«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин

Кремль и на заседания Рабоче-крестьянского правительства, выданный Г.М. Маленкову. Конец 1930-х

[РГАСПИ. Ф. 83. Оп.1.Д. 42. Л. 78–79]

Критике будет подвергнута «Организация и структура центрального аппарата». В специальном разделе документа указывалось, что в армии к моменту его подготовки имелось до 1 080 наименований действующих уставов, наставлений и руководств. При этом основные уставы: полевой и внутренней службы, дисциплинарный и некоторые боевые уставы родов войск устарели и требовали коренной переработки. Отсутствовали наставления по вождению крупных войсковых соединений (армий), по атаке и обороне укрепленных районов и для действий войск в горах. Многие приказы следовало отменить или переработать как устаревшие и затрудняющие руководство войсками. Большинство войсковых частей существовали по временным штатам, штатное и табельное хозяйство было запущено. Не было живого действенного руководства обучением войск. Проверка на местах как система не проводилась и заменялась получением бумажных отчетов.

Раздел «Оперативная подготовка» начинается обескураживающей констатацией: «К моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общий, так и частные. Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ. Решения Военных советов округов, армий и фронта по этому вопросу Генштабу неизвестны». С 1938 года нарком обороны и Генштаб занятий с высшим начсоставом и штабами не проводили, а руководство оперативной подготовкой состояло лишь в планировании директив и их раздаче. Констатировалось: «Подготовка театров военных действий к войне во всех отношениях крайне слаба». При этом ясного и четкого плана подготовки театров в инженерном отношении так и не существовало, как и директив, утверждающих планы строительства укрепрайонов; основные рубежи и вся система инженерной подготовки не определены; не обеспечена потребность войск в картах; строительство дорог и линий связи «сильно отстает, а по линии НКО в 1940 г. сорвано совершенно».

С.К. Тимошенко. 1930-е [Из открытых источников]

К.Е. Ворошилов. 1930-е [Из открытых источников]

Не менее сильное впечатление производит начало раздела «Укомплектование и устройство войск». Из акта следует, что «точно установленной фактической численности Красной армии в момент приема Наркомат не имеет», а учет личного состава находится «в исключительно запущенном состоянии». Следующий раздел акта – «Мобилизационная подготовка». «В связи с войной [советско-финской], – скажут авторы документа, – и значительным передислоцированием войск мобилизационный план нарушен. Нового мобилизационного плана Наркомат обороны не имеет».

Раздел «Состояние кадров» начинался с еще одной удручающей констатации. Выяснится, что «к моменту приема Наркомата обороны армия имела значительный некомплект начсостава, особенно в пехоте, достигающий до 21 % к штатной численности на 1 мая 1940 года». Ежегодные выпуски из военных училищ не обеспечивали создания необходимых резервов. Качество подготовки командного состава, говорилось в акте, «низкое, особенно в звене взвод – рота». Отмечалось также, что нормы пополнения начсостава на военное время не разработаны; учет и подготовка начсостава запаса находится в неудовлетворительном состоянии. Плана подготовки и пополнения комсостава запаса для полного отмобилизования армии, по военному времени, не было.

«Боевая подготовка войск» также оставляла желать много лучшего. «Главнейшими недостатками» были названы: «низкая подготовка среднего командного состава… и особенно слабая подготовка младшего начальствующего состава»; слабая тактическая подготовка во всех видах боя и разведки; неудовлетворительная практическая полевая выучка войск и крайне слабая выучка родов войск по взаимодействию на поле боя; отсутствие отработанного управления огнем; войска не обучены атаке укрепленных районов, устройству и преодолению заграждений и форсированию рек. Причинами недостаточной боевой подготовки войск признали неправильное обучение и воспитание.

В специальном разделе акта масштабной критике было подвергнуто состояние всех родов войск, каждому из которых посвятили аналитический раздел.

В разделе «Устройство и служба тыла» указывалось на неподготовленность в отношении устройства тыла отошедших к СССР в 1939–1940 годах территорий; отмечалось, что мобилизационная заявка 1937–1938 годов устарела и требует переработки; руководство организацией тыла было охарактеризовано как «слабое». Только в конце декабря 1940 года выяснилось: план вооружения и снабжения на 1940 год в округа до сих пор не направлен, что не дает возможности отработать обеспеченность войск на мирное и военное время; мобилизационные фонды продовольственного фуража, израсходованные в зимний период 1940 года, не восстановлены, а на Камчатке, Сахалине и в Монголии они «вовсе отсутствуют». Пересмотра и переработки требовали дислокация мобилизационных фондов и финансовые сметы на первый месяц войны. «Военно-хозяйственное снабжение» также оставляло желать лучшего. Организация и система обозно-вещевого и продовольственного снабжения «совершенно не были приспособлены на военное время». Запасы горючего «крайне низки», а войска «исключительно слабо» обеспечены тарой под горючее на военное время, при этом был отмечен перерасход горючего в мирное время.

Ф.И. Голиков. 1930-е

[Из открытых источников]

Полевая подготовка медсостава кадра и запаса, организации и тактики санитарной службы оказалась неудовлетворительной, отмечена нехватка медицинских кадров, особенно хирургов. Анализу в акте подвергнуты различные структуры наркомата, включая военно-учебные заведения, Политическое управление и пр. К акту приложена ведомость наличия основных видов вооружения по состоянию на 1 мая 1940 года. Под подписями сдавшего наркомат Ворошилова и принявшего Тимошенко появятся также визы Жданова, Маленкова, Вознесенского, участвовавших «при сдаче и приеме».

* * *

Стоит упомянуть и о важнейшем заседании, в котором примет участие Маленков. Как вспоминал в 1964 году маршал СССР Ф.И. Голиков, в марте 1941-го на заседании Главного военного совета он, тогда еще генерал-лейтенант, в качестве начальника Разведуправления Генштаба РККА сделал доклад «Высказывания, [оргмероприятия] и варианты боевых действий германской армии против СССР». В заседании участвовал и Маленков. Голиков в этом докладе, как считается, сделает вывод, призванный успокоить Сталина, подстроиться под его видение ситуации. «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР, – скажет Голиков, – необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки». При этом содержание доклада будет серьезно противоречить этому заключению191.

Записка наркома госбезопасности В.Н. Меркулова И.В. Сталину об агентурном сообщении из Берлина о завершении Германией подготовки к нападению на СССР. 17 июня 1941

Подлинник. Машинописный текст. Подпись – автограф В.Н. Меркулова, резолюция – автограф И.В. Сталина. [РГАНИ. Ф. 3. Оп.50. Д. 415. Л. 50]

В контексте подобного рода выводов, представленных высшему руководству страны, более понятна эмоциональность реакции Сталина на знаменитую докладную наркома госбезопасности В.Н. Меркулова от 17 июня 1941 года, в которой содержалась информация, полученная от берлинской резидентуры: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». На