Гранатовая бездна Калиройя - Олла Дез

отдавала ожерелье — Тору, когда тот пошёл к гигантам возвращать свой украденный молот — он должен был переодеться во Фрейю, чтобы проникнуть к гигантам под видом невесты одного из них — Трима. Чтобы придать своему маскараду правдоподобности, Тор одолжил Брисингамен у Фрейи. Но в этом мире такого мифа не было, как собственно и Тора…

— Жаль, что всё это — легенда, — покачала я головой.

— Да. Но в каждой легенде есть доля истины. И я бы обрадовался любой возможности отсрочить Рагнарёк, — снова хмурясь, сказал Рунольф.

Я зябко повела плечами. Холод стал пробираться даже сквозь тёплую шубу.

— Ты замерзла. Поехали домой! — нетерпящим возражений тоном сказал Рунольф и, взяв меня за локоть, повёл прочь из храма.

… В моём мире ничего про потерю камней из ожерелья Брисингамен не упоминалось. Я начинала читать эту легенду летом, но заметив, что мне она уже знакома, решила, что ничего нового я не узнаю и, в результате, про камни услышала впервые. Столкновение миров? Разрушение пространства? Возможно ли, что один мир раскололся, и в результате появилось несколько схожих друг с другом миров? В конце концов, в древности у нас в разных местах и у разных народов рождалось множество похожих друг на друга легенд. Ладно, что уж тут гадать. Всё равно, я ни к какому выводу прийти не смогу. Но в одном Рунольф прав. Рагнарёк, или конец света, необходимо отодвигать всеми возможными способами…

Возможно, наша поездка в храм повлияла, или это моё нежелание конфликтовать с Наследным принцем по пустякам, или что-то Рунольф поменял в своём поведении, или всё вместе, но наши отношения постепенно становились лучше.

Всё своё свободное время он старался проводить со мной.

Все вечера сопровождал меня на все балы, визиты и мероприятия, которые были обязательны к посещению. Там он не отходил от меня. Кружил, как коршун над лебедем, и отпугивал всех возможных кавалеров одним только хмурым взглядом, или вздернутой бровью. Так что, танцевала я только парные танцы, ни о какой Аллеманде речи даже и не шло. И у меня было всего три возможных партнёра — папа, сам Рунольф и Сверр. К Сверру, как ни странно, ревность принца больше ни разу не проявилась. Наверное, потому что он убедился, что тот без ума от своей Каллис, и, кроме Альвы, ему никто был особенно и не нужен.

Я с восторгом окунулась в зимние забавы.

Рунольф и тут сопровождал меня. Мы вместе съезжали под мой громкий визг с ледяной крутой горки. Вместе катались наперегонки по замёрзшему руслу реки, протекающей через столицу, вместе поднимались на башню — любоваться фейерверком над зимним городом.

В один из дней, ещё в начале его переезда в наш особняк, я пошла искать в библиотеке новую книгу. И столкнулась там с Рунольфом и одним из его заместителей.

— Мне нужен атлас. Мой привезут, но это срочно. Где его можно тут найти? — спросил принц.

Я быстро отыскала ему подробный атлас — толстенную карту-книгу империи. Сама её усиленно изучала в своё время.

— Ещё мне необходима подробная карта столицы, со всеми домами. Здесь есть? — последовал следующий вопрос.

Карту я ему тоже отыскала. И не смогла сдержать вопроса, любопытство было сильнее меня:

— А вам зачем?

— Хотите поприсутствовать? — с сомнением в голосе спросил Рунольф.

А я восторженно закивала.

— Пойдём? — и он протянул мне руку.

Я уже привыкла к его прикосновениям и больше не шарахалась и не вздрагивала, а с каждым днём всё охотнее вкладывала свою руку в его огромную ладонь.

Рунольф возглавлял сыскные службы, суд, апелляционные жалобы. Он был последней инстанцией, куда присылали дела, и он мог как послать на казнь, так и помиловать, или отправить дело на дополнительное расследование. Оказалось, что жизнь в столице не так радужна, какой она кажется на нашей половине города. И с нечистокровными варгами всё обстояло несколько иначе, чем мне это представлялось. За дворцом, где были преимущественно дома и лавки людей и нечистокровных варгов, преступность процветала. Там существовали банды и воровские шайки.

Всем этим и занималось ведомство Рунольфа.

Я обычно садилась в глубокое кресло в кабинете, оборудованном Рунольфом, и с интересом следила, как он работает. Приходилось стараться быть тише воды ниже травы, так как боялась помешать, или, что меня могут выгнать. Первое время его посетители и заместители косились на меня, но вскоре привыкли. Рунольф тоже регулярно кидал на меня странные взгляды, но и он привык к моему постоянному присутствию. И уже не удивлялся, что я не ухожу.

А мне по-настоящему было интересно, и вскоре я хорошо ориентировалась за той стороной дворца при том, что не была там ни разу. Я узнала состав всех банд и воровских шаек, и понимала по обрывкам и намёкам, что очень многим не нравится существующая расстановка сил. И в обществе зреет недовольство, которое, Один знает, во что может вылиться. А больше всех были недовольны нечистокровные варги. Их не принимали люди, от них воротили нос настоящие варги. Это моему папе повезло — его отец был богат, а вот остальные, большая их часть, как оказалось, не могли похвастаться тем, что приняты в общество чистокровных варгов, и чувствовали себя незаслуженно униженными.

Я уверена, что Рунольф не обсуждал в моём присутствии чего-то по-настоящему важного или секретного, и ещё точно — ничего, что могло повергнуть меня в ужас или испугать. Он часто отсутствовал и уходил по делам. И тогда я понимала, что скучаю по нему. Мне начинало его не хватать, и это пугало даже больше, чем моя физическая, почти животная, тяга к нему.

А тяга была.

После почти месяца проживания у нас в доме, когда я больше не боялась и не шарахалась от Рунольфа, он стал действовать более решительно. Объятия стали настойчивее, руки сжимали меня всё крепче, а губы всё чаще касались шеи, или плеч, открытых вечерним платьем. А потом однажды он поцеловал меня в губы. Как-то вечером, когда мы возвращались с очередного обязательного бала, он крепко прижал меня к себе и целовал долго и страстно. И я ответила. И мне понравилось. Первый раз поцелуй мне понравился, и я снова испугалась. Я сдаю позиции. Медленно, но верно, я подчиняюсь.

И мне уже не кажется это таким уж страшным.

«Ну и что, что он женат. Всё своё время он проводит со мной. Я заставляю его весело смеяться, когда