Последний реанорец. Том X (СИ) - Вел Павлов

на меня, а в моей душе, что-то неуловимо ухнуло. Что могло напугать Хельгу больше, чем мои откровения?

‒ Захар, Потёмкин доложил, что…

Вот только слова женщины заглушила тихая мелодия звонка и невольно взглянув на экран телефона, брови мои моментально взлетели вверх, и я приложил аппарат к уху.

‒ Моё почтение, ваше величество, чем могу…

‒ Захар, скажи мне честно, где ты сейчас находишься? ‒ резко спросил государь, грубо меня перебивая.

‒ В Царицыне, ваше величество, ‒ спокойно отозвался я, чуя подвох и невольно хмурясь.

‒ Покажи! Быстро!

Пришлось неспешно перевести звонок в видео формат и сделав несколько шагов к окну, я показал себя на фоне уличных видов второго кольца.

‒ Срочно возвращайся в Москву! ‒ громко отчеканил государь, а мне показалось, что он словно облегченно выдохнул. ‒ Наша и вражеская разведка докладывает, что ты только что развязал войну против целого государства…

‒ Я ведь тебе говорил, реанорец, ‒ вдруг заговорил кисло картар, медленно поднимаясь на ноги, стоило звонку оборваться. ‒ Жди неожиданных проблем. А наш разговор, похоже, опять откладывается.

* * *

Российская империя. Москва.

Московский Кремль.

Георгиевский зал.

Три дня спустя…

Георгиевский зал был до отвала и что называется под завязку забит журналистами со всех стран мира. Множественные камеры снимали императора Владимира со всевозможных ракурсов и направлений. Говорил тот мало, но всё сказанное повергло в глубокий шок массу людей по всей Земле, кто так или иначе наблюдал за выступлением правителя Российской империи. Вот только повергли в полную растерянность всех собравшихся лишь последние слова Романова:

‒ За массовые убийства. За измену родины. За множественные нарушения законов государства. По моему указу род Лазаревых отходит под юрисдикцию империи, а глава рода Лазаревых. Он же Лазарев Захар Александрович. Он же бывший независимый тайный советник лишается всех наград и полномочий. Объявляется… МЕЖДУНАРОДНЫМ ПРЕСТУПНИКОМ И ОТНЫНЕ ОН ВНЕ ЗАКОНА!!!

Глава 14. Вне закона...

Воздушное пространство Российской империи.

На борту самолёта рода Лазаревых.

Три дня назад…

Картар исчез так же быстро, как и прибыл. Разговор вновь прервался в самом важном месте, хотя парой предложений после ухода Хельги нам переброситься удалось. Само собой изрядно напрягало подобное поведение этого так называемого «человека», вот только обычные люди не могли существовать и путешествовать по Астралу. К тому же сам Пал источал аналогичные странникам ощущения. А так уж вышло, что любой из них при встрече со мной постарался бы прикончить реанорца на месте, будь это возможно. Да и о его силе на первом обороте рунного тела я могу лишь догадываться. Эфир его чувствует лишь в моменты полной материализации, в иных же случаях лишь пустота, как и у Хаарсы, но звуки он издаёт, а также выделяет запахи и сейчас это мой главный плюс.

Правда, он слишком много знал обо мне и Бездне, но так ни разу и не солгал. А самое важное Драгун вступился за девчат перед британцами и спас их. И после такого, мне в целом уже плевать херувим он или же сам архидемон. Не говоря уже о том, что всем странникам глубоко плевать на смертных, для них важен лишь рост личного могущества. Однако казус в том, что вся их мощь сильно завязана на смертных. Вот только происхождение силы мироходца мне неизвестно. И подобной эманации я еще не встречал. Ни один странник не излучал ничего похожего. А на этих астральных истеричек я уже насмотрелся вдоволь.

Царицын приходилось покидать в спешке. Причем покидали мы его на пару с Ростиславом. Цесаревич сам находился в некой задумчивости после случившегося, потому как ему звонок последовал сразу после моего. Романову поступил приказ явиться пред светлы очи императора без каких-либо объяснений причин.

А причины были. К тому же серьезные. Узнали мы об этом в тот момент, когда в самолёте мой взгляд наткнулся на срочный выпуск новостей. Но удивляло не это. Удивляло то, что моя кривая физиономия мелькала по всем мировым каналам и новостным порталам. И паутина не стала исключением, в особенности, когда Ростислав попытался разобраться в случившемся с помощью телефона.

‒ Близ Инсбрука в Австро-Венгрии внутренний форпост в смежной стигме, внешний форпост на Земле и вся прилегающая территория в радиусе сотни километров с обеих сторон уничтожена, ‒ с тревогой в голосе проговорил неверяще Романов, поднимая на меня хмурый взгляд. ‒ Кто-то дестабилизировал врата. По первоначальным подсчётам более сотни тысяч погибших. И все винят…

‒ Меня, ‒ усмехнулся сухо я, закончив фразу за юношей и присаживаясь прямо напротив него. ‒ Естественно, кто же ещё-то. Потому как был лишь один похожий инцидент…

Что ж, картар действительно оказался прав. Вот и неожиданные проблемы. Но какие вы всё-таки глупцы…

‒ Это они, да? ‒ выжидательно осведомился Ростислав. ‒ Те двое. Маннех и Хааона?

‒ Если быть точнее, то, скорее всего, Хааона, ‒ вслух стал размышлять я. ‒ Маннех рубака. Его сила в другом. В магии пространства настолько сведуща Хааона. Лишь она могла. Причем они даже использовали мою вражду с Габсбургами. Слишком много совпадений. А если взять в учёт всё, что случилось в последние дни, то…

‒ Стоп! Столько ненужных жертв… Ты думаешь, что… ‒ удивлённо выдал цесаревич, откидываясь в кресле и внимательно разглядывая обшивку самолёта.

‒ Да, это британских рук дело, ‒ тяжело выдохнул я, прикрывая устало веки. ‒ Мне жаль, Ростислав, что так случилось. Я смерть принёс…

‒ Это Эдгар! ‒ отчеканил холодно Романов. ‒ Лишь у него хватит смелости, силы и влияния для этого.

‒ Это не оправдание, ‒ печально усмехнулся я. ‒ Я не люблю, когда неизвестные разумные гибнут по моей вине. Убивать своими руками виновных ‒ это одно, а когда из-за тебя страдают и умирают другие ‒ совсем другое.

‒ Что ты намерен делать? Ты же не хочешь признаться отцу? ‒ с заметным напряжением выпалил парень. ‒ Сейчас это всё лишь усугубит.

‒ Нет, не волнуйся, ‒ махнул я расслабленно рукой. ‒ Это действительно лишь всё усугубит, но этим отчаянным поступком они развязали мне руки. Сами окажутся виноваты в дальнейших событиях.

‒ Стой, Захар! Ты хочешь прибегнуть к своему плану? ‒ растеряно проговорил цесаревич затихающим тоном, медленно приподнимаясь с насиженного места. ‒ Ты ведь не виноват в произошедшем. А как же… остальные? У тебя только… Как же…

‒ Не надо, Ростислав, мне льстит твоя