Черкасов. На страже империи - Егор Золотарев

но и ещё нечто ценное, ради чего он готов был рисковать.

Ну уж нет. Этот жучара ничего не получит! Я первым доберусь до ценности, что спрятана под землёй!

Живчик бежал впереди, натянув поводок, и я заметил, как по его телу пробежали искорки. Протёр глаза. Показалось? А ведь вполне могло. Зрение у меня ещё, видимо не до конца восстановилось.

Начало покалывать кончики пальцев, судя по всему это реакция на ману того существа. Затем я стал чувствовать лёгкость во всём теле. Меня бросило в жар и по спине побежали мурашки. Это тело явно не готово к такому количеству энергии, хотя его и было ничтожно мало по сравнению с моей прошлой жизнью.

Будучи Верховным Приручителем для меня казалось естественным наполнять свой магический резервуар по желанию. Здесь же я будто вернулся в прошлое. Когда я был подростком и впервые ощущал, как это — напитаться энергией.

— Фух-х-, как же здесь жарко, — я вытер испарину со лба, чувствуя ещё ману и уже стараясь не прикасаться к земле, потянул худые нити из-под земли. Чёрт, это настолько мало, что я бросил бесполезное занятие. Так можно день стоять на одном месте, чтобы в итоге выкачать пару капель энергии. Смешно.

«Не то слово, хозяин. Ещё как смешно», — хихикнул Крыс. — «Кстати, хочешь фокус-покус покажу? Только на это ещё нужно пару капель маны».

Я отправил ему немного энергии по связующей нити. И…

Крыс откинулся на спину, зависая в воздухе. Улыбнулся, ощерив все сорок восемь зубов и замурлыкал незатейливую мелодию. С каждой секундой он становился чётче, и вскоре можно было разглядеть каждую шерстинку на его теле. Но это длилось буквально пару секунд.

«Вот и всё», — печально улыбнулся астральный питомец. — «Но ненадолго я стал материальным».

«Нам сначала нужно освоиться в этом мире и набраться сил. Ты должен быть незаметным. В этом твоё преимущество» — объяснил я.

«Да понял я, понял», — проворчал Крыс.

— Живчик! — позвал я щенка. Этот сорванец опять куда-то подевался.

Неподалеку зашуршала трава, и из неё выпрыгнул щенок, держа в зубах старый ботинок. Видимо он посчитал его хорошим подарком для меня. Поэтому подошёл, положил у моих ног и выжидательно уставился, ожидая похвалы.

«Хи-хи, вот он ваш новый питомец», — захихикал Крыс, прикрывая лапкой свою пасть. — «Я, значит, вам последние силы отдаю, а он старые башмаки таскает».

«Зато он не такой вредный, как ты», — осадил я астрального питомца и двинулся обратно, в сторону сторожки.

А затем увидел выбегающего из строения Динамита.

Для того, чтобы пес мог спокойно выходить из сторожки, Тихон и садовник — которого звали Леонидом, как мне подсказала память бывшего владельца тела — вырезали в двери снизу проход и завесили его плотным куском ткани.

Как только я подошёл к строению, Динамит выбежал навстречу и принялся кружиться у моих ног.

— Хороший мальчик, — я погладил его по голове, потрепал по загривку, одновременно выпуская нити маны. решил и его подпитать, совсем немного, для бодрости.

Затем приказал хорошенько охранять территорию, особенно восточную окраину. Пёс пару раз громко гавкнул в ответ, срываясь с места.

Затем я огляделся. Вроде никого не было. Надо проверить, насколько далеко Крыс может отдаляться от меня. Он прочитал мои мысли, а потом полетел в поле. Затем замер. Я прищурился, оценил расстояние. Примерно полсотни метров.

Ну что ж, уже что-то, радиус его разведки увеличился. Это прогресс.

Я же заметил за сторожкой дерево, решил поупражняться. Тем более прибавилось энергии после недавнего очень весёлого знакомства с монстром.

Подошёл, подпрыгнул, ухватился за ветку. Должна меня выдержать. Сначала тело казалось почти невесомым. Я даже смог первые пять раз подтянуться не особо напрягаясь, но потом… руки предательски задрожали, а шестой раз дался мне с трудом.

'Хозяин, ты бы того… не издевался над этим тощим телом. Вдруг где-нибудь сломается или порвётся? — подлетел ко мне Крыс, критично посматривая на меня.

«Всё нормально. А тренироваться надо чаще. А то я так и останусь хиляком», — объяснил я Крысу.

Я еще раз пять кое-как подтянулся, затем спрыгнув на землю принялся отжиматься, а напоследок ещё попрыгал, приседая. Раз эдак пятьдесят.

Ух, ещё никогда в этом теле я не чувствовал столько силы. С непривычки приятно заныли мышцы, но мана тут же восстановила их. И я даже почувствовал, как рубашка в плечах стала тесной.

Добравшись до дома, я попросил у кухарки молока для Живчика, а затем поднялся с ним в свою спальню.

— Ну что, Живчик, готов взбодриться? — опустился я рядом с щенком, который вылакал всё молоко. Затем поднёс к нему руку.

Я еще не знал, к чему у него будут способности, но решил подпитать его маной и посмотреть на изменения.

Щенок замер, когда в него потекла энергия. Он чувствовал ее каждой клеточкой своего тельца. Затем он задрожал.

Вдруг белое пятно на его голове увеличилось и заискрилось. Следом изменился окрас всей шерсти. Он стал абсолютно белым! Неожиданно.

Что бы это значило? Какие способности в нем таятся?

Я убрал руку и велел:

— Живчик, а ну, сбегай до двери и обратно!

Щенок довольно резво добежал до двери, обнюхал её и вернулся ко мне. Ничего необычного. Скорость прежняя, нет ни ускорения, ни еще каких-либо изменения.

— А теперь запрыгни на кровать, вновь приказал я.

Получилось это у него с третьего раза. Хм, значит прыгучесть тоже не изменилась. Неужели вся энергия ушла лишь на окрас? Нужно внимательнее к нему присмотреться. Но это потом. Сейчас же пора отдыхать. Завтра на учёбу.

Чуть позже я принял контрастный душ и лёг в кровать. Стоило закрыть глаза, как я тут же отключился.

* * *

На следующее утро проснулся раньше будильника и первым делом подозвал Живчика.

— Ну что, дружок, открылись в тебе какие-нибудь способности? — я внимательно осмотрел его.

Ничего нового. Хм, моей маны хватило лишь на изменение окраса? Не-ет, с этим надо что-то делать. Если я так и буду энергию по крупицам собирать, то не смогу развить свои способности.

Еще вчера я попросил кухарку приготовить для Живчика мясную похлебку с крупой. От молока толку мало, щенку расти нужно.

Положил ему полную миску, а сам перекусил яичницей и засобирался на учебу. Уже в дверях остановил слугу.

— Тихон, где отец? — спросил я у него.

— Ох, Владимир Григорьевич, — он поднял указательный палец вверх. — Его