Заветная тайна Крота Фердинанда - Микаэль Брюн-Арно

не два. На деревянных стульях и на диване были навалены кучи одежды, нуждавшейся в стирке. В гостиной, на полочках, где были расставлены фотографии улыбающихся Виолетты, Усача, Миры, а также Кротов Норбера и Прюнелль, родителей Фердинанда, скопилось столько пыли, что под ними с трудом можно было рассмотреть их мордочки. Пыль покрывала их тонкой белёсой пеленой, и от этого все члены семьи, изображённые на фотографиях, казались старше. Повсюду лежали книги, о которых хозяин книжного магазина с удовольствием, не щадя времени, рассказывал своему другу. Закладками служили самые неожиданные предметы — письмо, веточка, лист орешника. Лис с лёгкостью представлял себе, как его друг сидит возле камина в обитом тканью кресле, читая и перечитывая одни и те же куски из книги, забывая текст чуть ли не сразу после того, как он его прочитал. При виде этого дома стало грустно, но это чувство не привело Арчибальда в отчаяние и тем более не помешало ему начать операцию по спасению и уборке жилища крота!

— Фердинанд, друг мой, вы не станете возражать, если, прежде чем мы отправимся спать, я немного наведу порядок у вас в столовой?

— Я к вашим услугам, командир Лис! — ответил Фердинанд и отсалютовал, как настоящий солдат. — Скажите, что я должен делать, и я… я… В любом случае, скажите это мне несколько раз.

— Вперёд, новобранец крот! Порядок не ждёт!

Вооружившись тряпками и ведром воды из колодца в саду, Арчибальд и Фердинанд принялись тщательно убираться в комнате, и, честное звериное слово, вода в ведре вскоре стала совсем чёрной! Пока лис стирал, а потом крахмалил рубашки Фердинанда, к которым чудесным образом возвращался белый цвет, крот взялся вытирать пыль с полок. Вытянув к полке переднюю лапу, он для равновесия опирался задней на спинку стула, поставленного на стопку книг. Вскоре из глубины дома до лиса донёсся грохот.

— Всё в порядке, друг мой? — крикнул Арчибальд.

Тот немедленно ответил:

— Да, да, приятель, но, прошу вас, будьте так любезны, не входите прямо сейчас.

Потом настала очередь пола — его подмели и натёрли. Большие окна распахнули настежь, и в доме запахло свежестью.

— Вот что доставляет удовольствие, — заметил Арчибальд, наблюдая, как начинает блестеть дерево под тряпкой крота. — Я поставил все ваши книги в шкаф и, как вы сами убедитесь позже, расставил их по порядку, в строгом соответствии с системой, которая, я уверен, вам понравится!

— Спасибо, друг мой, — ответил Фердинанд. — Помощь профессионала всегда кстати! Вы знаете, я обычно расставлял их по цвету обложки, ведь у меня такое плохое зрение… Это же не может оскорбить ни писателей, ни продавцов книг, не правда ли?

— Нет, конечно же, нет, — сказал лис, кусая лапы, чтобы не закричать во весь голос. — Ну а теперь примемся за кухню и наведём порядок там!

На кухне их ждало много работы. Надо было вымыть и перемыть всю посуду, потому что пятна намертво въелись в фарфор, а также рассортировать продукты. Испортившиеся овощи и фрукты пришлось выбросить, надо было срезать плесень с сыра — конечно, за исключением тех сортов, которые от плесени становятся только вкуснее, вылить из бутылок прокисшие морсы, от которых уже пахло горечью. Наконец, предстояло отмыть плитку, к которой уже долгое время не прикасалась щётка. И вот, благодаря лимонному соку, яблочному уксусу и стараниям двух друзей кухня обрела вторую молодость, и в ней снова можно было готовить еду. Именно такая мысль пришла в голову лису, у которого уже добрый час в желудке бурчало от голода.

— Фердинанд, как вы смотрите на то, чтобы сделать перерыв на ужин перед тем, как мы перейдём к другим комнатам?

— С огромным удовольствием, но вам не кажется, что для ужина ещё рановато? — ответил крот, делая глоток брусничной настойки из бутылки. Она оказалась такой ужасной на вкус, что он скривился и вылил остатки в раковину.

Арчибальд погладил Фердинанда по торчащей во все стороны жёсткой шёрстке. Прочитав книгу Филина Марселена, он твёрдо понял: в те моменты, когда маленький крот был не в себе, говорил какие-то странные вещи, когда ему казалось, что за окном вечер, а на самом деле было утро, или когда он начинал рассуждать о своих родителях, которых уже давным-давно не было в живых, не следовало пытаться быстро и резко возвращать его в реальную жизнь, напоминать о пропущенной еде или забытом знакомом.

Фердинанд превратился в эдакого путешественника во времени — он странствовал между прошлым и настоящим, словно перескакивал из одной главы большой книги жизни в другую. И когда он терялся в одном из своих бесчисленных путешествий, Арчибальд не торопил его, а протягивал ему спасительную путеводную нить, благодаря которой он мог потихоньку вернуться обратно.

— Это ведь правда, что ваша матушка была так добра, что поделилась с вами рецептом своего замечательного супа? — спросил лис, стараясь говорить о Кротихе Прюнелль в прошедшем времени.

— Да, совершенно верно, мама готовила чудный суп! — отвечал ему Фердинанд, прекрасно понимая, что мамы больше нет.

Арчибальд солгал бы, если бы сказал, что порой ему не хотелось потрясти своего друга как яблоню, чтобы стряхнуть с него прошлое и вернуть в реальность! Впрочем, иногда он так и поступал, забывая о том, что в происходящем не было никакой вины Фердинанда и что он не нарочно вёл себя таким образом. Впоследствии лис очень раскаивался. В такие минуты, чтобы вымолить себе прощение, он угощал крота зефирками, а тот приходил в восторг, совершенно забыв о произошедшем, и смотрел на него с любовью и нежностью. Да, владелец книжного магазина понял раз и навсегда — болезнь Фердинанда так же не подчинялась его воле, как не подчинялась расчёске его шёрстка. Сколько бы её ни приглаживали, она всё равно вставала дыбом.

Когда друзья заканчивали свой обед, Арчибальд заметил возле книжного шкафа круглую светло-розовую дверцу, напоминающую цветы вишнёвого дерева, а справа от неё — такую же дверцу, но голубую.

— Там тоже наведём порядок, — пробормотал он, засучивая рукава. — Пойдёмте, Фердинанд, давайте продолжим наши дела, если, конечно, вы не против.

— Не знаю, мне кажется, что… — ответил крот.

Но лис уже открывал дверцу.

В комнате, оклеенной обоями, на которых чья-то лапа нарисовала букеты цветов и полевые пейзажи, не было беспорядка; казалось, крот не осмеливался преодолеть порог. В воздухе чувствовался нежный аромат лаванды и розовых лепестков — несомненно, он исходил от мешочков с засушенными цветами, разложенных на полках бельевого шкафа. Подушки на кровати были прикрыты прелестной кружевной накидкой,