Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов

– Хорошо говорите. Дело говорите. Надо подумать, – заключил поздний разговор Сталин.

Поскребышев по обыкновению все зафиксировал в дежурную тетрадь, про себя с удовлетворением отметив, что не ошибся, включив курского секретаря в свой список выдвиженцев.

Сделал какие-то заметки и Микоян. То, что Хозяин любит, когда за ним записывают, знали все.

Когда Доронин ушел, Власик предложил в связи с временно выбывшим из строя «паккардом» пересесть на поезд не в Харькове, как планировалось, а здесь, в Курске, завтрашним же утром.

Поскребышев знал, что к Курску со времени победоносного сражения 1943 года Сталин питал куда более теплые чувства, чем к Харькову, где в мае 1942-го постыдно и страшно провалилась инициированная Тимошенко и Хрущевым наступательная операция. В результате их ошибки красноармейцы неделю вели жестокие бои в полном окружении. В плен попало 229 тысяч солдат и командиров, потеряно громадное количество техники. Сталин еще долго горько сокрушался, винил себя, что уступил настойчивости командующего фронтом и члена Военного совета. Александр Николаевич был свидетелем того, как Верховный сгоряча чуть не распорядился отдать их обоих под трибунал.

Наверное, и эти воспоминания тоже повлияли на то, что Хозяин не стал настаивать на продолжении автомобильного путешествия, отправился спать. А рано утром, никого не предупредив, он тихо вышел из дома и пошел воочию посмотреть на еще спящий Курск. Не успев доложить, как положено, начальству, с ним пошел только один из офицеров выездной охраны, находившийся на посту майор Нефедов. Исполнению регламента помешало отсутствие спецсигнализации в скромном доме секретаря обкома.

Зато вернулся с прогулки Сталин в хорошем расположении духа. Он дошел от Московских ворот до Красной площади. Посмотрел восстановленный драмтеатр, Госбанк, институты, действующую трамвайную линию…

А генерал-лейтенант Власик перед отъездом получил ответственное задание: раздобыть где-нибудь хороший одеколон, не духи, которые вождь не любил, а именно одеколон, чтобы с благодарностью за причиненные неудобства оставить хозяйке дома – супруге Доронина. К счастью, одеколон нашелся, причем даже в достаточно красивом флаконе. Товарищ Сталин сам отнес его в спальню и поставил на подзеркальник.

Глава пятая

Когда два года назад Сталин предложил ему возглавить всю работу над ядерным проектом, Лаврентий, честно говоря, воспринял это неожиданное назначение со смешанным чувством.

Поначалу увидел в нем не столько высочайшее доверие, сколько козни и ревность Власика, Поскребышева, Жданова, которых он уже давно пытался как-то оттеснить от Хозяина. В душе он крайне ненавидел их всех, ненавидел классовой ненавистью – Ждановых, молотовых, булганиных, Маленковых, вышинских и прочих, рожденных в тепле и достатке, не видевших той нужды, голода и унижений, через которые пришел к сегодняшнему своему положению заместитель председателя Совета министров СССР Лаврентий Павлович Берия.

Они привыкли от рождения, что им что-то просто положено, и сейчас никак не хотели подчиниться, подвинуться и постоянно мешали ему окружить товарища Сталина, своего великого земляка и вождя, заслуженной тихой, обволакивающей заботой. А для этого ему необходимо поставить на все объекты своих проверенных кавказских сподвижников, которых в немалом числе он перевел в Москву, пристроил по министерствам и ведомствам. При этом ведь он выполнял задачу, поставленную самим Хозяином, – освободить НКВД от засилья на руководящих должностях и в следственных структурах представителей одной национальности с разоблаченным и расстрелянным «врагом народа» Генрихом Ягодой.

И он сделал это, четко перехватив их агентуру и связи, заменив их на проверенных «кавказцев», с которыми вместе работал. Не обязательно грузин, но и армян, и русских. Кстати, многие из них были образованы не хуже этих нынешних. Меркулов, Гоглидзе, Кобулов были не просто чекистами, а когда-то учились, как и Берия, на архитектора. И вместе они уж смогли бы построить стройный и надежный каркас нового здания власти.

Но сначала ему, Лаврентию, надо было добиться этой возможности, стать для Хозяина всем – самым близким, самым доверенным, постоянно и неизбежно нужным, главным советником и исполнителем. И ведь это уже почти получилось.

После того как он убрал кровавого, ненавидимого всеми спившегося карлика Ежова и его подручных, Берия взял за правило ежедневно являться пред светлы очи товарища Сталина с пухлой красной папкой. Если бы кто смог заглянуть в нее, то, скорее всего, был бы поражен противоречивостью и несовместимостью содержащихся в ней документов. Это было по сути меню. Только каждое блюдо имело свой облик, свою фамилию и должность, свою приправу и свой удобоваримый гарнир.

Меню из человечины? Что ж, пусть так. Эта папка могла мгновенно удовлетворить любое желание, любую прихоть патрона, соответствовать любому его настроению и устремлению.

Сталину когда-то очень понравились слова Кагановича о том, что у каждой аварии есть имя, фамилия и должность.

Клементина Черчилль с орденом Трудового Красного Знамени. 1945. [Из открытых источников]

И Берии они нравятся, только ко всему надо подходить творчески, к примеру, менять последовательность. Почему сначала авария? Куда проще сначала фамилия, нужная фамилия, а уж устроить ей «аварию» – дело нехитрое.

Хозяин два года назад как-то, будучи в хорошем настроении, пошутил:

– Лаврентий! Ты бы как-то изменил начало своих телефонных разговоров. А то говоришь «Берия слушает»… Это ведь и так всем известно, что слушаешь. Вот тут товарищ Вышинский опять на свой телефонный аппарат жалуется. Разберись, пожалуйста.

Берия знал, что к бывшему генеральному прокурору, а ныне заместителю министра иностранных дел, у Сталина отношение особое. Когда-то вместе сидели в бакинской тюрьме. Только тогда Вышинский был Анжеем, а Сталин – Джугашвили. Он выступал главным обвинителем и в «шахтинском деле», и в «деле Тухачевского», и в «деле Промпартии»… Заслуги большие, но в последнее время Хозяин как-то охладел к нему.

И уже на следующий день в красной папке появился документ:

Секретно

ЦКВКП(б) – товарищу СТАЛИНУ И. В.

Докладываю Вам о результатах проверки телефонного аппарата № 31–93 (тов. ВЫШИНСКОГО А. Я.), произведенной Отделом Связи УКМК подполковником ДЮНЯШЕВЫМ, работниками 6-го Управления НКГБ СССР – подполковником ПОТАПОВЫМ, капитаном АНОФРИЕВЫМ и майором ЮДАЕВЫМ.

Осмотром установлено, что у микротелефонной трубки аппарата «продувание» капсюля микрофона оказалось ненормальным в результате того, что капсюль и внутренние стенки крышки микрофона были влажными с наличием капель воды, что и явилось причиной плохой слышимости.

Для предупреждения подобных случаев в дальнейшем произведена замена аппарата другой конструкции с прямой микротелефонной трубкой, обеспечивающей меньшее попадание влаги в микрофон.

Линия абонента оказалась в нормальном состоянии.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ

– Так что? Это такая специфическая слюна у Андрея Януарьевича оказалась? Ну, ты хитрец! – посмеялся Хозяин, ознакомившись