Не оглядывайся назад - Владимир Георгиевич Босин

мама с сыном. Тем не менее, очень дружная семья. И сын их, Серёжка растёт в любви. Первый раз они пригласили нас с Леной к себе. Пацану стукнуло пять лет, вот мы и попали на праздник. Кроме нас были ещё знакомые. Жили они в двухэтажном доме, построенном лесхозом в поселке для своих работников. Мы хорошо провели время. Потом пригласили с ответным визитом, просто так, без повода. Познакомиться поближе. Дело в том, что нам не хватало общения. А Миша с Галлей выросли в райцентре, им мы были интересны как носители городской культуры. Я ставил пластинку Поля Мориа, и мы танцевали. Я прижимал к себе смеющуюся Лену и заметил, что мой организм однозначно реагирует на неё. Развернулся немного боком, чтобы не шокировать партнёршу.

А сегодня мы отмечали Ленкин день рождения, нам исполнилось двадцать семь. Лена пошила себе в Барнауле пару красивых платьев и сейчас в облегающем синем выглядит великолепно. Правильный образ жизни и, надеюсь моё влияние, оказалось положительным. Фигурка налилась спелостью, щёчки округлились, а главное из глаз ушла безнадёжность. Это была совсем другая женщина, чем я знал прежде. Конечно, хромота не исчезла, но стала не так заметна. Седые прядки Лена умело маскирует заколками.

Вот и сейчас она внесла блюдо с пловом и поставила во главе стола, а я смотрел на похорошевшую аппетитную фигуру подруги. Плов делал я сам, купил свежей баранины в посёлке и правильный длинно - зернистый узбекский рис. Ещё днём я нажарил зирвак в чугунном котле, выгреб его, оставив только жир, обжарил лук до золотистого цвета. Вывалил кусочки промытой баранины, обжарил минут пятнадцать до румяной корочки. Высыпал в котёл специи и вернул зирвак, соль и зёрна барбариса. Теперь добавить морковку и немного потушить. Рис уже промыт, его я осторожно выложил сверху и добавил кипяток, чтобы он закрыл рис на два пальца. Всё закрыть крышкой и можно помочь хозяйке. Под конец я вдавил две головки чеснока в рис и оставил остывать плов под полотенцем.

На всё, про всё у меня ушло больше трёх часов. Зато сейчас не стыдно перед гостями. А когда я подал пример и стал есть руками, забирая истекающий жиром рис пальцами, сложенными лопаточкой - тут уж гостям пришлось накладывать по дополнительной порции. Лена обещающе посмотрела на меня. Ну а что? Я ещё вчера сказал, что главное блюдо вечера за мной. Вроде не опростоволосился.

Потом уже хозяйке удалось похвастаться шикарным песочным тортом с вкуснейшим кремом. Откуда я знаю это, если хозяйка только нарезает его на кусочки?

А кто сбивал его венчиком, а кого за работу наградили вылизать тазик?

Потом мы танцевали, я берёг Лену и не давал ей танцевать быстрые танцы. Зато медленные мы кружили, раз даже обменялись партнёршами. А потом, проводив гостей, мы вдвоём мыли посуду. Стояли совсем близко, соприкасаясь руками и иногда головами. От этих прикосновений и аромата Ленкиных волос у меня кружилась голова. В отличии от меня Лена контролировала себя, она с улыбкой толкала меня, когда я неудачно брызгал на неё. В том, что этим вечером что-то изменится, я не сомневался. Не был только уверен, в какую сторону. Одно я знаю точно, я хочу эту женщину. Вот прямо здесь и сейчас.

Не домыв посуду, я вытер руки, развернулся к девушке и глядя в её недоумевающие глаза, мягко взял её голову и поцеловал в губы.

Попытка вырваться была пресечена. Руки то у неё заняты, а у меня свободны. Я жадно целовал её пухлые губки с запахом венгерского вермута, который сегодня пили женщины. Через минуту Лена отстранилась и мягко оттолкнула меня.

- Игорь, может, закончим с посудой?

За десять минут мы убрали в доме следы праздника, растолкали по холодильнику еду. Потом разбрелись по дому. Лена пошла в баньку. Мы сегодня днём топили и, наверное, осталась горячая вода. За это время я уже испереживался. Как она отреагирует на мои действия. Вот вроде опытный мужчина, а тут растерялся. С другими женщинами я умел обращаться, а тут Лена. Она совсем другая. Её образ для меня всегда был чем-то возвышенным, и вот я покусился на святыню.

Ой, что будет!

Лена вернулась в халате и с головой с обмотанным полотенцем.

Спокойным тоном сказала: - если хочешь, там осталась тёплая вода.

В дом я заходил с бьющимся сердцем. Всё тихо, обычно перед сном Лена разбирает диван в зале для меня и стелет бельё. Ну, как-то так у нас повелось с первого дня. А сейчас диван стоит неразобранным истуканом. Это, знак наказания или как.

- Игорь, поможешь мне?

Заглянув в спальню, увидел девушку в ночнушке. Обычно, когда я массажирую её ногу, она лежит в халате.

- Игорёк, очень нога болит, зря я пыталась отплясывать, поможешь?

И Лена покраснела.

Я, молча, достал баночку с кремом и привычно уложив девушку на живот, начал плавными движениями растирать ромашковый крем по ноге. Бедненькая, шрамы на ноге стали менее заметны, но портили красивую ножку. Чуть поднял ночнушку и захватил верхнюю часть бедра.

Нет, это нереально, я буквально с ума схожу от этой картинки. Тоненькая ткань ночнушки с кружавчиками и загорелая соблазнительная ножка. Обычно я массажирую только больную ногу, иногда вторую. А тут не могу остановиться, мои движения стали более плавные и поверхностные. Я просто наслаждаюсь контактом. Вот пальцы уткнулись в трусики, жадно осматриваю стройные ножки преходящие в красивой форме попку, прикрытую белой тканью. Осторожно просовываю руку под трусики и глажу роскошное тело. В трусах у меня вздыбилось естество и мешает мне конкретно.

- Игорь, ты не увлёкся?

Я останавливаюсь, - да, перевернись, пожалуйста, на спину.

Встаю и даю Лене перевернуться.

Ба, она вся красная, но глаза смеются. Она рассматривает мои вздыбившиеся треники.

- Что, не удобно так? - И заливисто смеётся.

Меня сразу от её смеха отпускает неловкость. Я скидываю к чертям собачьим штаны и остаюсь в трусах. Деловито зачерпываю крем и расправляю ножки девушки. Этот массаж - единственное, что отделяет нас от чего-то. Я ужасно боюсь в этот момент нарваться на отказ. Поэтому пока растираю ноги. Лена закрыла глаза. Пользуясь этим я поднимаю ночнушку на живот.

Всё, дальше невозможно продолжать. Я смотрю на заветный треугольник между ножек, на впадинку между губками, обтянутую тканью трусиков. Кстати, она мокрая. Руки жадно проникают под трусики. Лена открывает глаза. Наклонившись над нею, я всматриваюсь в них,