Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 6 - Семён Афанасьев

— пока что всё очень соответствует слухам и справкам о тебе.

— Но?

— Но никто не знает, насколько глубоко. Можно сказать, он видит твои мысли — но не уточнить, насколько глубоко. Это о тебе, если что.

— Спасибо за оценку, скажу лишь, вы просто общались в других кругах. Поверьте, та же Йошида Йоко или Миёси Моэко могут вполне себе то же самое — профильное образование обязывает.

— Они учились вместе⁈ — фамилия якудзы для старика новостью не является.

— На одном факультете, — утвердительно киваю, — и выпускались с одной кафедры, Йошида-сан на несколько лет раньше, поскольку старше возрастом.

— А кто мой третий человек, Такидзиро-кун? Двух ты назвал, я в восхищении. Можешь в качестве бонуса самому себе пойти и взять вон то печенье — его вкус тебя очень удивит.

— Вы сами будете? Если да, схожу, — шкаф на противоположном конце комнаты, коллекционная упаковка лежит на второй стеклянной полке.

— Нет.

— Ну тогда и я нет. Я бы лучше за кофе сходил…

— Сейчас принесут, — он распоряжается секретарю, нажав на допотопном интеркоме кнопку селектора или как там оно называется. — Так кто третий?

— Гражданин Японии. Тот, который не отделяет себя от ста тридцати миллионов соотечественников и пытается оценивать ситуацию не с позиции личной выгоды, не с позиции наследства внукам, не с позиции новатора — учредителя нашего крупного концерна.

Молчим целую пару минут.

— Звонок от Принцессы либо её людей, — продолжаю, — неожиданно затронул в вас те струны, которые, думали вы, если и не давно отзвучали, то во всяком случае уже не актуальны — в силу вашего возраста и добровольного отхода от дел уже достаточно давно тому как.

— Продолжи эту мысль, пожалуйста, — черты лица старшего Хаяси затвердевают.

— В мире совсем немного вещей, которые могут заставить моллюска рвануть из раковины наружу, простите за кривую аналогию. Напоминание вам о том, что вы японец, является одной из таких вещей.

— Ты сейчас чего-то недосказал. Я — не ты, мысли не читаю, но вижу хорошо, по крайней мере, на данный момент.

— Когда вы говорили со звонившими вам, сэмпай, как истинный японец в разговоре с представителями Хризантемового Трона вы рефлекторно не оспорили иерархию беседы — вам это и в голову не пришло.

— К чему ты меня подталкиваешь? Чувствую, есть нюанс, который я упустил. Я и тогда чувствовал, поэтому не стал торопиться ни с какими заявлениями… Откровенно говоря, именно поэтому ты здесь — в моих глазах твоя голова стоит дорого, чужими людьми не являемся. НЕ ГОВОРИ НИЧЕГО, Я ПРОСТО КОНСТАТИРУЮ! Скажем так: я хотел разобраться в мыслях с твоей помощью, поэтому и позвал тебя.

— У меня, как у представителя другого поколения, в первую очередь встаёт совсем другой вопрос. Особенно в адрес звонивших вам.

— Какой?

— А вот какой: «С чего вы взяли, уважаемая Принцесса, что имеете право говорить от имени граждан Японии? Или от имени Японии будущего? Кто вас уполномочил на это?». Это я не в ваш адрес, а тем, кто вам звонил. Как раз если бы там было побольше таких, как вы… возможно, я был бы самым счастливым человеком в мире…

Хаяси-старший задумчиво качается в кресле, потом говорит:

— Ты не чистокровный японец. Для меня это не имеет никакого значения, но это именно что для меня. Обычно я здорово оглядываюсь на деликатность, но сейчас смягчить в разговоре с тобой значит соврать тебе. А врать я не хочу. Ты — хафу, Такидзиро-кун. Метис. Полукровка. Если бы баллотировался даже в муниципальные депутаты, при прочих равных… Ты понял. Извини, если задел, оскорбил или обидел.

— Нисколько не обидели.

— Точно?

— Пффф. Паттерны общественного мировоззрения формируете не вы, сэмпай. При всём уважении.

— Что, прости?

— Модели. Шаблоны. Клише общественного мнения.

— А-а-а.

— Насчёт чистокровного. Я с этой позиции тоже никогда не говорил — всегда упирал на профессионализм и компетенции при разборе наших полётов, точнее, заплывов. Пожалуй, вы будете первым, хотя именно к вам отношусь намного лучше, чем ко всем остальным, вместе взятым.

— Продолжай без паузы, пожалуйста.

— Какое-то количество лет назад в заливе Гонконга, в одной крайне интересной ситуации никого лучше третьесортного хафу не нашлось. Чистокровных японцев рядом не то чтобы не оказалось, были. Но они аккуратно попрятались в скорлупки личных шкурных интересов.

— Я немного не в курсе инцидента. Кое-что мне рассказали, но, боюсь, без особых подробностей. Можно ли немного деталей?

— Я шесть часов болтался на полуспущенном буе с простреленным плечом, спасая одну небольшую посылку.

— В том заливе?

— Да.

— Спас?

— Да. Доставил куда надо. К чистоте моей крови ни тогда, ни сразу после претензий не возникло.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ (продолжение)

Один из верхних этажей небоскрёба. Рабочий кабинет акционера Хаяси Юто, очень редко используемый по назначению.

Хаяси Юто задумчиво барабанил пальцами по столу и наблюдал, как собеседник с наслаждением пьёт свой кофе без сахара:

— И что ты находишь в этой гадости! — не сдержался хозяин кабинета на каком-то этапе. — Чай же лучше.

— Дело вкуса, — вежливо пожал плечами парень. — К тому же, вашего чая я уже тоже попил, спасибо.

Да не такой и парень, поправил самого себя патриарх. Почти сорок лет. Есть места, где на пенсию выходят почти что в этом возрасте.

Такидзиро здорово удивил тем, что перечислил так называемых троих, раздирающих его самого изнутри, чуть ли не быстрее, чем Юто понял сам. Товарищ внучки действительно серьёзно разбирался в том, что он сам называет механизмами принятия решений.

— Раз ты выдал мне диагноз, с которым я не спорю, давай пойдём дальше. — Принимать решения учредитель планировал самостоятельно, но вот в оценке предпосылок в одиночку уже уверен не был. — Да. Первого человека, который выпустил Хоноку-тян в самостоятельное плавание несколько лет назад, можно не слушать. Да, он громко кричит, — шутки ради старик сделал вид, что прислушивается к себе. — Но это по большей части шум, лишённый конструктивной информации.

Светловолосый медленно кивнул, подтверждая согласие с тезисом.

— Второй человек. — Юто задумался. — Знаешь, ты прав дважды. Мне действительно хотелось бы оставить след в научно-технической революции — как и инженеру Уэки — и мои знания, которые диплом университета, безнадёжно устарели. Мне интересны эти