Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

этом месте, уже не надеясь на будущее. Но сегодня, они были вынуждены прийти. Несколько часов назад ветер снёс крышу левой башни, и почернел висящий под потолком жезл – символ Шаолиня. Это означало только одно: там, в глубине подземелья, святотатцы, осмелившиеся пойти по Пути Воина, забрали Клинок Света и несли его в мир.

Их ждали.

Но в Храм первым вошёл Ши Дэ Кэнь, последний из вусенов. Великий воин, носящий на руках изображения тигра и дракона. Его проклинали, боялись и надеялись только на него. Дэ Кэнь, несколько лет назад покинувший обитель, был в полной мере частью монастыря, единственным цементным раствором, той недосягаемой сущностью, живой легендой, и совершенно невероятным оказалось его предательство.

Дэ Кэнь поклонился сидящим и взял в руки висящий на шее амулет.

– Я клянусь Колесом Закона вернуть Свет в обитель, но вначале он должен выполнить своё предназначение.

Уважаемый всеми доктор Чэн Ши Чхао молча кивнул головой, подтверждая своё согласие, но, презрев Свод Правил, непререкаемо ткнул пальцем в сидящего напротив тщедушного монаха:

– Си Сунь пойдёт с тобой...

Старый Ши Дэ Чань поднял лысую голову и спросил, нарушая традиции:

– Кого ты привёл сюда?

– Гуань Юя, — услышали монахи тихий ответ.

***

(Пояснение: Гуань Юй военачальник царства Шу эпохи Троецарствия, один из главных героев эпоса Средневекового Китая. Идеал благородства. Воин-Бог, «идущий посередине», между Светом и Тьмой).

***

Ши Дэ Кэнь и Ши Си Сунь вернутся из Сианя летом 1946 года. Мастер Дэ Кэнь приведёт в монастырь мальчика Ши Си Вэня, (Ши Юн Вэня), из деревни Кхай-фэн. Он возьмёт его в ученики, заставив пройти по тропе ученика, и на сегодняшний день только этот человек является единственным владеющим 54 комплексами стиля ло-хань-цюань. Дэ Кэнь в конце пятидесятых годов будет арестован и умрёт от туберкулёза на химическом производстве где-то в северных провинциях, не дожив и шестидесяти лет.

Мастер Си Сунь не промолвит ни одного слова и прославится своими учениками, возродив былую славу монастыря.

Три тропы, по-прежнему, ведут в Шаолинь. Левая тропа Света – по ней может пройти только тот, кто несёт абсолютное добро. Для других она непроходима. Правая тропа Тьмы – там смогут пройти только жрецы Ночи. И средняя, Тропа Учеников, ею пользуются для поступления в орден и поныне, найдя путь под водами очищающего от грехов водопада.

Эти сведения стали известны миру, благодаря интервью, взятому у единственного русского ученика Ши Юн Вэня, Ковгана А.М.

Крыша левой превратной башни была восстановлена в 1947 году. Согласно легендам, она упадёт, только если абсолютный Свет опять вырвется в мир.

Глава 26

Глава 2. Наследие Дракона. Часть 10

В три утра по местному времени, под хруст снега, блестящего в прожекторах, из ангара, притулившегося к монастырской стене и обнесённого, для верности, тремя рядами колючей проволоки, выкатили цистерну.

В холодной тишине ночи стылое железо гремело и охало, словно пыталось, наконец, согреться своими ещё плохо крутящимися колёсами, измазанными промёрзшим машинным маслом.

Но к пяти цистерна, холодно поблескивая белым боком, уже была ловко вставлена в состав, который вытянулся вдоль платформы и ждал только приказа к отправлению.

Эшелон состоял из трёх купейных вагонов, для сопровождающих груз; двух четырёхосных цельнометаллических, полностью загруженных ящиками; одной платформы, на которой стоял заботливо укрытый брезентом танк; который, по причине своего одиночества, смотрелся сиротой. Следом прикрепили два вагона с тонкими серыми брёвнами и вышеуказанную цистерну.

У входа в головной вагон Василий Иванович, закутанный в шерстяной шарф, в новом толстом, похожем на полупальто, стёганном ватнике, в шапке, натянутой на лоб, негромко, но утвердительно беседовал с ответственным за погрузку интендантом.

Майор мужественно выполнял свой долг, несмотря на пронизывающий холод.

Полушубок и валенки от него не спасали, обжигающий чай тоже. В мечтах вместо чая невольно возникала фляжка с трофейным коньяком. Сколько хранил, не притрагивался, но сегодня – можно. За отбытие этого – точно можно.

Наконец, раздался гудок, и майор, поразмыслив несколько секунд, отдал честь бородатому штатскому.

Мужчины пожали друг другу руки, и состав тронулся.

***

Немногим менее ста километров от Арзамаса, в кельях известного всему православному миру Саровского монастыря, который основал Прохор Исидорович Мошнин, после смерти канонизированный, и, знаемый под именем Серафима Саровского, во время Великой войны был развёрнут завод № 550, который весьма успешно приближал победу, выпуская корпуса снарядов для легендарных «Катюш».

Именно здесь, в одном из ангаров, длительное время находился объект 36Ц, именуемый Цистерной, (и тщательно охраняемый батальоном внутренних войск).

Здесь же располагались «шарашки», в которых делали невероятные открытия полуголодные ученые КБ-11, будущие «ядерщики».

Почему Харитон и Курчатов выбрали эти места – сказать сложно, но во все времена эту землю считали священной. Отшельники и, пришедшие за ними вслед, в глушь лесов, монахи – называли здешние края святыми.

Здесь, глубоко под землёй, между пластами доломитовых отложений находятся огромные запасы чистейшей питьевой воды. Остатки некогда великого океана Тетис.

Именно под Саровом хранится легендарная живая вода...

В 1946 году объект 36Ц, находившийся под серьёзной охраной с конца 1944 года, был вывезен в неизвестном направлении.

В это же время, лично Сталиным подписано постановление об учреждении Лаборатории №2 или КБ11.

В 1947 году город Саров полностью исчез со всех карт. Но возник ответственный за ядерную безопасность страны город-призрак Арзамас-75. Главный конструктор и создатель советской школы физиков атомного ядра Юлий Харитон бессменно руководил им свыше 40 лет. Здесь же работал Сахаров Андрей Дмитриевич.

Юлий Харитон любил лозунги и присказки.

Две из них представляют большой интерес. Первая: «Мы должны знать в десять раз больше, чем нам нужно сейчас». Вторая: «Счастье наше в том, что ни один упырь в цистерне никогда не вернётся из своей пещеры в мир».

***

Серьёзная и рассудительная Елена Дмитриевна, очень старалась. Но ей дали слишком мало времени, и теперь, сидя в купе с чудом сохранившимся за годы войны оконным стеклом, а не забитым железным листом провалом с колючими краями, женщина осознала, что впервые, за долгие военные годы она, кадровый аналитик Комитета государственной безопасности, не понимает ничего.

Женщина потрогала серые от пыли, пересохшие, словно старая газета, занавесочки и грустно улыбнулась.

Эти, объединённые какой-то общей тайной, люди прозвали её Бабой Ягой. Пусть! Но она должна понять, что здесь происходит?!

Попав в сомнительную компанию, разведчица замкнулась, так и не успев выработать свою поведенческую линию с раздолбаем-полковником, наглой девицей, от весёлых кудряшек которой млел молчаливый