Страна Потекших Кисок - Алексей Стацевич

там анальной игрушкой в руках перекаченных эльфов…

От злости, что все пошло по пзвезде, Грубанов, матюгнувшись, вложил весь свой гнев в удар тазом по воздуху.

Вжжжух!

Нечто маленькое и прозрачное, вылетев из его «молота», шлепнулось о дерево.

Мужчина потрясенно замер:

— Что за хрень?

Из леса донесся ликующий вопль. Пепельноволосая эльфийка выскочила из чащи и вприпрыжку поскакала к Николаю.

— У тебя получилось! — запрыгнув на него и обвив руками-ногами, заорала она. — Ю-ху-у! Получилось! Ты избранный, господин! Избранный! Это великий день нашего народа!

Грубанов, воспользовавшись ситуацией, как бы между делом подхватил Хьюсти под попку:

— Сам не знаю, как так вышло!

— Запомни свои эмоции, свое состояние, свои мысли! — взбудоражено советовала остроухая, всем телом ерзая по избранному. — Все, что привело тебя к магии!

Она соскользнула на землю и продолжила уже спокойнее:

— Сегодня вечером надо будет продемонстрировать ее матери Льюти. А пока — тренируйся. И постарайся не попасть в меня… своим энергетическим хреношаром!

Николай закивал и подался жопой вперед. И вновь над полянкой пронеслось слабое вжжжух, едва тронувшее ветром листья деревьев…

Глава 19

— Избранный идет! Расступись! Избранный идет!

Когда ближе к вечеру Грубанов в сопровождении Хьюсти только-только вошел в деревушку светлых, над поселением тут же разнеслись тонкие девчачьи голоса. Это молоденькие эльфийки, пытаясь выслужиться перед избранным и снискать прощение за свое ночное поведение, сообщали всем о его прибытии.

Те светлые, что в этот момент находились на улице, при виде Николая благоговейно попадали на колени и склонили головы.

— Вот те раз, — тихо удивился мужчина и повернулся к Хьюсти: — Не понимаю, откуда девчонки узнали, что я — избранный? Мы же на опушке одни были!

— Не одни, господин. Наша раса — искусные охотники. Тихие, грациозные, умеющие сливаться с чащей… Ты не заметил?

— Что не заметил?

— Три пары глаз, наблюдавших за нами. За тобой.

— В смысле — наблюдавших? Как я писькой махал? — ахнул он.

Хьюсти прыснула в кулачок:

— Скажешь тоже! Не писькой махал, а предавался древнему ритуалу. Пробуждал магические чакры!

Николай поскреб залысину:

— А ты их видела? Эти три пары глаз?

— Конечно.

— А мне почему не сказала?

Эльфийка пожала плечами:

— Не хотела отвлекать. Это же очевидно.

— Понятно… Надеюсь, девочек среди подглядывающих не было?

— Нет, господин, что ты⁈ Рано им еще за таким наблюдать… Я бы их сразу прогнала, — уверила пепельноволосая.

— Ну слава богу.

— Слава богам, господин. Их много!

— Ну да, ну да, наших богов много… — согласился Грубанов, который решил не сообщать Хьюсти, что он, вообще-то, атеист — подобное заявление вряд ли вписывалось в святейший образ избранного.

За разговорами парочка дошла до жилища матери Льюти и переступила порог. Грудастая эльфийка сидела на полу в позе лотоса и, как казалось, медитировала. Под потолком висел привычный аромат дымолиста.

— Проходите, — не разлепляя век, пригласила их хозяйка дома.

Николай, глубоко вдохнув густой плотный дым, закашлялся. В голове стало пусто, свежо и ветрено, а все тягостные мысли испарились без следа, уступив место легкой расслабленности.

«Вот только пассивно обкуриться мне не хватало», — равнодушно подумал он и поспешил сесть на коврик напротив эльфийки.

А та открыла глаза. Приветливо кивнув Хьюсти, обвела мужчину пристальным взглядом.

— Неужели все-таки избранный? — глубоко затянувшись и выпустив в Грубанова серый дым, медленно проговорила она. — После стольких лет ожидания… И, если честно, я удивлена — ты совсем не вписываешься в каноны писания. Впрочем, не мне спорить с богами! Если они принесли тебя к нам, значит, считают достойным… Но, прежде чем переходить к последнему испытанию, ты должен показать мне, что овладел магией острова. Начинай!

Николай замялся:

— Сейчас? Я… кхм… не готов. Мне бы это… возбудиться надо, короче.

— Так возбуждайся, в чем проблема? — хмыкнула матерь Льюти. — Помнится, когда мы познакомились, твой «росток» тянулся к моей груди, как пальма к солнышку — вверх и только вверх. Что-то изменилось?

— Глаз замылился, — преследуя свои хитрые планы, потупился Николай. — Привык я уже к вашим полуголым эльфийским телам, не так сильно возбуждают… Помочь бы мне надо.

— Ишь ты какой, — усмехнулась сисястая и посмотрела на застывшую рядом Хьюсти: — Днем себя так же вел?

Та согласно закивала:

— Да-да! Была небольшая проблемка с эрекцией. Пришлось слегка оголиться и прогнуться… Словно я темная эльфийка легкого поведения, а не скромная светлая!

— Помогло?

— Еще как!

Грубанов, слушая этот короткий диалог, переводил взгляд с одной остроухой на другую.

«Интересно, прокатит или не прокатит? Утром прокатило, пусть тогда это и вышло случайно. Так почему сейчас не должно прокатить? На щелку мамки Льюти я бы с удовольствием поглядел! Да хоть на сиськи! — чувствуя, как в трусах начинает становиться тесновато, коварно думал он. — Ну а если не прокатит, то придется опять все самому делать. Хендмейд, блять!»

— Значит, помочь тебе надо?

Матерь Льюти привстала. Поправив бронелифчик, руками сдавила свою огромную грудь.

— Знаешь что, господин? Если тебя вот это не возбуждает, — начав мять сиськи, страстно прошептала она, — то я даже не знаю, как тебе помочь.

Николай замер, внимательно наблюдая за действиями эльфийки, но та больше ничего не предпринимала, лишь продолжала тискать свои слегка покрасневшие «арбузики». Едва слышно постанывая, она с игривой чертинкой следила за мужчиной из-под чуть опущенных век, словно приглашая овладеть собой прямо тут, на коврике.

И было во всем этом что-то настолько завораживающее, настолько влекуще-заводящее, что «боец» Николая поднялся из глубоких окопов и, выпрыгивая из трусов, начал рваться в бой.

Грубанов встал. Быстро избавившись от одежды, зажал «бойца» в ладони, стараясь не сорваться на неистовую дрочку. А матерь Льюти, прогнувшись в пояснице, призывно выпятила «девочек» вперед.

— Давай, господин, порази меня своими магическими способностями, — посасывая самокрутку, усмехнулась она. — Я даже готова принять твою магию «на грудь»!

Двусмысленно прозвучавшая фраза еще больше раззадорила Николая.

Сконцентрировав всю «энергию» внизу живота, он дернул тазом, с восторгом наблюдая, как мощный хреношар влетает в матерь Льюти, откидывает ее на пол и невиданным образом разрывает на ней и бронетрусики, и бронелифчик. Николай раззадоренным медведем устремляется вперед, раздвигает эльфийке ноги и всей тушей забирается на едва сопротивляющееся — для вида — податливое тело…

Но все это