Это кто переродился? Книга 3 - Александр Артемов

и балбес, но он тоже из Хозяев трущоб! А мы своих не бросаем! Черт, опять вляпался…

Но не успел я дать команду ящеркам, как парни благополучно прошли мимо меня и остановились на том месте, где еще пару минут назад мы разбирались с Аристархом.

— Тихо! — и Коля поднял фонарь повыше. — Слышите?..

Из одного из проходов мелькнули глаза, и, поймав этот взгляд, я кивнул. Раз уж мне не избавиться от ящерок, то пусть мои слуги познакомятся друг с другом.

Те, впрочем, как-то превратно поняли мой кивок. Вылезли из укрытий все разом — и прыгнули прямо на Колю с его парнями. От их визга у меня едва голова не лопнула.

Через секунду все десять Хозяев трущоб повалили на пол, а затем принялись водить коготками у них по телесам.

— Вот эта рулька достанется Светочке… — хихикала ящерка, очерчивая Бороду как свинью на прилавке. — Вот это бедрышко Машеньке…

— Я хочу грудку!

— Грудок у них нет, золотце. Только бедра, щечки и…

— Кхем-кхем, — прокашлялся я, и вся эта банда проглотов посмотрела на меня. — Я забыл сказать. Прежде чем сожрать кого-нибудь, спросите меня. Этих…

И я ткнул смертельно бледному Коле в лоб.

— Есть не нужно. По крайней мере, пока они верно мне служат. Понял, Коля?

Тот кивнул. Улыбнувшись, я потрепал его по щеке и присел перед ним на корточки.

— Ну как, Коля? Как там поживает наш мистер Крыс?

* * *

В баре «Золотой котел».

— Борис, я обязательно приду завтра, Борис! У тебя так хорошо! Я прямо как будто снова обрел отчий дом!

— У тебя есть дом, Валера! А еще жена и детей целый мешок! Вот туда и вали! — рычал Борис выталкивая последнего на сегодня посетителя. — Они поди тебя уже обыскались!

Улыбаясь, он хватался за все, что только можно, упирался и увещевал его на все лады, а еще пытался расцеловать Бориса. Последнее смущало бармена больше всего.

— Я вернусь, Борис! Вернусь, завтра! И принесу еще денег за это прекрасное пиво!

— Скатертью дорожка! — и вытолкнув клиента на свежий воздух, Борис захлопнул дверь. Прижавшись спиной, выдохнул.

Ну и ну… И чего им так понравилось эта бормотуха? Уже который день все с нее буквально на седьмом небе. Самому попробовать что ли?

Выйдя в центр зала, Борис опять упер руки в бока. Да, день выдался на славу. Касса от денег буквально скрипит. Все меню продано по третьему кругу, а официантки еле на ногах держатся. Новенькая тоже — ее Ольга сегодня зверски загоняла. Но ей и полезно: а то ручки у нее чистенькие, как у самой Королевы.

Кстати, о Королеве… Весь день он слышал какие-то странные разговоры, мол, она уже вторые сутки не появляется на людях. А тут на тебе — стоило бармену взять пульт, чтобы вырубить телевизор, как на экране принялись показывать «пропавшую» Дарью. Широко улыбаясь, добрая старушка разрезала ленточку на открытии очередной библиотеки.

— А криков-то было… потерялась, потерялась… — пробубнил бармен, и стоило ему выключить телевизор, как его торкнуло. Они так-то тоже кое-кого потеряли. — А где Иван?..

В ответ он получил только грустное покачивание головами. Даже Силантий приуныл — прождал своего «господина» весь день, а тот — шиш!

Борису тоже было тревожно. Не то, что бы он без Обухова не мог и пальцем пошевелить. К тому же, в одиночку тут было куда спокойней, но каждый раз, когда Обухов вот так вот пропадал, Бориса как молнией прошибало.

Даже странно… Пятнадцать лет владеет этим баром, но стоило им с Иваном сойтись поближе, как бармен без него как без рук. А ведь они продолжают идти в гору! Все так переменилось за какой-то месяц!

Вернее, дело не в Иване. А в том, кто занял его место. Последние события только подтвердили догадку Бориса — никакой это не Иван Обухов, а…

А кто?..

Бармен тут же покрылся мурашками. Ответ содержался во Взгляде его странных зеленых глаз — и этот ответ Борис вряд ли получит. Уж что-что, а этот Иван умел хранить секреты.

Выбросив все из головы, Борис уже хотел помочь девушкам переворачивать стулья, как в дверь раздался стук.

— Мы уже закрыты! — крикнул бармен себе за спину. — Уже поздно, уходите!

Но запоздавший клиент был уперт — продолжил барабанить, будто у себя дома.

— Закрыто, сказано! Приходите завтра! И нет, то самое пиво кончилось еще в девять часов!

Стуки же продолжались, и, выругавшись, Борис засучил рукава и пошел вышвыривать этого кретина, что не понимает человеческого языка. По пути захватил метлу — чтоб не повадно было!

Открыв дверь, он уже хотел разразиться бранью, как разглядел того, кто пришел к ним «на огонек». Метла так и шлепнулась на землю.

Их было много. Наверное, сотни две, не меньше. Все были зубасты, хвостаты, в чешуе и ростом выше Бориса на целую голову. Одеты так, будто сбежали из какой-то адской больницы. Из-за юбок на Бориса щурили глазки твари поменьше — ростом с детишек лет семи.

Все внимательно разглядывали Бориса. Он тоже. Ему было так страшно, что он едва мог вздохнуть.

— Извините, вы же Борис? — прошипела одна из ящериц в толстых очках. — Мы же не ошиблись адресом?..

Бармен с трудом протолкнул комок в горле, кивнул, а затем пулей ринулся обратно в бар.

— Мы закрыты! — зачем-то выкрикнул он и захлопнул за собой дверь.

Прижавшись к ней, Борис проклял все на свете: и пропавшего Ивана, и порталоотвод, который — как они думал! — оказался поддельным, и Марьяну, которая тоже шляется невесть где!

— Силантий! Сила…

Но и этот взбалмошный маг, как назло куда-то пропал из зала.

С запозданием Борис вспомнил, что дверь, к которой он прижимался спиной, почти полностью стеклянная, как и окна во всем зале.

А значит, они все…

— Борис, что случилось? — обернулись к нему девушки, но он не стал им ничего объяснять. Они уже посмотрели на окна, в которых были сплошь зубастые пасти.

— Мама… — пискнула Катя. — Не ешьте нас…

Тут со стороны лестницы раздались шаги, и Бориса бросило в холодный пот. Кто?.. Кто мог разгуливать там? Неужели они уже…

— Борис! — и к ним спустился Иван. — Они уже пришли? Борис?

— Кто?.. — пискнул бармен разом севшим голосом. В груди резко кольнуло.

— Ну эти, людо… Ага! Вот и вы! — и он кинулся открывать двери. — Где вы шлялись, я уже устал ждать вас! Заходите, переночуете здесь, а утром возьмете золото и отнесете все отсюда к чертовой матери… То есть к Силантию. Ты же не против,