Лазутчик - Надежда Храмушина

налипшей грязью, ржавчина до дыр изъела место, где оно должно было сцепляться с другим звеном. Много раз он ещё прошёл по тому лесу, искал ту поляну, да так и не нашёл её. А бабка ему сразу сказала, что это место кому надо будет, тому и откроется, видать дед случайно туда попал.

— Боже, какая грустная история. — Вздохнула я — Но не было ведь поляны!

— Не было поляны, верно, так ведь и времени с битвы той прошло не мало. Может двести, может триста лет. Заросло всё лесом. Не верю я, что ему это приснилось. И опять же звено, откуда оно у него? Мне бабка писала, что дед очень часто вспоминал этот случай, сокрушался, что не похоронены воины. Часто сидел, задумавшись, и звено это в руках держал. Я к чему тебе это рассказала, в песне были слова о враге, как об исчадии ада. И знаешь Оля, что-то мне подсказывает, что не просто так деду та поляна попалась.

— Да, надо будет рассказать Сакатову и Анне. Теперь и мне интересно, что за сражение было там, и когда. Только боюсь, что трудно будет найти в исторических хрониках описание этих событий, так как мы даже приблизительно не знаем год, когда это произошло. А так как останки не захоронены, значит их не нашли, так как никого не осталось в живых.

Мы подошли к Уазику. В кабине сидели Петров Виталий Александрович с Дениской. Мотор работал. На лавочке возле ворот сидели несколько бабушек, а на завалинке соседнего дома сидела молодёжь, шумно обсуждавшая Лазутчика.

— Где остальные? — Спросила я Дениску.

— Спят. Радик в доме, а папа, Алексей Александрович и Сергей в гостевом домике. Разбудить?

— Не надо, пусть отдыхают. А что машину завели? Этот скребётся? — Кивнула я на клетку.

— Каждые полчаса включаем. — Ответил Виталий Александрович — Только выключишь мотор, проходит пара минут, и снова начинает по железу царапать. Неугомонный.

— Может ему там нечем дышать? — Снова спросила я.

— Уже есть чем. — Ответил Дениска — Он отогнул в двух местах железо. Доски тоже грызёт, слышно было, как в одном месте отломил что-то. Хрустнуло так, что я подумал, что это дно машины провалилось. Хотел даже папу будить.

— Может, пока к Рите сходим? — Спросила я Татьяну — Мы хотели поговорить с ней о Фёдоре Викторовиче, чтобы она позвонила ему. Или если он появится здесь, она бы знала, что делать.

— Пошли, сходим. Хотя, если он появится здесь, мы и так его увидим. Это же не город, незнакомцу у нас не спрятаться. Только одному Лазутчику удавалось тайно где-то в деревне жить.

Рита сидела возле дома Людмилы Терентьевны на лавочке. Глаза у неё были заплаканными, на голове был повязан платок. Рядом стояла лейка.

— Полилась с утра. — Сказала она, поймав мой взгляд — Она, наверное, там вся извелась, что за её садом не ухаживают! — Рита горько усмехнулась — Вы, говорят, поймали это зверя ночью?

— Да, поймали, только теперь не знаем, что с ним делать. — Ответила я, присаживаясь рядом с ней. — Рита, вспомните, Вам больше ничего не говорил Фёдор Викторович про этого зверя? Нам бы хоть какую-нибудь информацию о нём.

— Что думать об этом, просто застрелите его! — Зло ответила Рита — Он убил мою сестру, какой ещё довод нужен! Это же не человек, это не понятно кто!

— Его пули не берут, ни одной дырки от выстрелов на нём не осталось. — Ответила я — И потом, вдруг, после того, как мы его уничтожим, он будет всходить каждую весну снова и снова? Да ещё и в разных местах? Надо, в любом случае, попытаться исключить все негативные последствия, которые он может после себя оставить. Поэтому мы хотели Вас попросить помочь нам. — Она никак не отреагировала, и я продолжила — Рита, Вы не могли бы позвонить Фёдору Викторовичу и сказать, что его творение исчезло, и что вы не успели запечатлеть на нём медальон?

— И подписать себе смертный приговор? — Она уставилась на меня, не мигая — Они же меня с этой Назой разорвут на мелкие клочья!

— Они рано или поздно об этом всё равно узнают. Но пока Вы здесь, Вы не одни, и мы будем защищать Вас. А если вы уедите, то там мы не сможем Вам помочь. А они Вас обязательно найдут.

Она задумалась.

— У меня нет его номера телефона. — Сказала она — Он сам всегда меня находил.

— У нас есть его телефон. Даже три.

— А откуда я их взяла? Что я ему скажу, если он спросит?

— У вас мог сохраниться его номер ещё со времени работы в гостинице. Столько лет прошло, он может и не вспомнить, давал он Вам свой номер телефона, или нет.

— Не знаю. Подумаю. — Она отвернулась к палисаднику, показывая всем видом, что разговор закончен.

— Рита, — вдруг обратилась к ней Татьяна — они ничью жизнь не ценят, и сестра Ваша тому подтверждение. Пока он на свободе, пока эта Наза где-то рядом летает, Вы не будете в безопасности. И никто не будет в безопасности. Надо помогать друг другу, на этом вся жизнь наша стоит. Если будет каждый сам за себя, ни к чему доброму это не приведёт.

Мы с Татьяной пошли обратно к дому Радика, а Рита так и осталась сидеть на лавочке, глядя в одну точку.

В гостевом домике все уже проснулись, и потянулись в огород к большой бочке умываться. Я, воспользовавшись моментом, зашла в домик и вызвала Анну. После того, как мы все снова собрались, я попросила повторить Татьяну её рассказ о таинственной битве, прошедшей где-то здесь недалеко. Как и следовало ожидать, никто никогда об этом ничего не слышал и не читал. Сакатов сразу же начал искать в архивах любое упоминание о ней. Анна тоже задумалась, а потом заспешила поискать о ней в своих источниках, поэтому мы с ней снова разъединили связные камни.

Лена Егорова пригласила всех на обед, они с Настей Петровой накрыли стол в гостиной, чтобы за один раз накормить всю нашу многочисленную братию. Мы с Татьяной отказались, и остались дежурить возле Уазика, пока все обедали. Лазутчик, как только заглушили мотор, через несколько минут снова начал свои попытки взломать свою тюрьму.

— Смотри, кто к нам идёт! — Сказала Татьяна.

Я обернулась и увидела, как к нам по дороге шла Рита. Платок она сняла, макияж подправила, шла бодро, словно и не была она ещё недавно в подавленном состоянии.

— Я позвоню ему, — решительно