Проклятая деревня - Леся Громовая

никто не помнит, ни призраки, ни местные, так почему эта субстанция задает мне такой вопрос. Видимо надула меня бабка, сейчас голову мне открутят, или утащат за собой в их призрачный мир. Одно хорошо, буду приходить к Алине и Мише и пугать их до усрачки.

— Ответь, некультурно молчать, когда вопрос задают. — прервал мои размышления тот же голос.

— Гуляю. — сказала я, сама, удивившись, что получилось.

— Гуляешь? — удивленно переспросил голос. — А ты не местная… чужачка… Мы ошиблись видимо…

Послышался то ли шёпот, то ли шелест…

«Они что, меня обсуждают⁈»

Я снова почувствовала прикосновение, и была уже близка к панике, как вдруг все пропало.

Только сверчки снова затянули свою старую песню, и ветерок потянул с озера запах тины и камышей.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на землю. Рядом со мной ничего не было. С опаской я подняла голову, но улица была абсолютно пуста.

В эту минуту я со всех ног кинулась в обратную сторону, где находился клуб.

Глава 12

— Давай, девонька, попробуй встать! — говорила баба Варя. — залежалась уже, пора!

— Я стараюсь, не могу. Ноги затекли, баб Варь. — ответила Надья, честно пытаясь подняться с надоевшей кровати.

— Давай я помогу, — сказал Михайло, наблюдавшей за ее попытками до этого, расположившись на диване.

— Я сама. — сказала девушка, — я должна сама.

— Ишь, придумала! Сама! Миша, ну-ка помоги ей. А то с такими успехами мы до вечера тут просидим.

— Баба Варя, я сама! — попыталась возразить цыганка, но мужчина уже был рядом, и аккуратно держал ее под руки.

Она встала на ноги, но самой бы удержаться ей не удалось.

Надья шаталась, и в конечном итоге уцепилась за руки Михайло, и сделала пару шагов благодаря ему.

С момента ее пребывания здесь прошло уже больше месяца.

Спина еще немного побаливала, но это была больше напоминающая о произошедшем боль. Рана заживала с завидной скоростью, и сейчас представляла собой только закрытый рубец.

Девушка уже как неделю пыталась сесть и встать, но пока это выходило с огромным трудом. Каждый раз ее попытки заканчивались поддержкой этого огромного медведеобразного мужчины.

Баба Варя говорила лишь, что после таких ран нужно только время. Много времени. Поэтому и сама не торопилась, и Надью не подгоняла.

А в тот день цыганка решила все-таки начать этот разговор.

— Баб Варь, я, как только ходить самостоятельно начну, я сразу уеду. И так столько времени у вас забрала.

— Ты чего удумала, девка? Куда ты уедешь? — всплеснула руками женщина.

— В табор свой. — тихо сказала Надья. — Их искать буду.

— Обождется. — сказала она. — Отлежишься, поживешь здесь с нами.

— Не могу. — сказала девушка.

— Не спорь. Тебе лучше здесь остаться. Судьба видишь тебя к нам привела, кто мы такие, чтобы ей перечить! Живи, сколько нужно, ты не мешаешь! Наоборот лишние руки не помешают!

— Да чем же я смогу помочь то? Болезненная такая…

— Да ты ж даже огород наш не видела. — взмахнула женщина. — Там точно помощь нужна. Ты ж видишь, что Михайло на службе у барина! Дома то и не видать, а я уже стара.

Девушка посмотрела на старушку, и поняла, что совсем не хочет уходить от нее…от них.

И поэтому сейчас, когда она ухватилась за Михайло, что-то дрогнуло внутри у цыганки.

«Неужто приворожили…» — подумала она в ту секунду.

— Вот, завтра может и до улицы доберемся, хоть свежим воздухом подышишь! — улыбнулась баба Варя, и добавила. — Ладно, Михайло. Сади обратно нашу девоньку, а то перестарается, и еще на месяц сляжет.

— Нет, можно сегодня на улицу? — даже немного обиженно сказала Надья.

— Ты на сегодня и так много уже двигалась, как бы хуже не сделать. — задумчиво сказала баба Варя.

— Ну, пожалуйста. Не могу уже лежать… Мне бы свежего воздуха, на солнце взглянуть. Природа поможет, поставит на ноги. — умоляюще посмотрела на нее цыганка, и женщина сжалилась.

— Михайло, помоги Надье до улицы дойти. На скамейке немного посидите, пусть и вправду воздухом подышит.

— Спасибо. — счастливо улыбнулась девушка, и они с Михайло медленно двинулись через весь дом.

Надья впервые была в другой комнате, которая внешне была похожа на ту, где она жила эти пару месяцев. Заправленная цветастым покрывалом кровать, несколько подушек, поставленных друг на дружку и укрытых тулью.

Длинные чистые дорожки на полу. Белоснежная печка.

Большой стол у окна, заставленный всякими плошками и баночками с травами. На стене висели сушеные веники, видимо тоже какие-то травы.

В углу висели старинные иконы, с немного выцветшими красками.

— У вас в таборе не так было в ваших шатрах. — вдруг сказал обычно молчавший Михайло.

— Да. Не так. — ответила Надья, опустив голову, и стараясь шагать сама.

— Скучаешь.

— Конечно. — сказала девушка. — это же мой дом.

— Да оно понятное дело, но вдруг тебе здесь понравится.

— Где?

— У нас с матерью. — посмотрел он в глаза цыганки. — Мы не в деревне живем. В лесу, вдалеке от этих сумасшедших.

— Почему ты так о своих же? — удивленно спросила она.

— Потому что, это так и есть. — немного грубо ответил мужчина. — Какие же нормальные люди, пойдут громить целый табор, где были и дети, и старики.

— Они боялись. А страх делает с людьми невероятные вещи. — сказала Надья.

— Да, это так. — кивнул Михайло.

Они медленно вышли в сени и наконец оказались на улице.

— Михайло, ты что творишь окаянный!!! — услышали они голос бабы Вари.

— Мать, ты чего раскричалась? — удивился мужчина.

— Она ж босиком!!! — громко сказала женщина, — и даром, что третий десяток разменял, дурень! Ничего не видишь!

Женщина подошла с лаптями и обула девушку, а сыну дала хорошую затрещину, даже не заметив его возмущенно смущенный взгляд.

— Да босиком наоборот даже лучше было.