Дори. Заколдованный дуб - Олег Юрьевич Рой

эльфы, а ныне птицы-стражи, зорко оберегали границы волшебного царства. Так и жила Цесинда, изобретая новые пути возвращения домой, а попутно сея страх и злобу в округе, пугая ненавистных людишек и наводя порчу на детей и скот.

После того, как колдунья исходила окрестности своей избушки, метя косой направо и налево, её жилище стало выглядеть жутковато: маленький корявый домик с провисшей крышей и черепом барана над дверью, страшный полуразвалившийся плетень, а вокруг сухие стволы вместо деревьев. И всё это в чаще глухого леса, где ни одной живой души.

Конечно, Цесинде было одиноко. И скучно, и тоскливо, и обидно. Легко ли превратиться из правительницы волшебной страны в простую ведьму из глухомани? Но перебраться в другое место, повеселее, колдунья не хотела, не решалась отойти далеко от дуба, наглухо закрытых ворот в родную страну.

Прожив так лет пятьсот, Цесинда уже настолько извелась от одиночества и бесплодных попыток вернуться домой, что даже стала разговаривать сама с собой. Она знала, что Огромный Дуб её слышит и понимает, знала, что и говорить он может, только он всё молчал, вредная старая коряга!

И так и этак пробовала ведьма улестить дуб, а тот ни в какую. Молчит старый пень! Уж она ему и страшные жертвы приносила, и корни свежей кровью младенцев поливала, и молилась ему, и просила, и умоляла — всё без толку. Тогда решила колдунья дуб напугать. Принесла из похода к людскому жилищу очередную жертву — связанную красивую девушку, положила её рядом с корнями и стала собирать сухой хворост. Дуб, почуяв неладное, заскрипел и закачал ветвями. Ведьма бросила свою жертву на огромную кучу хвороста, достала огниво и присела рядом.

— Ну вот что, дружок, — сказала ведьма, обращаясь к дубу. От былой подобострастности в голосе не осталось и следа. — Пятьсот лет я прошу у тебя всего лишь поговорить со мной, но не получаю даже этой малости. И зачем ты мне тогда нужен? Если мне суждено остаться в этом мире навеки, я лучше поселюсь в более людном месте. А ты… Да гори ты синим пламенем! Это моя последняя жертва!

Ведьма ударила кремнем по кресалу, яркая искра заставила задымиться трут. Ведьма с силой подула, и кусок бересты вспыхнул. Цесинда размахнулась, чтобы бросить горящую бересту на хворост, но тут раздался оглушительный скрип, и ведьма получила мощный удар в спину. Через мгновение она оказалась на земле, прижатая мощным корнем. Корень давил и давил ей на грудь, вжимая в землю так сильно, что ведьма стала задыхаться.

— Ну что ж, подружка, хотела поговорить, так давай поговорим! — голос Огромного Дуба прозвучал громко, но как будто из-под земли. — Только слабовата ты со мной тягаться. Даже когда лунной стороной правила, не ровня мне была, а уж сейчас и подавно. Так что давай-ка повежливее!

Могучий корень плавно приподнялся, и ведьма, с трудом дыша, встала на ноги.

— Что же ты столько лет молчал, сухостой трухлявый? — возмутилась она и отодвинулась от шевелящихся корней, которые отталкивали далеко в сторону кучу хвороста.

— Повежливее, говорю! Или мало досталось? Повторить? — Корни вздыбили землю перед ведьмой.

Ведьма отвернулась от ствола, оттолкнула кучу хвороста ещё дальше, подобрала девицу, пытавшуюся под шумок развязаться или хотя бы уползти, и легко закинула её поверх кучи. Щёлкнула пальцами — и хворост мгновенно вспыхнул. Жарко полыхнув, пламя на несколько мгновений осветило поляну, а потом сразу пропало. Там, где горел огонь, не осталось и следа от костра и последней жертвы.

Ведьма повернулась к дубу.

— Вот так-то! И огниво мне не нужно, и ветер я раздувать ещё не разучилась, — сказала она, присаживаясь на пригорок. — Так что давай не будем силами меряться. Лучше скажи, что это ты молчал до сих пор?

Откуда-то из огромного ствола раздались звуки, которые можно было принять за смех.

— Очень мне интересно было за тобой наблюдать, «правительница Цесинда»! Уж больно хороша ты была, когда в очередной раз распластывалась у моих корней! — дуб ещё раз гулко хохотнул. — И, правду говоря, мне давно уже никто не поклонялся и на меня не молился… А это весьма приятно, я тебе скажу! Так что можешь продолжать! А то в Кронии ко мне уже давно относятся как к пейзажу.

Огромный Дуб словно бы напрягся, его ветви резко поднялись к небу и с оглушительным грохотом замолотили по земле. Огромные, гораздо шире туловища взрослого человека, корни вырвались из земли и начали крушить всё вокруг. Поднялся ветер, да такой сильный, что Цесинду сбило с ног, и она покатилась по земле. Докатившись до какого-то куста, ведьма вцепилась в него мёртвой хваткой. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Только теперь она поняла, какую мощь пыталась раздразнить. И почти тут же у неё созрел план.

Когда дуб успокоился и затих, Цесинда подошла к стволу и задумчиво погладила его.

— Ты догадываешься, о Великий Огромный Дуб, как будут поклоняться тебе ВСЕ жители Кронии, когда я вернусь туда и займу подобающее мне место?

Ни одна ветка не шевельнулась на дереве. Похлопав ладонью по стволу, Цесинда пошла к своему жилищу. В её походке больше не было обречённости, она ступала твёрдо, как человек, уверенно идущий к намеченной цели. И в глаза ей лучше было не смотреть.

Некоторое время Цесинда не подходила к дубу. Надолго исчезала по своим ведьмовским делам, бродила по окрестностям, собирала травы, камни, кости животных и прочие нужные в колдовстве вещи. Возвращаясь, плотно закрывала дверь домика и не показывалась по нескольку дней. И вот однажды…

Однажды ночью, когда Цесинда возвращалась из очередной недельной отлучки, около самого порога перед ней вдруг выросла стена корней. Забор из туго переплетённых корней и корешков вел прямо к Дубу. Ведьма ухмыльнулась и повернула в ту сторону.

— Зачем позвал? — поинтересовалась она, подойдя к дереву.

— Слушай и запоминай, второй раз повторять не буду, — обычно громкий раскатистый голос на этот раз звучал чуть слышно. Толстая ветка, скрипнув, прижала голову волшебницы к самому стволу. Слышно стало чуть лучше, но все равно Цесинде приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы разобрать слова дуба.

— Чтобы вернуться домой, тебе надо принести в жертву мне семь испуганных детских душ. Тогда птицы-стражи полетят провожать их в Кронию, и ворота на короткое время останутся без охраны. Сумеешь это сделать — путь тебе открыт. И не забудь про своё обещание! А то я напомню! Крепко напомню!

— Я буду помнить, не беспокойся! — ведьма захохотала так, что поднявшийся ураган выдрал с корнем чахлые деревца и унёс поваленные стволы. —