Школа снегурочек и тайна пропавшей хранительницы - Валерия Ошеева

Спустя минуту Алёна присела рядом с ним. В отсветах толстой круглой луны Егор увидел, что его подруга плачет.

– Прости, я психанула, – тихо сказала она. – Ты очень мне помог, правда. Просто я не умею петь!

– А, припоминаю что-то из твоего дневника, – примирительно ответил Егор. – Ой, извини. Может, реально я спою?

– Ты не знаешь, как надо.

– Тогда попробуй сама. Я заткну уши.

Всё-таки её первое самостоятельное задание не заладилось с самого начала. И сейчас Алёну даже не удивляло, что под занавес ей выпало счастье «отработать» зачёт Северины.

Только бы не перепутать ноты и слова! Егор не будет подслушивать. Он честный. Фыр-Фыр занята снежинками. А значит, Алёна осталась наедине со своим страхом.

Если бы богиня зимы послала ей хоть чуточку своего волшебства! Этот день был таким долгим, что у Алёны не хватало сил даже открыть рот.

Но что это? Алёна вскочила и вытерла слёзы.

– Не может быть, – прошептала она и закричала Егору, размахивая руками. – Вставай, вставай!

– Уже всё?

– Да нет, смотри!

Небо над городом забурлило зелёно-розовыми переливами. Как будто кто-то открыл магический портал. Егор тоже встал.

– Говорят, северное сияние усиливает волшебство. Может, будет не так уж страшно, если я немного собьюсь?

– Я отойду подальше.

Но Алёна дёрнула Егора за руку, и он остался. Алёна запела. Высоким и сильным голосом, который ей подарило сияние. Егору даже мерещилось, что небо вторит эхом замысловатой хрустальной мелодии. Это была не песня, нет! Это было заклинание, распутывавшее клубок времени. Когда последняя нота замерла в воздухе, Алёна посмотрела на Егора и с облегчением сказала:

– Вот теперь всё.

За минуту до Нового года она остановила время.

Глава XX. Неожиданное предложение

Ему никогда не нравилась собственная жизнь. Наверное, с того самого момента, как он осознал, что не такой, как все. Зачем природа заточила столь выдающийся разум в столь жалкое тело? Со временем он перестал задаваться этим вопросом. Да, он был некрасив, но для счастья красоты и не требовалось. А счастье для него заключалось в одном – во власти. Он хотел, чтобы ему подчинялись те, кто красивее и выше.

Сначала он пытался пробиться в учителя, лелея мечту однажды возглавить всю школу. Но директор, очевидно почуяв конкурента, не дал ему проявить себя. Что ж, он привык быть непринятым и отвергнутым. Настанет день, и он отомстит своим обидчикам за каждый косой взгляд, за каждый разговор из вежливости, за свои растоптанные мечты!

Ближе к сорока он вдруг ощутил ужасающую пустоту. Ведь всё, чего он добился в мире высоких и красивых людей, – бесконечное прозябание в подвале среди бумаг и старинных артефактов. Само собой, иногда он поднимался на поверхность: работал в своём кабинетике, где было хотя бы не холодно, проводил экскурсии для новеньких. И делал вид, что ему страшно интересно всё, о чём он рассказывает. А потом уже и не скрывал равнодушного презрения: наверное, поэтому в Музей Севера в последние годы мало кто заходил.

«Вот и славно», – думал он. В конце концов, ему хватало общения с этими мерзкими человекообразными на совместных трапезах и школьных вечерах, которые он часто пропускал. Если ему была нужна компания, он звонил сестре или встречался со своим добрым другом, единственным человеком, который относился к нему как к равному. Иногда он даже перекидывался парой слов с Камиллой.

«Что толку в красоте? – думал он, глядя на свою племянницу, которую считал глупой и избалованной. – Нет уж, лучше быть существом разумным».

И он был. Был до тех пор, пока в один прекрасный день не решил… жениться. Причём как можно скорее, до своего сорокового дня рождения. Он не был сентиментальным, нет. Он вообще презирал род человеческий, так что идея женитьбы сначала ему самому казалась абсурдной. Но чем дольше он думал, тем больше приходил к выводу, что это здорово облегчит ему жизнь. Рядом всегда будет человек, который принесёт чашку горячего чая, разложит по коробкам архивные документы, придёт на ненавистные школьные праздники и извинится за его отсутствие. Ему, в сущности, нужно не так уж много: чтобы жена всегда была на подхвате и не мешалась под ногами, когда захочется побыть одному. Разумеется, избранница должна обладать учтивыми манерами и сносной наружностью. Дело оставалось за малым: найти подходящую кандидатуру.

День за днём он мысленно перебирал всех знакомых женщин, но ни одна ему не нравилась. Он понимал, что очаровать избранницу может только умом. Ему нужна девушка, которая устала от одиночества. Которой некуда пойти, кроме школы. Которая ценит доброго собеседника и свободу. Ему наплевать, какие у жены будут подруги и занятия – главное, чтобы она была ему верна.

День рождения приближался, а он так и не выбрал, за кем ухаживать. И вот, когда он уже собирался отказаться от своей идеи, случилось непредвиденное. Как-то раз он стоял в очереди в магазинчике чудес. И продавец протянул девушке перед ним стопку красивой снежной бумаги, перевязанной тесёмкой, как торт.

– Какой приятный бирюзовый оттенок, – сам от себя не ожидая, сказал он. – А мне всегда попадается с каким-то жёлтым отливом.

Девушка оглянулась, спокойно опустила глаза и – с улыбкой! – ответила:

– Спасибо, Эрик делает мне эту бумагу на заказ, – мотнула она головой в сторону продавца. – Немного дороже, но зато можно выбрать собственный цвет.

– Кхм, кхм…

Неужели он забыл, как вести светскую беседу?

– До свидания.

Она снова улыбнулась и отошла от прилавка.

– До свидания, госпожа… – да как же её зовут? Чёрт возьми, он совсем забыл! Вот что значит безвылазно торчать в архиве!

– Ольга, – пришла на помощь девушка.

– Ольга, – посмаковал он. – А я господин смотритель Музея Севера! – крикнул он вдогонку.

Но Ольга уже вышла из магазинчика.

Ночью он долго не мог уснуть и вспоминал всё, что знает об этой лучезарной девушке. Да ведь она та самая, чей волк разорвал юного звездочёта… Карлик поёжился под одеялом. Семьи у неё нет. Не то преподаёт, не то ходит в няньках. Наверняка мечтает вырваться куда-нибудь с вечно холодного острова. Что ж, он сможет это устроить, когда… И ведь до чего хороша! А главное – говорит с ним ровно, открыто, без снисхождения. Решено: лучше Ольги невесты ему не найти. Но как завоевать её расположение?

Чтобы ближе узнать Ольгу, он выучил её распорядок дня и стал за ней следить. Обычно он старался не попадаться ей на глаза, но однажды после ужина проговорил с ней целых восемь минут и снова поразился, как свободно она держалась.

Тогда карлик решился действовать: откопал в чулане Музея Севера металлическую шкатулку с цветами, почистил её, починил механизм, и шкатулка снова засияла и запела о любви, правда, слегка дребезжащим голосом.

«Как пошло, – подумал он. – Но, кажется, женщины любят такие вещи».

Тень неудовольствия скользнула по лицу Ольги, когда он вручил ей подарок. Это задело карлика, но он сделал вид, что ничего не заметил. В конце концов, Ольга просто сбита с толку его недвусмысленными намерениями. Она ведь, бедняжка, слишком долго была одна и отвыкла от мужского внимания. Теперь он собирался пригласить Ольгу на экскурсию в музей, чтобы поразить её своими познаниями.

Накануне предполагаемого свидания смотритель снова не мог уснуть. Накинув бархатный халат, который был ему великоват, он вышел из своей комнаты побродить по ночному замку. Ноги сами привели его к спальному крылу снегурочек, где жила Ольга. Подойти к её комнате он боялся из-за этого мерзкого пса Боро.

Карлик нерешительно остановился у входа в коридор и тут увидел впереди чью-то фигуру в накидке с капюшоном. Он быстро спрятался за фонтан богини зимы, впервые в жизни возблагодарив небо за то, что уродился таким низкорослым.

Из коридора вынырнула девушка. Озираясь по сторонам, она глубже натянула на себя капюшон, но карлик успел увидеть её профиль. Это была Ольга! Но куда она торопилась в столь поздний час?

Карлик уже привык ходить за Ольгой по пятам. Но сейчас его обуревало такое любопытство, что он с трудом держался на расстоянии. Из коридора Ольга направилась в сторону трапезной залы, потом свернула на узкую лестницу, которая вела в одну из башен замка. Карлик не посмел пойти за ней: заметит. Он примостился у большого панорамного окна и уставился в темноту. В башне было несколько окошек, тускло подсвеченных снежинками. Тень Ольги то и дело проскальзывала мимо какого-нибудь окошка, пока наконец не остановилась на верхнем этаже башни.

«Да не прыгать же она собралась!» –