо всё-таки быть варгом, подхватила юбки и понеслась прочь с платформы. Выскочив на поверхность, со всех сил рванула по камням назад к шатру. Я неслась, подгоняемая гулом и сыпавшимися со всех сторон камнями. А земля тряслась с каждой минутой всё сильнее. Расстояние, что я так медленно преодолевала по пути к глазу, обратно, как мне показалось, пробежала за мгновенье.

Я вылетела к шатру и увидела спины девушек, которые испуганно визжа, бежали по тропинке прочь из разлома. Я присоединилась к процессии. Вина было много, и, я надеюсь, что они его всё выпили. Может они и не заметили моего отсутствия? Ну, может же мне повезти?

Догнала я их довольно быстро, и уже все вместе мы вывалились из разлома. Внизу в разломе бушевал синий ветер, и мы, сбившись в кучу, застыли у края впадины и смотрели вниз на невиданное зрелище.

Разлом затягивался буквально на глазах. Волны камней гуляли по поверхности, как будто был шторм на море. Котлован постепенно заполнялся камнями, появляющимися откуда-то снизу. Эти волны быстро смяли шатёр и всё, что оставалось внутри, не оставив и следа.

И вот уже перед нами нет огромной ямы. А есть засыпанная камнями дорожка, петляющая, и в точности повторяющая место, где раньше была трещина. Я уверена, что дорожку из камней вообще скоро затянет травой, и уже ничто не будет напоминать о том, что тут когда-то был разлом — гигантская впадина в земле.

Земля перестала трястись, как только поверхность полностью разгладилась. Всё успокоилось, и мы, переглянувшись, почти одновременно повернулись в сторону шатров и домиков, где оставались наши семьи.

Мы бежали, но впереди, опережая нас, тянулся синий, поднявшийся из разлома, ветер, который рассеивался между деревьями и превращался в голубой туман. Туман стелился перед нами и постепенно исчезал в траве.

Мы вылетели на поляну с домиками и шатрами. Я думала, что с визгом на сегодня покончено.

Но открывшаяся перед нами картина заставила и меня завопить в голос.

Глава 11. Любой баран считает пастуха гениальным лидером, а собаку

Глава 11. Любой баран считает пастуха гениальным лидером, а собаку - защитником стада, хотя они съедают больше овец, чем волки.

Залез как-то волк в деревенскую овчарню, поймал овцу, и только собрался отобедать, как овца ему и говорит:

— Выполни, волк, мою последнюю просьбу — разреши спеть тебе перед смертью песню.

Пожалел её волк и разрешил. Заголосила овца, набежали деревенские мужики и хорошенько отдубасили Волка. Лежит он в кустах, зализывает раны и вслух сам с собою разговаривает:

— И на кой мне эта её художественная самодеятельность была нужна!? И голоса-то у неё совсем нет…

Кругом были волки.

Волков было, на удивление, много. Люди тоже были, но они в основном стояли на телегах спина к спине, вооружившись чем попало — палками, половниками, вешалками.