Точка Бифуркации VIII - Дейлор Смит

на месте и неспешно направился в сторону выхода, а пол, стены, потолок и вся окружающая мебель вокруг Пожарского одновременно с этим мгновенно стали воспламеняться. Неожиданно возникший пожар тут же стал набирать обороты и резко увеличиваться в радиусе, подминая под себя буквально всё на своём пути.

Ужаснувшиеся с такой картины люди тут же истошно заорали и, давя друг друга, дёрнулись в сторону выходов, но отворить ни ближайшую дверь, ни затем ещё одну никому из них не вышло — приказа кого-либо выпускать из помещения князь не отдавал.

Многочисленная охрана Пожарского, к слову, хоть и с серьёзным дискомфортом, но всё же переносила это испытание. А вот обычным людям, без личных барьеров, позавидовать сейчас было нельзя — для них это место одномоментно превратилось в ад.

* * *

— Рада, что ты жив, — оглядев меня, произнесла Воронцова, едва я занял соседний с ней стул.

— Одной сидеть скучно? — попытался пошутить я.

— Скучно вчера здесь не было никому, Лёша… — моментально ответила девушка, очевидно, вспоминая допросы минувшего дня, и тут же добавила: — И так нервы были на пределе, а тут ещё эти церберы со своими вопросами нагрянули.

— Да уж… — не зная, что на это сказать, бросил я и, потупив взгляд, уставился на доску.

— Слушай, это не моё дело, — слегка наклонившись, начала Настя, — но ты что, всерьёз решил в одиночку воевать с целым княжеским родом?

Вопрос был так некстати, что мне откровенно захотелось закатить глаза и даже пересесть. Но, видя лишь заботливый взгляд на лице собеседницы, да и в целом понимая, что девушка откровенно переживает, я, естественно, сдержался и, нацепив маску непоколебимого спокойствия, продолжил беседу.

— Всё честно, — пожал я плечами. — Мы с Геннадием Семёновичем в одной весовой категории. Мой род тоже княжеский.

На этих словах аристократка меня пристально оглядела, будто пытаясь проверить на вменяемость. И по всей видимости, не найдя ответа при визуальном анализе, решила объясниться словами.

— Кажется, ты немного не понимаешь, Лёха, — обеспокоенно начала Настя. — Княжеский род — это не только сильный одарённый, когда-то сумевший разбогатеть и нанять себе охрану. Это самая настоящая боевая машина! С собственной экономикой, производством, самыми разными связями на всех возможных уровнях. Со своей армией, в конце концов! И службой разведки!

— Хм… Думаю, ты права, — деланно задумался я, поворачиваясь лицом к соседке. — Тогда после этой пары срочно звоню Пожарскому и извинюсь. За то, что на его жену упала авиабомба. За то, что сбросил его дочь с верхнего этажа их высотки. За то, что уронил на их клановый дворец ещё одну авиабомбу…

С каждым моим словом глаза собеседницы расширялись всё сильнее и сильнее. Отметив этот факт и приняв, что девушке обо всём сказанном до этой минуты было неизвестно, я прикусил язык и остальные подробности своих ответных действий решил придержать при себе.

— Лёша… ты дурак?

— Нет, я только учусь.

— Боюсь, тут от извинений уже не будет никакого проку… — едва слышно вырвалось из уст до сих пор шокированной Воронцовой, одарившей меня странным взглядом.

— Вот именно. Как и после той ночи, когда они слаженным ракетным залпом уничтожили мой дом, — серьёзным, твёрдым голосом и уже без намёка на хоть каплю иронии тут же произнёс я, ставя точку в этом вопросе.

Воронцова, кивнув, опустила взгляд, после чего в нашем разговоре надолго образовалась тишина. Девушка неожиданно нарушила молчание только спустя несколько минут.

— Извини, просто переживаю за тебя. Если в моих силах будет как-то или чем-то тебе помочь — говори, я буду рада это сделать, — и следом, немного помявшись и повернувшись в сторону окна, княжна добавила: — Ты, наверное, уже и сам в курсе, но на всякий случай сообщу. Там ко входу в учебный корпус Пожарские стягиваются.

— Ага. Сейчас будут на мужика давить и честь задевать. Чтобы я вышел на честный бой, — кивнул я на услышанное, отлично зная, что происходит внизу.

По неведомо кем и когда принятым законам, кроме самих учащихся, преподавателей и обслуживающего персонала, внутрь школ, университетов и других учебных заведений никому другим заходить было нельзя. Дети обучались у всех аристократов, и эти места были гарантированной самим императором мирной зоной, посягательство на которую, исходя из того, что мне было известно, сойти с рук, как недавняя атака на студгородок, уже не могло. Так что нарушение такого рода табу Пожарскими должно только сыграть мне на руку — успеха враги добьются вряд ли, а вот новых врагов и проблем наживут себе однозначно. И хоть я и думаю, что оппоненты на это не пойдут, по крайней мере, не так открыто, как можно себе представить, но нарушение этих правил, конечно же, полностью исключать тоже было нельзя.

К слову, после недавней ночной атаки на студгородок у них и так появилась куча претензий от разных родов. И это несмотря на то, что к операции Пожарские подготовились и никто из аристократов тогда под удар не попал. Правда, это если не говорить об уничтоженном и испорченном имуществе. В итоге враждебный мне клан сейчас рассчитывается со всеми пострадавшими, правда, уже взяв на заметку ситуацию с пропавшими двумя миллиардами, предназначенными Романову. Делают они это теперь исключительно путём электронных переводов. Ну ничего… я и туда доберусь.

— И что, пойдёшь? — хлопнув глазками, вновь уставилась на меня Воронцова.

— Не дождутся, — злобно покосившись в сторону окна, фыркнул я и добавил: — У меня есть план поинтересней.

— План? Это хорошо, — бросила собеседница и следом же обеспокоенно добавила: — Только… ты не боишься в силе откатиться из-за задетой чести?

— Нет, конечно. Это возможно, если струсить и оставить им их выходку безнаказанной. Как я сказал, у меня другой план.

Дальше наш разговор прервался начавшимся занятием, ввиду чего мне пришлось страшным усилием воли переключить все свои мысли на учёбу.

Одновременно с этим, как и было сказано ранее, Пожарские под окнами ВУЗа тоже без дела не сидели. Вооружившись несколькими рупорами, группа мужчин стала безостановочно скандировать оскорбительные лозунги в мой адрес и всячески пытаться вызвать у меня гнев.

«По нашим данным, господин, здесь два Абсолюта и как минимум пять Гроссмастеров. Вас высоко ценят», — промурлыкала над ухом Кали, едва я оказался возле окна по окончанию лекции.

— А вот это уже слишком, — гневно