Таинственные дневники Лиса Корнелия - Микаэль Брюн-Арно

Казалось, что каждый житель Зелёного Бора решил произнести речь. Сидя под гирляндами лампочек, натянутыми между яблонями, увешанными плодами, нарядные жители деревни пили за нашу будущую свадьбу. С приближением осени Арабелла чувствовала себя хуже, она очень страдала от утренних заморозков, но её согревала мысль о нашем предстоящем браке. В суматохе приготовлений к свадьбе она забывала о своём кашле, хотя он усиливался, и на её носовых платках всё чаще оставались пятна крови. Несмотря на свою худобу, Арабелла в длинном белом платье и в атласных перчатках ещё никогда не была такой красивой, как в этот вечер. Полная луна отражалась в её серебристых зрачках, и глаза её светились невыразимым счастьем.

— Я волнуюсь, — призналась она, прижавшись к моему плечу. — Амбруаз убежал несколько часов назад в сторону реки и, кажется, до сих пор не вернулся. Мне кажется, он скверно себя чувствует последнее время. По-моему, он не понимает, что будет с ним, когда мы поженимся. Сегодня утром мы поспорили, он сказал, что собирается переехать, уйти из нашего магазина и основать новый, может быть, в другом месте, жить своей жизнью. Я такая эгоистка, я стала умолять его, чтобы он остался с нами. Ты же знаешь, я никогда не смогу жить без него. И без тебя тоже. Вы оба — мой кислород, я вами дышу.

— Ты нам тоже необходима, Арабелла. Не волнуйся, я пойду поищу его. Хотите, госпожа, я отведу вас к родителям? — предложил я, изобразив изысканный поклон.

— О, да, благодарю вас, мой верный рыцарь, — ответила она, притворившись беззаботной. — Возвращайтесь поскорее. Возвращайтесь вдвоём. Скоро подадут пирожные, и я боюсь, что ничего вам не оставлю…

По дороге к Павлиньей реке я размышлял о выборе, которым руководствовался до этого времени. Мне представлялось невыносимым, что Амбруаз, мой друг, мой брат, который спас меня и дал мне возможность осуществить мои мечты, может навсегда расстаться с нами и поселиться где-то в другом месте. Как мне убедить его не уходить, если он уже принял решение? И почему он не поделился им со мной?

— Тебе следует вернуться на праздник, Корнелий. Тебе здесь нечего делать, — прозвучал голос из темноты на берегу реки.

Когда я взбежал на мост, ветер дул с такой силой, что казалось, будто он разрывает тучи. С противоположного берега в воду свешивались перепутанные ветви и корни ольховых деревьев. Амбруаз в элегантном пиджаке сидел, прислонившись к стволу плакучей ивы, под которой мы иногда сочиняли наши рассказы, и, быть может, думал о том, чтобы навсегда покинуть Зелёный Бор. Он наблюдал за мной в темноте через занавес ветвей и листвы, разделявшем нас, подобно непреодолимой стене.

— Возвращайся на праздник, Корнелий, — настаивал он, видя, что я не решаюсь подойти к нему.

— Арабелла сказала мне, что ты хочешь переехать, — с возмущением воскликнул я, подходя поближе и чувствуя, как ярость закипает во мне, подобно вулканической лаве. — Ты и вправду рассчитывал уехать, не поговорив со мной? После всех этих лет?

— Те времена прошли, Корнелий. Ты вот-вот женишься на Арабелле, создашь семью. Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь, становиться между вами в ожидании своего собственного счастья.

— Мне предстоит пережить одно из самых невероятных приключений в жизни, и я нуждаюсь в моём друге. Разве я смогу добиться своих заветных целей без тебя?

— Ты не понимаешь. Я больше не могу быть твоим другом! — с горечью произнёс он, опуская глаза.

— Но почему? Почему мы не можем оставаться друзьями, если я женюсь на Арабелле?

Его ответ потряс меня, потому что мне никогда не могло прийти в голову ничего подобного, и потому что я никогда не видел, чтобы Амбруаз плакал.

— Потому что я люблю Арабеллу! Ты знаешь, как это бывает — влюбляешься в книгу с первой же страницы и любишь её до самой последней строки, так и я, с первой минуты нашего знакомства давным-давно… Прости, я предпочёл бы никогда не признаваться тебе в этом… Прошу тебя, возвращайся на праздник!

Потрясение, страдание, облегчение… Вот, наверное, что я должен был почувствовать, когда Арабелла призналась мне в своих чувствах, а я, глядя на осколки тарелки, валявшиеся у моих лап, не ощущал ничего, кроме страшной ледяной пустоты в душе, от которой меня словно парализовало. Внезапно я понял, что, несмотря на все знаки внимания, на все комплименты, которыми я осыпал мою будущую супругу, я всего лишь играл роль. Роль лиса, который не сумел сказать волчице, что он любит её как очень дорогую подругу, но совершенно не хочет на ней жениться. А по-настоящему её любил тот, кто всегда находился рядом и заботился о ней с самого детства.