Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

— Здесь у меня отчёты собранные несколькими службами, Миша. От Секретной Службы и Имперской Комиссии по борьбе со Скверной, до Тринадцатого Отдела и Министерства по земельным вопросам. Одни положительные характеристики.

Он достал из папки несколько документов:

— Также тут у меня находятся прошения по двум Конструктам и запрос на возведение ещё одного. Плюс решение по новым землям. Во всех бумагах фигурирует твоё имя.

Император демонстративно взял ручку и подписал первый из них, затем вторую, не отводя от меня взора, затем третью. После чего протянул документы мне и аккуратно положил ручку на стол. Я взял бумаги, бегло проглядел.

— Это слишком щедро, Ваше Императорское Величество!

— Возможно, Миша. Нет сомнений, я мог бы отдать земли талантливому человеку другого рода. Передать Конструкт проверенному Зодчему, ждущему своего шанса уже много лет. Отказать в прошении Володина, и обязать тебя поддерживать Конструкт во Влодаве за счёт какого-нибудь выпускника Академии. Это имело бы смысл, если бы мне захотелось наблюдать, как на вдруг ожившем направлении внезапно образуется хаос и заплетётся клубок интриг, отбрасывая наши успехи. Тот регион стал мне крайне интересен, Миша. Я делаю ставку на тебя, понимаешь?

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество. Постараюсь не осрамиться.

— Постарайся, — согласился Государь. — Говорить буду прямо: на моём веку не так часто попадались люди таких талантов, Миша. Ты поцелован Богом, не иначе.

Он перекрестился и продолжил:

— Отмечу, что в твоих глазах слишком много мудрости для столь юного возраста. Но всё же скажи мне, Миша, сумеешь ли ты откусить такой кусок пирога? — во взоре Императора появилось сомнение.

— Пока я плохо представляю его размер, — признался я.

— Внушительный. Если ты не готов, то я пойму. Моё предложение о работе в столице ещё в силе. Я гарантирую тебе всецелую поддержку с моей стороны. Сиди, твори, посещай балы, обменивайся опытом с лучшими Зодчими мира. Многие всю жизнь мечтают о подобном. Деньги, слава, женщины и спокойный край. Выбирай, Миша. Выбирай разумно. Эти бумаги могут исчезнуть в моём кабинете, и я не стану осуждать тебя за твоё решение. Все мы люди.

Он изучал меня, как и неизвестный психомант.

— Я выбираю фронтир, — спокойно сказал я. Император покачал головой в недоумении, а затем снова откинулся на спинку стула.

— Хорошо же, Миша с Урала, — он открыл ещё один ящик. Да сколько их у него там⁈ Но на моём лице не дрогнул ни единый мускул.

— Возьми, — приказал Император.

Я почувствовал магию, скрытую в переданном мне конверте. Незнакомая, бурная, едва приручённая. Император терпеливо ждал, но, видя моё замешательство, сказал:

— Смелее, Миша.

В конверте лежала грамота. Бумага переливалась магией. Мой взгляд скользнул по письменам, а затем поднялся на Императора. Неужели…

— Ваше Императорское Величество… Это ведь…

— Я давал его и за меньшие заслуги. И пусть впервые передо мной человек столь юных лет, но я же сказал, что не обижу вас с Павловым. Приложи палец к печати.

Место под печатью светилось, будто сквозь бумагу пыталось прорезаться спрятанное по ту сторону солнце. Я медленно поднёс палец, ощутил жар кожей и неприятное покалывание. Очень неожиданное событие.

— Миша, ты тратишь моё время, — прокомментировал мою заминку Император.

Приложив палец к сосредоточению магии, я почувствовал, как кровь будто вскипела. С трудом удержавшись на месте, вцепился свободной рукой в столешницу, чувствуя, как пульсирующая боль распространяется по телу. Кровь стала кислотой, и я ощущал каждую жилу, каждую вену. Сквозь зубы само по себе вырвалось сдавленно сипение. На лбу выступила испарина, ноги стали ватными, но через миг дурнота ушла, словно её и не было. Медленно распрямившись, я преклонил колено перед сидящим Императором.

— Мой Государь.

— Встань и служи России, Миша с Урала. Я буду наблюдать за тобой. Надеюсь, что ты порадуешь меня своими новыми идеями.

Я подчинился.

— А теперь иди. Всё, что я хотел увидеть и сделать — я увидел и сделал. Павел Губарев тебе поможет со сложными вопросами, не стесняйся к нему обращаться.

Он убрал со стола все выложенные перед этим папки, кроме грамоты о наследуемом дворянстве, и снова взял ручку. Потом посмотрел в окно, на читающую барышню, и добавил:

— Не заставляй меня пожалеть о случившемся. Не позволь своей голове закружиться от успеха. Я легко забираю то, что дал, если разочаровываюсь.

Когда я вернулся в Томашовку, был уже глубокий вечер. В домах горел свет, на часах у Конструкта стоял Макар и одарённый наёмник из гвардии. Оба вытянулись при моём приближении. Я не стал заворачивать к ним и отправился к себе домой спать. Там залез в душ, перед этим заказав из «Логова» доставку еды. После полуночи ко мне в дверь постучали, из-под дома раздалось ворчливое и глухое «ням!» от Нямко. Я же, в одном халате, открыл дверь и увидел на пороге Паулину. Хозяйка трактира сверкнула белозубой улыбкой и впорхнула в дом. В одной руке бутылка вина, в другой пакет с контейнером для еды.

— У сильного мужчины найдётся минутка для слабой женщины? — промурлыкала она, обдав меня запахом духов. — Какой вид, Миша-Мишенька-Мишаня! М-м-м-м. Ты очень голоден? Может, сначала утолим другой голод?

Последнее она произнесла со страстным придыханием.

— Очень, — улыбнулся я, забрал у Паулины пакет и прошёл с ним на кухню, после чего разложил его по тарелкам. Затем открыл бутылку вина и налил девушке в бокал.

— Миша? Ты хочешь заставить прекрасную даму пить в одиночестве? Это же так не благородно! Ты же дворянин, Миша!

— Могу предложить чай, — я сел за стол и демонстративно открыл бутылку с морсом, положенную в пакет.

— Ты такой очаровательный и такой скучный, — сказала Паулина и пригубила из бокала. Глаза её сверкали.

— Хозяин. Спешу сообщить, что Паулина Князева очень волнуется! — проявился из пустоты Черномор. Он повис прямо напротив ничего не подозревающей девушки. — Исходя из отобранных мной данных, период овуляции миновал неделю назад и это волнение другого толка. Я хотел бы отметить, что мои датчики регистрируют овуляцию у…

— Я ем! — мысленно фыркнул я ИскИну, прервав его, а затем с удовольствием принялся за ужин. Паулина поглаживала ножку бокала, закинув ногу на ногу.

— Ты такой правильный, — вздохнула она. — Чай, это несерьёзно. Ведь сегодня ты летал на