Диана Килина - ИГ/РА

Ратный сказал привезти её на водопроводный канал Учинского водохранилища, неподалёку от Пушкино. Я не хотел думать о том, что, возможно, её тело просто бросят в воду, и не хотел думать о том, что это произойдёт на моих глазах.

Я снова покосился на неё, и увидел синяк, расцветающий на её лице под мелькающими лучами дорожного освещения. Мой удар пришёлся на левую сторону, и на правой щёчке по–прежнему была та родинка, которая не даёт мне покоя.

Дорога заняла двенадцать часов без остановки. Я смертельно устал. Всё, чего я должен хотеть – это закончить дело и уйти. Всё, что я должен – это не думать о ней. Она – всего лишь объект; заказ, который я сейчас выполню.

– Пристрели, – ворвался в мои мысли её умоляющий голос.

Только Бог знает, как сильно я сжимал пистолет в руке, чтобы сделать тот проклятый выстрел. Но я не смог. Впервые в жизни я не смог выстрелить. Потому что я не выдержал бы, если бы увидел, как её красивые серо–зелёные глаза заволокла пелена смерти и покинула жизнь.

Она всего лишь объект; заказ. Она – никто для меня, и я не должен думать обо всём этом дерьме.

Машину затрясло на неровной дороге. Она не сказала ни слова с того момента, как очнулась. А мне хотелось бы в последний раз услышать её тихий голос. Но вместо него, я слушал Цоя и его нетленную «Саша»:

Мастер слова и клинка

Он глядит в свою ладонь.

Он пришёл издалека

И прошёл через огонь.

Я видел, что по её лицу текли слёзы, когда я подъехал к скоплению внедорожников Чероки у голубого обшарпанного здания. Заглушив двигатель, я, не включая свет в салоне, достал сигарету из пачки и закурил. Пока она тлела от каждой моей глубокой затяжки, я попытался просчитать, смог бы я сбежать отсюда вместе с ней.

Никаких шансов. Четыре человека справа и слева, у каждого АК–47 на плече. У меня всего один пистолет и два магазина. Шестнадцать пуль, минус две, которые я уже пустил в лесу, когда она пыталась бежать. Они не спасут, нас просто убьют, а я не хочу умирать.

Затянувшись в последний раз, я открыл дверь и выбросил окурок в темноту. Достав оружие из кобуры, я сжал его в ладони и вышел из машины. Четыре двери одного из Чероки распахнулись моментально: оттуда выплыли крепкие фигуры. Одну из них я узнал, потому что видел раньше. Я взял своё пальто с заднего сиденья, и надел его, косясь на небольшую армию, которая пристально наблюдала за моими движениями.

Молча я обошёл машину, игнорируя напрягшиеся тела. Открыл пассажирскую дверь и достал ключ от наручников из кармана пальто. Наклонившись к ней, я отстегнул сначала один браслет, а затем второй.

– Я хотел бы тебя не знать, – проговорил мой рот до того, как я сумел его заткнуть, – Но я тебя знаю.

Она посмотрела на меня, и тяжёлая слеза скатилась по её щеке, остановившись прямо на этой красивой родинке. Понимание промелькнуло в её глазах, и она обречённо кивнула.

– Пошли, – я обхватил её локоть рукой, и вытащил из машины.

Ратный выступил вперёд, и она задрожала под одеждой. Я сделал ещё несколько шагов и отошёл назад, встав за её спиной.

– Ольга, – произнёс Ратный.

Она вздрогнула и прижалась к моей груди лопатками, как будто я мог её защитить. Но, мир – дерьмо, а я не рыцарь в железных доспехах. Всё, что я мог сделать – это подтолкнуть её вперёд.

– Иди.

Она сделала шаг, а за ним следующий. Когда она встала перед ним, он отвесил ей звонкую пощёчину; которая эхом разлетелась в ночной тишине. Я не могу зажмуриться или отвернуться, я должен видеть всё, чтобы наконец–то покончить с этим.

– Влад, – скомандовал Ратный одному из своих охранников, – Прострели ей правую ногу, чтобы больше не бегала.

Короткий щелчок, звук выстрела прорезал холодный воздух. На моём лице не дрогнула ни одна мышца, потому что в этот момент Ратмир смотрел прямо мне в глаза, я не мог облажаться.

Громкий визг раскатился по моим венам, и мне пришлось сглотнуть. Надеюсь, ворот рубашки скрыл это от посторонних глаз.

– Молодец, Лазарь. Мы не могли найти её полтора года, а ты справился всего за два месяца. Как ты это сделал? – обратился ко мне холодный голос.

Я моргнул и увидел его улыбающееся лицо.

– Я не выдаю своих секретов. Мы закончили?

– Да, – он махнул рукой человеку, стоящему за своей спиной, и тот протянул ему коричневый конверт, – Остальная часть с трёхкратным увеличением, как и договорились.

Он подошёл ко мне и вложил это в руки. Оно сразу отдалось тяжестью в плечах и груди, потому что это те деньги, которые я получил за неё.

– Я еду первым, – я кивнул в сторону дороги.

Ратмир коротко кивнул, развернулся и зашагал к Чероки, насвистывая какую–то мелодию. Он прошёл мимо девушки, и коротко бросил своим людям:

– Уберите в машину.

Её взяли под руки и поволокли к внедорожнику, а она только билась в рыданиях.

Моё сердце обливалось кровью, но я должен закончить. Взглянув в последний раз в её красивые глаза, я выдавил из себя усмешку, и развернулся, идя к своей машине. Вытащив пачку сигарет из кармана, я посмотрел на нее и вышвырнул в какую–то лужу на моём пути. Затем я закрыл глаза, изо всех сил пытаясь не обернуться, пока она кричала надрывным голосом, пронизывающим меня до костей.

Салон машины всё ещё был тёплым, и я быстро тронулся с места, желая только одного – как можно быстрее убраться отсюда. Я ехал по Е115, до тех пор, пока не добрался до Химок. Остановившись в какой–то вшивой ночлежке, я рухнул на кровать и закрыл глаза. Потом я потянулся к телефону, который впивался в моё бедро сквозь ткань брюк, и расстегнул пуговицы рубашки. Набрав единственный записанный номер в телефонной книге, я долго слушал длинные гудки, до тех пор, пока трубку не сняли.

– Ну здравствуй, брат, – проговорил хриплый голос.

– Здравствуй. Где ты?

– Я в Питере, – он коротко рассмеялся, – Рад тебя слышать, Игорь.

– Я закончил, – подтвердил я его догадку, пытаясь прогнать от себя её лицо, которое отпечаталось на моих веках.

ГЛАВА 15

Уходи, но оставь мне свой номер.

Я, может быть, позвоню.

А, вообще, я не знаю, зачем

Мне нужны эти цифры.

И я уже даже не помню,

Как там тебя зовут.

И теперь для меня

Номера телефонов, как шифры.

Виктор Цой и Кино «Уходи»

Лазарь, 2013

Яркий солнечный свет проникал сквозь веки, и я усиленно зажмурился; а потом и вовсе зарылся лицом в подушку. Ощупав половину кровати по соседству, холодную и пустую между прочим, я поднял голову и встретился с парой миндалевидных ярко–голубых глаз.

– Твою ж мать, – сказал я неопознанному существу, сидящему на подушке, – Вот тебя матушка–природа не пожалела.

Перекатившись на спину, я сел на кровати. О мой бок тут же потёрлось это жутковатое создание, а затем оно издало какой–то низкий утробный звук, похожий на мурлыканье. Причём звук становился всё громче и громче, как будто завели двигатель у какой–то очень хорошей машины, и он постепенно раскочегарил и заработал в полную мощь. Я даже ощутил лёгкую вибрацию, завитавшую в воздухе. Вот чудеса.

В ванной гудела стиральная машина, за стенкой стучала посуда, слышалось какое–то тихое шипение и шорохи. Запахи, которые донеслись до моего носа, заставили желудок скрутиться в тугой узел, а после и вовсе тот подал свой громкий предательский голос из живота.

Настойчивое мурлыканье снова привлекло моё внимание, и я почесал голубоглазое чудо–юдо за ухом, от чего оно начало ластиться к моей руке и встряхивать головой.

– Или тебя хозяйка бритвой? – вслух сказал я.

На меня с укором посмотрела пара глаз с узким вертикальным зрачком. Я слегка опешил, потому что взгляд был таким глубоким и умным, как будто говорящим: «Хозяйку не тронь, она хор–р–рошая».

Недолго думая, я спрыгнул с постели и пошёл на запахи, из–за которых мой желудок фактически прилип к позвоночнику.

– Доброе утро, Сладкая, – вырвалось у меня при виде хозяйки квартиры, стоящей у плиты.

– Лазарев! – взвизгнула та, бросая в меня полотенце, – Когда ты научишься одеваться?!

Я заливисто заржал, запрокинув голову, и отфутболил несчастную тряпку Оле. Её щёки окрасились в пунцовый цвет, она отвернулась и принялась что–то усиленно изучать в кастрюльке на плите.

– Ты потешная, – со смешком сказал я, подходя к ней ближе, – Уж сколько раз видела меня голым, а всё равно краснеешь, как девственница.

– Нормальные люди не ходят голыми, – пробормотала она, помешивая странную красную субстанцию на плите.

– Я не нормальный, ты сама мне диагноз поставила, – я подошёл к ней вплотную, игнорируя её мгновенно напрягшееся тело, и откинул тёмные волосы на одну сторону, – Чем кормить будешь? – шепнул я, прикоснувшись губами к нежной шее.