Дерзкий наследник рода (СИ) - Владимир Мухин

один артефакт. Думал, это прослушивающее устройство. Оказалось, просто игрушка, которая меняет голос, если в нее говорить. Магическая забава для малышей. Что ж, я люблю забавляться. Вот, на всякий пожарный оставил.

— Нет! Кто ты? Ты хочешь денег? Друг, погоди, все нормально, — чуть не обделавшись, выпалил лысый кретин.

— Деньги? Я хочу денег. Но эта фирма убыточна. Верно? — ответил все тем же хрипящим басом.

— А? Что? Причем чем тут эта шарага??? Ты кто, давай без нервов. Я могу... Я всегда.

Пленный решил подняться. Стал дёргаться, пытаясь сбросить меня. Он мог немного шевелиться, несмотря на временную парализацию. Пришлось сильней придавить его спину и проткнуть щепкой кожу, доставив резкую боль.

— Ааййй, да за что! Не могу! Прекрати! — застонал Аркадий, слегка успокоившись.

— Это то, что убьет тебя через секунду.

— Не, не надо... Постой.

— Если не ответишь на пару вопросов.

— Отвечу. Я все отвечу, только вытащи эту штуку из... шеи.

— Как скажешь, — прогремел, вогнав щепку поглубже.

— Ааа! Ты чего...

— Вы с Людмилой Рюминой пытаетесь развалить предприятие? — холодно спрашиваю, не обращая внимания на стоны пленного.

— Бред, я не это... Я всего заместитель. Простой сотрудник, — визжит скользкий тип, но это не помогает.

— Ответ не принят. Один укол в нервный узел, и ты не сможешь шевелиться всю жизнь! — выдыхаю со злостью, продолжая причинять боль.

— А, стой! Не! Я не...

— Говори! Это последний шанс! Я и так знаю правду! Давай!

— Ооо, ой-й-й, ладно, все! Людмила Антоновна, Люда... Она... Она...

— Что???

— Она должна снижать темпы развития предприятия, до тех пор, пока все не рухнет.

— Во-о-от, уже лучше! Можешь, когда захочешь, — спокойно говорю я, но щепку доставать не спешу. — Теперь дальше.

— Дальше ничего, господин, — всхлипывает мой пленник.

— Ну все! Готовься подохнуть! — упираюсь коленом в шею, шевелю щепкой в ране еще сильнее.

— О-ф-ф! Черт возьми! Я скажу, все скажу, — верещит Аркадий, кашляет и выдает как на исповеди. — Задание. У Людмилы есть задание. Войти в доверие к Ольге, взять управление в свои руки. И... и сломать всю систему.

— Подробнее! — хриплю я.

— Деньги из фондов выводить, нанимать специалистов плохих, срывать поставки сырья, новые рынки сбыта не это... И все остальное. Чтоб дело не клеилось.

— Хмм, так и знал. Ладно, какова твоя роль?

— Никакой! Честно, клянусь! Помогаю. Просто считаю, смотрю. Но не больше.

— Ясно. Шестерка-подельник.

— Нет! То есть, почти. Но я ничего.

— Понял. Какая ваша выгода? С Людой.

— Что?

— Говорю, ваш какой интерес?

— Я не зна...

— Отвечай!

— Мы берем себе тоже, часть. Мы еще от него получаем. Нас просто наняли, попросили.

Отлично. Гаденыш раскололся быстрей, чем я думал. Большая часть его слов для меня не в новинку. Сразу было понятно, что «теть Люда» тихонько разрушает контору.

Но есть и кое-что важное. За двумя кретинами стоит большой дядя. Они не сами это придумали. Им дали инструкцию. Кто? Наверняка влиятельный гад, имеющий деньги и связи.

Решил по какой-то причине (по какой именно?) уничтожить наш Дом. Но статус не позволяет запачкать руки. Да и торопиться не хочет. Вот и пытается лишить нас финансов, смакуя наши мучения.

Что ж, наслаждаться выйдет недолго. Меч Святой Справедливости уже... В общем ладно. Порву ему задницу, вот и все!

— Молодец. Умеешь болтать по душам. Осталось последнее, кто заказчик? — спросил я, чувствуя, что изменение голоса работает уже хуже.

— Не знаю. Я его, правда, не знаю.

— А если... подумать?

Немного достаю щепку, затем втыкаю опять. Нажимаю на болевую точку между лопаток, пытаясь доставить Аркадию больше «незабываемых ощущений».

— А-а-а о-о-х, нет. Я клянусь! Неизвестный тип! — хрипит тот.

— Вот оно что? Тогда отправишься на тот свет кхе-кхе, и будешь втирать это дьяволу, — говорю, понимая, что сквозь пелену магии прорывается собственный голос.

— А, мля, больно... Сука... Убей меня. Да. Раз уж так... Давай, не томи, все хана, — пьяным голосом промямлил Фомич.

Черт, видно, он отрубается и уже бредит. Боль и чудовищный стресс сделали свое дело. Дядька потерял связь с реальностью. От него теперь ничего не добиться.

— Говори! Выкладывай, гнида! — пытаюсь продолжить допрос.

— О, Агафья, а ты слышала там? — доносится приглушенный голос из коридора.

— Не, а чего? Крыса что ли?

Черт, это сотрудницы офиса. Наверняка слышат нашу возню! Надо скорее заканчивать, но я не получил всех ответов.

— Эээ, все, я покойник. Меня убили. Мертвый, он мне шею прорезал, — мямлит помощник Люды в беспамятстве.

— Не, давай глянем. Я крики прям слышала, — раздается женский голос поближе. Следом тяжелые шаги крупной дамы.

Так, что же делать? Продолжать допрос будет бессмысленно. Потому хватаю чемодан Фомича. Достаю оттуда стопку бумаг.

Смотрю на свет и понимаю, что это все — полный бред. Хотя есть пара листов с какими-то странными отчетами. Видно, часть теневой бухгалтерии за последний период. Сворачиваю, беру их себе. Остальное мне явно не нужно.

— Слышь, Танюха, а вдруг там чпокается сейчас кто-то? — прозвучал взволнованный женский голос прямо за дверью.

— Ага, совсем дура?

— Не, я серьезно. Помнишь Светка наша с тем охранником в подсобке закрылась...

Отлично! Лучшего секретного агента Аргениума раскроют какие-то бабы. Загнал себя в угол, как крыса. Видно, хватку теряю.

Понимая, что медлить нельзя, дикой кошкой бросаюсь к Аркадию. Щепка резко выходит из тела, с каплями крови. Потом вонзается чуть правее. Фомич ахает и полностью вырубается.

«Так, жертва в отключке. Осталось самое важное», — думаю, втягивая ноздрями запах сырости, древесины и гнилых тряпок.

— Ого, там че кто-то стонет? — восклицают за дверью.

— Говорила же тебе, кто-то чпокается!

— Вот гады, средь бела дня! Срамота! Я им щас чпокнусь, извращенцы, чтоб мало не показалось...

Дверь резко открывается, впуская яркий свет в мрачный «склеп».

Уборщицы в синей робе всплескивают руками. Одна роняет ведро. Перед ними простирается пустая комната с плесенью и рабочим инвентарем. Посреди помещения лежит портфель одного из начальников. В углу расположился сам... местный босс. Уткнулся головой в стенку, свернулся, как эмбрион. Сопит и не может подняться.

— О, Танюха, а что это с ним? — глуповато почесала щеку уборщица.

— Че