Один я остался без силы 3 - Сергей Леонидович Орлов

но я видел, как она тяжело опиралась на стену.

— Ты в порядке? — я подскочил к Кирюше.

— Д-да, — выдавил он. — Но… там было что-то. Я почувствовал… оно смотрело прямо мне в душу.

— Конечно, смотрело, — кивнула Смольская, выравнивая дыхание. — Это была межпространственная сущность. Разумная. Она обычно питается теми, кто попадает в её ловушку. Но к счастью, такие создания… восприимчивы к определённым видам контроля.

Потехин посмотрел на неё с нескрываемым удивлением:

— Ты контролировала это… существо?

— Временно, — Смольская поправила маску. — Достаточно, чтобы она пропустила нас. Но боюсь, что если попробую еще раз, оно разорвет мое сознание на тысячу кусков.

Потехин помог Кирюше подняться, и мы продолжили путь, теперь уже более настороженно. Я заметил, что Потехин поглядывает на Смольскую с новым выражением — всё ещё недоверчивым, но уже с примесью нехотя признанного уважения.

— Откуда ты знаешь об этих аномалиях? — спросил я у Смольской, когда мы снова тронулись в путь.

Она помедлила с ответом.

— Особый Отдел был создан не только для поиска и контроля Суперов, — наконец сказала она. — Мы изучали границы реальности. Места, где наш мир соприкасается с другими.

— Ты имеешь в виду Сумеречные земли? — уточнил я.

— Сумеречные земли — лишь самый близкий и безобидный слой, — её голос стал тише. — Есть более глубокие пласты реальности. И то, что происходит сейчас — прорыв из самых глубоких слоёв.

— А эта исследовательская станция? — продолжил я. — Она тоже изучала границы между мирами?

— Не просто изучала, — взгляд Смольской за маской стал жёстче. — Она была создана, чтобы целенаправленно истончать эти границы.

Это признание повисло в воздухе тяжёлым грузом. Если станция была спроектирована для таких экспериментов, то, возможно, нынешний кризис не был случайностью.

— Ты участвовала в создании станции? — спросил Потехин, его голос снова стал напряжённым.

Смольская не отвела взгляд:

— Я курировала проект. Особый Отдел отвечал за безопасность всех научных объектов такого типа. Это была моя обязанность — следить, чтобы эксперименты не вышли из-под контроля.

— Но они вышли, — сухо заметил Потехин.

— Да, — неожиданно согласилась Смольская. — И я несу за это ответственность. Именно поэтому я здесь.

Мы продолжали углубляться в туннели, и я замечал, как меняется окружающая среда. Стены начали покрываться странным фосфоресцирующим налётом, который давал достаточно света, чтобы мы могли выключить фонари. Воздух становился гуще, в нём стоял запах озона и чего-то ещё — чуждого, неземного.

— М-мне это не нравится, — прошептал Тихон, крепче сжимая руку сестры.

— Мы приближаемся к эпицентру аномалий, — сказал я. — Дальше будет только хуже.

И действительно, вскоре туннель начал расширяться, превращаясь в огромный зал, которого здесь в принципе не должно было быть. Потолок уходил вверх на десятки метров, а стены словно дышали, медленно пульсируя.

— Где мы? — тихо спросила Таисия.

— Думаю, мы уже не совсем на Земле, — ответил я. — Это пространство между мирами. Промежуточная зона.

Пол под нами начал вибрировать, и внезапно на противоположном конце зала появилась фигура. Вначале она была размытой, словно изображение на плохо настроенном экране, но постепенно обретала чёткость.

Это был Селезнёв.

— Просто превосходно, — произнёс он с холодной улыбкой. — Она предсказывала, что вы здесь появитесь.

Я инстинктивно выставил руку, останавливая Потехина, который уже готов был атаковать.

— Как ты здесь оказался? — спросил я, внимательно изучая фигуру предателя. Что-то в нём было не так — контуры размыты, как будто он не полностью присутствовал в этой реальности.

— О, это долгая история, — Селезнёв сделал шаг вперёд, и я заметил, что пол под его ногами слегка проседает, как будто он весил гораздо больше, чем должен был. — Скажем так, после взрыва на станции я… эволюционировал.

Его улыбка стала шире, обнажая зубы, которые казались слишком острыми для человека.

— Вы идёте прямо в ловушку, — продолжил он. — Алиса ждёт вас. Она… изменилась. Как и я.

— Где кристаллы? — прямо спросил я. — Нам нужны они, чтобы запечатать разрывы.

Селезнёв рассмеялся, и его смех отдавался в зале странным эхом, словно смеялись сразу несколько человек.

— Кристаллы? О, они на месте. Только вот добраться до них будет непросто. Особенно учитывая, что я должен вас остановить.

Он сделал ещё один шаг, и внезапно его фигура размылась — в следующее мгновение он оказался прямо перед нами, двигаясь с нечеловеческой скоростью.

Потехин среагировал мгновенно — он скользнул в тень и появился сбоку от Селезнёва, пытаясь обойти его. Но тот оказался быстрее, перехватив Потехина в воздухе.

— Так не сработает, — ухмыльнулся Селезнёв. — Я говорил, что эволюционировал.

В следующее мгновение он атаковал — не меня, а Кирюшу. Его рука удлинилась, превращаясь в размытый силуэт, и устремилась к горлу мальчика.

Но перед ним встала Смольская. Она резко сорвала свою железную маску, обнажая бледное лицо с сетью шрамов. Её глаза встретились с глазами Селезнёва, и между ними словно возникла невидимая связь.

— Остановись, — произнесла она негромко, глядя прямо в глаза Селезнёву. — Замри на месте. Смотри на меня. Только на меня.

Селезнёв замер, его рука остановилась в сантиметре от Кирюши. Его глаза, только что полные яростной решимости, заволоклись пеленой, став пустыми и покорными.

— Ты… — прохрипел он. — Нет, это не сработает на мне… я изменился…

— Не полностью, — холодно ответила Смольская, не разрывая зрительного контакта. — Достаточно твоих глаз, и твой разум принадлежит мне.

Я видел, как Селезнёв борется с её контролем. Его тело дёргалось, а вокруг него клубились странные тени, которые не принадлежали этому миру.

— Потехин, — не поворачиваясь, скомандовала Смольская, удерживая зрительный контакт с Селезнёвым. — Уводи всех отсюда. Я сдержу его.

— Но… — начал Потехин.

— Потехин, — не поворачиваясь, скомандовала Смольская, удерживая зрительный контакт с Селезнёвым. — Уводи всех отсюда. Я сдержу его.

— Но… — начал Потехин.

— Делай, что говорят! — приказным тоном произнесла она, и я услышал в её голосе ту же властную интонацию, с которой она обращалась к своим пленникам в Особом Отделе.

Мы начали отступать, но я заметил, что Селезнёв постепенно преодолевает её контроль. Его движения становились более свободными, а в глазах мелькали искры сознания.

— Бегите! — крикнула Смольская, продолжая удерживать