Тот самый сантехник 9 - Степан Александрович Мазур

class="p1">Полковник Вишенка выкурил половину сигареты в один затяг и щёлкнул пальцем, в первую очередь закинув бычок на территорию с ногтя. А во вторую — принялся внедряться сам. Без прикрытия. Капитан Снарядов из спецназа уволился. Новый человек не надёжный, потому что не проверенный рыбалкой. Не капитана же Милонова брать из розыска. Он в прошлый раз даже на блесну ничего не поймал. Тогда как клевало так, что хоть сапогом черпай.

Но Милонов и так на цель навёл. А дальше будьте добры — сами.

— Жизнь прожить — не в поле наложить, — пробурчал Вишенка и решительно дёрнул ручку калитки.

Вступив на территорию Лаптева без уведомления и всякого на то разрешения, полковник знал, что назад дороги нет. А причина того поступка была проста как мир — жена.

Она, а именно эта вероломная Елизавета Валерьевна Вишенка по донесениям разведки, скрывалась от его опеки там. Где-то в недрах просторного двухэтажного коттеджа.

По донесениям той же разведки, с которой хоть самому в разведку, она даже порой выходила на улицу в халатике. Или показывалась на балконе в чём мать родила. А то и мелькала в окнах с лицом довольным.

Но вместо того, чтобы назвать жену безответственной шлюхой, Вишенка мог позволить себе произносить лишь словосочетание «нестабильная пися». Так как у самого рыльце в пушку. Леся ему в свидетели!

Пройдя без всякого для себя ущерба по когда-то чищенной от снега дорожке, ныне позаброшенной и представляющей собой лишь набор луж над плиточными, природными камнями, Вишенка остановился перед входной дверью.

Там! Именно там и скрывалась его суженная. А может даже порядком расширенная за последние дни пребывания в таких гостях супруга, что порядком бесило полковника Вишенку. Мало того, что дома закончился цикл завтрак-обед-ужин, так и новые носки, брошенные под стол магическим образом в шкафу по утру не появляются, а брюки как были наглаженными и в пятнах, так и остались. Третий день подряд!

А где это видано, чтобы Бронислав Николаевич на работу в не глаженых брюках приходил? Ладно, голодный. Ладно, без носок. Но брюки! Этого долго бы ни один старший офицер не стерпел.

При всём при этом, выйдя из двухдневного запоя и не обнаружив у дивана ни тазика, ни чая, ни таблеток, Вишенка быстро понял, что жену по-прежнему любит. И готов простить Елизавете Валерьевне многое. Даже тройничок. Лишь бы снова на ужин пироги пекла. Да, иногда подгорелые, а чаще сырые, но есть можно. А теперь в холодильнике — шаром покати. А что делать из набора картошки, морковки и разного рода консервов в холодильнике он решительно не понимал. И от того такая таска на голодный желудок пробивала, что только держись.

Нет, определённо Елизавета Валерьевна Вишенка была украшением его жизни. И что попросила семейного убежища в доме жителя посёлка — тоже объяснимо. Во-первых, далеко ходить не надо. По-соседски помог. Во-вторых, холост и ещё помнит зачем нужны женщины, если не для уюта. И, наконец, в-третьих, а к кому ещё обращаться? От родни отдалились, детей не нажили. Был правда под боком один карлик, да быстро сплыл. Не к Шацу же идти. Он парень горячий, вспыльчивый. А какие у неё были варианты, когда Князя и Биту в расход пустили? Только один Лапоть из всех нормальных мужиков в посёлки и остался после того, как остальные Битины и Князевы тут же по заграницам разъехались.

«Не надёжные люди для Родины те, кто с двойным гражданством живут», — даже подумал Вишенка и решительно постучался.

Вот только к Лаптю и оставалось идти. Он же — Лаптев. Роман Геннадьевич. И просить убежища. С привилегиями. Но за те привилегии как раз лицо разбить Роману Геннадьевичу он был совсем не против.

Никто не открывал. Но Вишенка был не из тех, кто отступает в таком положении. Ибо положение его весьма безрадостно и дома только непонятный картофель с морковкой. А как из этого борщ получался он решительно пропустил по жизни, пока карьерой занимался. Даже на рыбалке всегда кто-то другой готовил. Ниже по рангу. А если брал с собой кого-то выше по рангу, то брал заодно и повара. Чтобы в грязь лицом упасть перед начальством.

Попытавшись заглянуть в дверной глазок, Вишенка ничего не достиг. Внутри лишь пустая гостиная. Полковник тут же применил оставшийся набор внедрения, приникнув ухом к двери. И расслышал подозрительный смех. Женский. Тот мало того, что был, так ещё и был довольный! А когда он в последний раз довольный смех от жены слышал? Одни упрёки и выговоры. Разве что при получении внеочередного звания расслышал скупое «молодец». А может даже «молодей» сказала. Да только плохо расслышал?

Психанув и стойко пообещав себе разобраться в причинах не мотивированного женского смеха за пределами семейной территории, Вишенка дёрнул ручку. А та — открылась.

Не заперто!

«Выходит, взаперти её тут точно не держат», — сделал первый вывод Вишенка после внедрения на вражескую территорию.

Войдя в гостиную, он тут же попытался обнаружить разбросанные носки и не глаженные брюки. Но новый смешок со второго этажа притупил бдительность.

Жена смеялась!

Ещё и хихикала. И, главное не так дежурно, как над его шутками, а от души. И этого Вишенка стерпеть не смог.

Выудив пистолет из кобуры далеко не скрытого ношения, он убрал с предохранителя и с явным намерением прикончить оппонента вступил на первую ступеньку. Затем на вторую. И даже сразу — третью. А вот на четвёртой ступеньке хрустнула коленка. А после перехода с пятой на шестую началась отдышка.

— Долбанный Лапоть, — пробурчал Вишенка, стиснул зубы и чисто на мышечной памяти преодолел первый пролёт.

Но оставался ещё второй. Да на него сразу не хватило сил. Ещё и на пот прошибло. Рубашку уже хоть выжимай. Между лопатками течёт. А на пузе пятно совсем не от соуса.

«Когда я в последний раз делал зарядку?» — невольно подумал полковник, который в отличие от своего коллеги по званию, миллиардов не нажил и времени заниматься собой не имел, как и личного массажиста, фитнес-тренера или хотя бы секретаршу с привилегиями.

Всё служба, служба, служба. И немного рыбалки.

Но тут жена снова хохотнула! Довольно так, искренне. А затем выдохнула. Долго, как будто расслабилась. И это предало сил!

Всего за двадцать секунд Вишенка преодолел оставшиеся ступеньки и выставив пистолет перед собой, встал у новой двери. Тонкой, межкомнатной.

Рука потянулась к ручке, провернул, а там… Массаж!

«Безобразие!» — тут же подумал Вишенка.

Лапоть сидел на спине