Школа снегурочек и тайна пропавшей хранительницы - Валерия Ошеева

– Не спеши, Старче, – прозвенела Белая Чайка.

– И ты ещё смеешь меня так называть? Смеешь указывать?!

– Я всё ещё хранительница, Старче. И мой кристалл при мне.

Директор поставил посох на пол, но не сводил с Белой Чайки глаз.

– Госпожа Северина, старший мастер, выведите всех из зала.

– О, не стоит. Я не причиню никому вреда. Чем больше свидетелей – тем лучше.

– Свидетелей чего?

– Моей исповеди.

– Так ты сюда исповедоваться явилась?

Лёгкая улыбка скользнула по её лицу.

– Я явилась, чтобы открыть тебе глаза, застланные горем. Я явилась, чтобы познакомить тебя с твоей Снегурочкой.

Директор вздрогнул.

– Ведьма, коварная и бессердечная! Ты уже посмеялась над моим горем. И никогда, никогда я не забуду, что ты сотворила!

– О, я и не прошу тебя забыть. Напротив, я прошу тебя вспомнить. Вспомнить тот самый день, унёсший самое дорогое, что было в твоей жизни. Ты ведь не будешь отрицать, Старче, что не я была тому виной?

– Чего ты добиваешься?

– Всего лишь правды. Итак, в тот вечер ты был крайне воодушевлён. Как и старший мастер, – Белая Чайка указала на сгорбленного старика за учительским столом. – Вы живо беседовали, забывая обо всём на свете. Молодой мастер, Гордей, делился с вами своими проектами – один грандиознее другого. И почему-то всё время стоял рядом с сундуком. Ты забыл об этом, Старче? Когда ты заторопился в крыло Фабрики грёз, Гордей как бы невзначай воскликнул: «А как же сундук?» – «Ах да… – ответил ты. – Откиньте крышку». – «Нет-нет, – запротестовал Гордей. – Замораживать лучше в закрытом виде. Так крышка лучше стыкуется с самим сундуком». Ты удивлён? Эти слова стёрло из твоей памяти зелье, подмешанное в чай. Зелье, развязывающее язык и забалтывающее разум!

– Протестую! – завопил Гордей. – Эта ведьма врёт вам самым наглым образом! Схватить её!

– Схватить ведьму! – загнусавил карлик. – Белая Чайка дурит нам всем головы!

– Знаешь, час назад я проходила мимо комнаты льда. Хотела вновь увидеть ту, кого не смогла спасти. Но не нашла её глыбу. Может быть, ты провёл бы мне экскурсию?

– Что она мелет? Схватите её, господин! Схватите немедленно!

Глава XXII. Комната льда

За час до этих событий мрачный директор тяжело шагал к комнате льда.

«Может быть, зря я опять повернул время вспять? Зря пошёл у неё на поводу? – думал он. – Но она говорила такие вещи… Старый дурак! Неужели я ещё на что-то надеюсь?»

Он сразу приметил их у входа – проворную старушку и испуганного мальчика со взлохмаченными волосами. Она спиной почувствовала приближение директора, повернулась и пошла к нему – подальше от Егора.

– Ай-яй! Вот уж не ожидала вас здесь увидеть, в коридоре!

«Я бы узнал её в любом обличье – по глазам», – подумал директор.

– Это внук мой, Егор. Мы из-за него к вам отправились.

– Да, знаю, – рассеянно пробормотал директор. – Что ж, юноша, подождёшь, пока мы с твоей бабушкой переговорим?

В комнате льда, как всегда, было темно и холодно. Бабушка Хадне хорошенько укуталась в свой пуховый платок.

– Что ж, по возрасту мы сравнялись, – мрачно сказал директор. – И давно ты… такая?

– Практически с рождения Егора.

– Кто этот мальчик?

– Давай сперва заморозим время. Это долгий разговор. Тебя кинутся искать, если ты настолько задержишься.

Когда весь замок оцепенел, Белая Чайка снова превратилась в молодую женщину.

– В зале ты появилась эффектнее.

– Я умею удивлять. Где Белоснежка?

Директор поднял посох, и среди подсвеченных глыб льда, в которых навеки застыли прошлые обитатели замка, появился проход.

– Заклятие расширения, – прошептала Белая Чайка.

Они прошли в комнату, где переливались всеми красками северного сияния ледяные витрины. А в центре возвышалась огромная глыба. Внутри неё спала Белоснежка – прекрасная розовощёкая девушка с цветком лилии в руках.

– Бедная девочка, – одними губами произнесла Белая Чайка и прижалась к глыбе.

На щеке остались капли не то слёз, не то подтаявшего льда.

– Хочешь сказать, и это не твоих рук дело? – грозно спросил директор.

– Да.

– Но я своими глазами видел, как ты направила ей в сердце Кристалл Севера!

– Я вытаскивала, вытаскивала его, слышишь! И допустила чудовищную ошибку.

– Загубила невинную душу.

– Я виновата… но не так, как ты думаешь.

И Белая Чайка медленно пошла вокруг глыбы с Белоснежкой.

– Накануне я была с человеком, которого любила. О, прошу тебя, не делай такое лицо! Я тоже не думала, что способна на это. Но я полюбила. И не сомневалась, что мои чувства взаимны. Пока вдруг не обнаружила подмену. Мой кулон – с виду он не изменился, но словно потерял силу и сделался невесомым. Из него пропал кристалл! Вернее… Ты ведь знаешь, что я когда-то разделила свой кристалл на две половины. И в кулоне была только одна из них. Я тогда подумала, что это нелепая шутка… Тот кулон нельзя было отличить от оригинала. Сделать его мог только Гордей. Я побежала к нему. Да, Старче, я любила Гордея. Но ты никого, кроме Снегурочки, не замечал. Я застала его врасплох, с фотографией Белоснежки в руках. Он смутился. Смешно, но я его приревновала. Не помню, что я сказала, но мы поссорились. Я требовала вернуть мой кристалл. Он делал вид, что ничего не понимает. А в итоге сказал, что я больше не хранительница. Сказал, что никогда не любил меня, вечно холодную. Он пошёл к двери. Я крикнула: «Гордей, остановись! Что ты собираешься делать?» А он ответил: «Что и всегда: творить». И запер меня.

Белая Чайка снова прислонилась лбом к глыбе с Белоснежкой, как бы переводя дух. Но почти сразу продолжила ровным голосом:

– Гордей забыл обо мне кое-что важное. Я обернулась чайкой, выпорхнула в форточку и полетела вдоль замка. Я заглядывала в каждое окно и наконец увидела его в праздничной зале. Он подошёл к Белоснежке и приложил мой кристалл к её сердцу. Мерцающим огоньком тот проник в тело бедной девочки, и она рухнула на пол. О, как яростно я билась в закрытые окна, но не смогла попасть внутрь! И пока я добралась до залы и снова стала человеком, Белоснежка была мертва. Я налетела на Гордея и закричала: «Что ты наделал?! Зачем?» И знаешь, что он ответил? «Она была так красива, так совершенна… Я хотел запечатлеть её красоту. Я хотел создать шедевр, но ты… твой кристалл… Почему, почему она просто умерла, а не застыла?» Гордей тряс меня в припадке сумасшествия. Этот безумец вычитал в архивах, что человек, в сердце которого направили кристалл, застывает навеки… Может быть, и так… Но у Гордея-то была только половина моего кристалла! Я кричала, что он рехнулся, если решил превратить Белоснежку в куклу. «Это всё ты, ты!» – заголосил он. Именно на его крик все и пришли. Я поднесла к сердцу Белоснежки вторую половину кристалла. О, если бы я тогда знала, что ей можно помочь… Как магнит, один кристалл притянул другой. Что было дальше – ты знаешь.

– Почему же ты не рассказала всё тогда? Почему бросилась к окну?

– И ты бы мне поверил? Моё слово против слова Гордея. Подлого и коварного безумца, задумавшего создавать шедевры из живых людей! Я боялась, Старче. Боялась, как никогда в жизни. И не твоего гнева, а мести Гордея. Старче, я ведь тогда уже носила под сердцем его ребёнка…

– Ребёнка?

– Да. Егор – мой сын. Мой и Гордея.

– Гордей знает?

– Нет.

– И мальчик тоже? – пробормотал в бороду директор.

– Да. Когда я… пришла в себя, я начала следить за Гордеем. Я даже поселилась с ним в одном городе. Я прятала под своё крыло всех осиротевших детей в округе, если понимала, что им грозит опасность. Если они были красивы… Я сделала их невидимками для него. Но потом я поняла, что Гордей задумал кое-что другое.

– И что же?

– Заполучить кристалл любой ценой. Для безграничной власти и шантажа других хранителей.

– Почему я должен тебе верить?

– Взгляни на свой посох, Старче. Внимательно осмотри все грани кристалла.

Директор с трудом отвёл взгляд от Белой Чайки и повертел в руках посох. В одной из граней он заметил лёгкую муть, похожую на плёночку.

– Это… отметина, – прошептал он.

– Она нанесена в момент перелома времени.

– Но зачем?

– Чтобы твой кристалл притягивал к себе другие кристаллы на расстоянии. Не веришь? Попробуй.

– Ты не боишься? Ты ведь можешь превратиться в лёд, если я выпущу морозную струю.

– У меня нет иного выхода.

Директор отошёл в дальний угол комнаты и направил посох на Белую Чайку. С её