Хроники особого отдела — 2 - Александр Игнатьев

– Надеюсь, это было последнее твое «приключение»?

– Упаси бог от подобных. – Шепнули в раз пересохшие губы.

Гость осторожно, словно боясь помять, обнял министра:

– Отдыхай и ни о чём не думай, – сказал он тихо. – Приложи все силы, чтобы мы больше не увиделись. Кстати, мне нужны люди в Лондоне, хочу их задействовать в наших общих интересах. Семья Кесслеровых. Фамилию со страха не забудь. Пусть прибудут от твоего министерства.

– Приложу все силы, чтобы это произошло поскорее.

– Да, дорогой, прикладывай... кстати, смотри – подарочек!

Черноволосый встал с кресла. На его лицо перетекли тени уходящего солнца, и Громыко вздрогнул. Человек, стоящий перед ним, давно не был юношей.

Между тем он покопался в кармане джинсов и извлёк тусклый тяжёлый перстень:

– На, передай, для Галки, она как сорока камушки блестящие любит. Сам-то не трожь. Сердце у тебя слабое... хе-хе!

***

В Леонтьевском переулке с 1963 по 1989 год проживал бессменный руководитель Министерства иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко. Отдыхать он предпочитал на маленькой дачке во Внуково, на которую любил регулярно выезжать по выходным дням, с женой.

Известный под псевдонимом «Мистер Нет», он выступал за разоружение, поддерживал антисемитизм, активно ссорил СССР с Китаем, способствовал торговле природными ресурсами страны и, фактически, стоял у истоков сокращения какого-либо производства. А ещё он был первым и... единственным министром иностранных дел, которого принял в Ватикане папа. И не один раз, а трижды. Первый раз официально, а затем, на организованных дружественных встречах, во время его приездов в Рим. Мистер Микеле Родригес, поверенный Папы в особых, связанных с Церковью делах, тоже всегда был с ним рядом. В личных вещах Андрея Андреевича сохранилась его визитка, на обратной стороне которой, (видимо, рукой хозяина), написан номер телефона...

«Мистер Нет» часто напевал военные песни, читал Шиллера в подлиннике, симпатизировал Вивьен Ли, любил гречневую кашу с молоком и подсоленным чёрным хлебом. Жена, в своих мемуарах, неоднократно подчёркивала его скромность. Правда, Громыко питал слабость к итальянским костюмам и синим галстукам «Бриони», ещё к шляпам «Барсалино». Дома в гостиной у него висели подлинники Серова и Шишкина, стояла мебель из карельской берёзы.

Известно нелицеприятное, мягко говоря, высказывание о нём Хрущёва: «Скажи Громыко снять в морозный день штаны и сесть... на лёд, он и это сделает». Характеристика от Брежнева тоже не относилась к дружественным: «Наш образцовый прихвостень и сплетник». Косыгин же высказывался о профессиональных неудачах министра: «Документы в папке, а папку он забыл и все секреты из этой папки разгласил...». Научные исследования Андрея Андреевича дважды были отмечены Государственной премией. По этому поводу, Суслов сказал: «Что он исследует, не знает никто, денег получил – никто их не считал, куда ему столько?». Разговор этот вёлся под стенографическую запись во время беседы с Косыгиным. Поэтому известен и ответ: «А кто Галочкины цацки за кордоном оплачивать станет? Ты, Сусло старое, молчи!». И, несомненно, он, по согласованию с кем-то в США, сделал всё, чтобы МС Горбачёв стал генсеком...

Это потом, а пока «Мистер Нет», проводив гостя, облегчённо рухнул в кресло и, забыв про все дипломатические хитрости этикета, по-простецки, хлебнул коньяка прямо из горлышка какой-то пафосной бутылки с иностранной наклейкой.

Расслабил и содрал с шеи аккуратно завязанный галстук, прицельно швырнув его, куда попало.

На работу сегодня всё равно не ехать, а жена поймёт. Раз уж такое мимо просвистело, грех не выпить. А оно просвистело, не зацепив, Ян! врать не станет.

Кстати, кто это Кесслеровы?

Надо их послать как-то официально, раз уж, они ему для чего-то понадобились. Немедленно заму поручить, пусть разбирается. Главное, чтоб не задерживались, собирали вещички, и в 48 часов, чтобы духу их в Союзе не было!

Он снова хлебнул из бутылки, чувствуя, как расслабляется стиснутое напряжением тело...

***

Чёрным днём советской дипломатии ознаменовался 1978 год. Предал Родину, Аркадий Шевченко, являвшийся заместителем ООН Курта Вальдхайма – Генерального секретаря ООН.

Это был шок, нокаут, катастрофа! Что ещё нужно иметь счастливчику, идущему по жизни смеясь?

С 48 лет он занимал высочайшую международную должность, был очень обеспеченным человеком. Его ожидал пост замминистра по вопросам вооружения. Сам благоволил А.А. Громыко, благоволил ему.

Да, «баловень судьбы» излишне пил и слишком любил женщин, но, если предположить, что он решил прилюдно сесть на горшок, в МИДовской высотке его бы только пожурили и, переждав год, этот господин вернулся бы, если не в Америку, то в Лондон, или, в совсем уж крайнем случае – в Париж.

В пафосных мемуарах «Разрыв с Москвой» Аркадий Шевченко, с трудом, скрывая печаль, долго описывал сей разрыв с идеологической точки зрения. Не скрыл, как боялся агрессивно настроенного Кремля и как благоволил «свободному миру». Но даже весьма скудно разбирающиеся в политике понимали: в коридорах МИДа никогда не задерживались «идейные», там работали только прожжённые циники, а уж на руководящих постах и подавно.

Разбирательство по удравшему в капиталистический рай дипломату проводили на уровне Ю.В.Антропова.

Правда, на площади Дзержинского знали, что в составе делегации предатель. Подозревали Анатолия Добрынина, (посла СССР в США), и Олега Трояновского, (представителя СССР при ООН), но вот весельчак и балагур, разговорчивый выпивоха Шевченко попал в разработку последним.

При проверке вскрылись весьма нелицеприятные факты. И в конце марта 1978 года, аккуратно, с целью участия в серьёзном правительственном совещании, его, наконец, решились отозвать в Москву. Но вмешалась судьба. Перед самым отлетом в Нью-Йорк, (штаб квартира ООН там), прилетел приятель Шевченко – Геннадий Сташевский, который на вопрос, о чем совещание, страшно удивился, потому что ничего о нём не слышал...

8 апреля Аркадий Шевченко ушёл из дома, оставив жене записку, рекомендующую немедленно решить вопрос об эмиграции.

Позднее станет известно, (от Олдрича Эймса, «нашего крота» в ЦРУ), что бежавший из «ада» господин начал приторговывать Родиной, (за хорошие деньги), аж с 1975 года, причём по собственной инициативе.

Но Леонгина Шевченко или растерялась, или отказалась. Мужу было уже не важно. В эмиграцию она так и не отправилась. Прилетев в Москву, женщина, (по официальной версии), наложила на себя руки. Правда, при весьма странных обстоятельствах. Труп нашли не сразу. На даче. За шубами. В шкафу.

Сын Аркадия – Геннадий – трудился в это время атташе в Женеве. 9 апреля его срочно назначают дипкурьером. Интересно, что в поездке домой его сопровождал товарищ из ГРУ – Владимир Резун. Возвратившись «за кордон», он быстренько превратится в «невозвращенца» и пристроится в холмах английского Девоншира – фермером, производителем