Чужак. Черный титул - Константин Викторович Кузнецов

пожухлой, и будто выжженной палящим солнцем.

Разделения здесь шли довольно четкие — из гладкого камня, которые, скорее всего, завезли с прибрежных районов, была выложена невысокая, по пояс, стена. Я подошел и попробовал поднять один из камней. Ничего не вышло. Внешне, казалось, что они лежат друг на дружке, без всякого крепления. Но оказалось, что скрепляющая смесь все-таки имеется.

— Намертво приделаны, — произнес я, оставив всяческие попытки оторвать хотя бы один камень.

Монах кивнул и отрешенно пояснил:

— Сила молитвы не имеет границ.

— Она скорее не имеет смысла при строительстве, — отшутился я.

Вступив в новую часть кладбища, я остановился, удивленно оглядев бескрайние просторы, усеянные человеческими черепами. Никаких обозначений, каменных плит или крестов, здесь не было в помине. Каждый череп располагался в ровном ряде себе подобных, создавая геометрически правильные вертикальные и горизонтальные ряды.

— Господи, да сколько их здесь? — поразился я.

Карлик перекрестился, и, кивнув, назвал точную цифру.

— Три тысячи восемьсот.

— А ты у нас еще и счетовод?

— Останки монахов капуцинов свезли сюда еще в прошлом веки. И это есть второй рубеж защиты. Святые мощи, способные отпугнуть нечисть любого порядка. Я бы назвал своих братьев — великими страдальцами. Перед тем как отделиться от францисканцев, острые колпаки — так капуцинов прозвали в простонародье, вернулись к строгой аскезе. И главной их идеей стало скорейший переход от тела бренного к духовному величию. В том была их великая силы отречения от всего живого, в том числе греховности.

— Но самоубийство вроде как грех? — вспомнил я давно забытую догму.

Морганте покачал головой:

— Они не совершали самоубийство, а планомерно путем молитвы добивались перехода в мир иной. Знаешь, чужак. Сейчас многие верят в перерождение. Короли строят себе богатые усыпальницы, над которыми трубят ангелы, заставляя пробудиться их бренные тела. Человеком движет идея — и чем она безумнее, тем больше у нее последователей.

— Забавно.

— Ты так думаешь?

— Конечно. Безумная идея превращает твою жизнь в вечное ожидание чего-то великого, что никогда не настанет.

— Действительно забавно, — согласился со мной Морганте.

— Скажи, а почему рубежи защиты расположено именно здесь?

— Delsennodipoisonpienelefosse[1], — отметил Морганте. — Понимаешь, здешние земли не зря манили к себе первых поселенцев. Вольтерра стал одним из двенадцати городов этрусков. Так называемым городом-крепостью. Но мне больше нравится название Внешний щит. И оно не случайно. Особые места силы должны быть запечатаны, иначе наш мир наполнится легионом кошмарных существ, а в наши города пожалует в гости сам Сатана.

— Ты в это веришь?

— Если бы не верил, меня бы здесь не было.

Мы вышли к небольшой часовне полностью сложенной из человеческих костей и черепов. Вход был без двери и представлял собой невысокий темный вход, утопающий в кромешной темноте.

— Довольно странное зрелище, — заметил я. Разбросанные черепа, а в конец, посреди чистого поля постройка из костей. Я обошел её по кругу, совсем крохотная, буквально два на два метра. — Интересно, что внутри? Костяные статуи и лампады?

— Там расположен вход, — ответил Морганте. — Скорее всего, там расположены катакомбы этрусков. Там мы и найдем стражей Вольтерры.

— Уверен?

Карлик обернулся и развел руками:

— А разве ты здесь видишь свежие могилы?

Остановившись на пороге костяной часовне, я погрузил руку в темноту, поводил ей из стороны в сторону — ладонь и часть предплечья словно растворились в пустоте.

— И как нам туда идти без факела? — поинтересовался я.

Монах отодвинул меня в сторону, и перед тем как исчезнуть в недрах странной постройки, наставительно произнес:

— Вера даже слепому укажет путь.

— Ага, а зрячему поможет сломать шею, — хмыкнул я.

Яркий свет ударил в лицо, словно я вынырнул из глубины на поверхность. Только ступени под ногами вели не вверх, а вниз. Прищурившись, я осмотрелся. Огромный зал, напоминал храм, только вместо каменных скульптур, костяные украшения, а еще прикованные к стенам скелеты в выцветших сутанах которые держат в руках огромные черные кресты.

Еще двое монахов капуцинов стояли при входе — мумифицированные лица, скрюченные суставы рук. Зрелище прямо скажем: не для слабонервных. Даже у меня вызвало некое отвращение.

— А у кого-то отменное чувство юмора! — скривился я.

— Это храм, предназначенный для созерцания и размышлений, — не согласился со мной Морганте.

Спорить я с ним не стал. Мир, в котором я оказался волею судеб, был слишком фанатичен в своей вере, причем очень часто это буквально граничило с настоящим безумием. И я никак не мог проникнуться к людям, живущим в эту странную, местами весьма гнетущую и невероятно жестокую эпоху.

Мы прошли вдоль каменных ниш, в которых на груде камней отдыхали еще несколько мертвых монахов. У одного из них в руке застыла длинная трубка, а второй — намотал на ладонь четки и, запрокинув голову, уставился на потолок, где был подвешен крохотный скелет с крыльями.

Широкий зал, вывел нас к небольшому пролету, где на огромном каменном алтаре лежало несколько тел, замотанных в льняную, почерневшую ткань.

— Стражи Вольтерры. — Остановившись справа от тел, Моргнате прочитал над ними короткую молитву.

— Неужели ты и впрямь собираешься болтать с мертвецами? — поразился я.

— С милостью божий я думаю, у меня это получится.

— Интересно будет понаблюдать.

— Тогда отойди в сторону и не мешай.

Морганте стал аккуратно разворачивать тело. Рядом стояли благовония и стояли потухшие свечи. Сначала освободил от ткани голову до плеч. Дальше разматывать не стал. Внимательно изучил серое безжизненное лицо с глубоким рубцом на шее. Открыл рот, провел пальцем по верхнему, нижнему небу. И удовлетворено вытер руку о рясу. Потом обратился ко мне:

— Подай суму.

Зажег свечи. Масло. Открыл библию. И принялся читать.

Латынь оказался очень певучим языком, который слегка усыпил меня. Еще бы минуту, и я превратился в одного из одеревенелых капуцинов. Но монах не дал мне этого сделать. Как только он прекратил нараспев читать псалом, в зале воцарилась тишина, которая продолжалась минуту. А потом мертвое тело дернулось.

[1] Могилы мудрости полны (итальянская пословица)

Глава 11

Глава 11. Страж

Врата, открывающие проход внутрь башни Приоров, оказались заперты. Липо Дарди надавил на преграду плечом. Отошел в сторону, и уставился на темные окна Torre del Porcellino[1]

— Такое ощущение, что они зашли туда и сгинули, —