Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков

Ведь именно еврейское население Российской империи, наравне со студенчеством, оказалось наиболее ущемленным и пострадавшим в результате борьбы с революционными настроениями со стороны нового правительства Александра III.

Новый удар еврейская община получила спустя год, в мае 1882-го, когда были приняты так называемые «Временные правила», которые сильно ограничивали права евреев, особенно из беднейших слоев общины. В том числе «правила» запрещали евреям селиться в сельской местности, покупать землю и недвижимость вне черты оседлости, заниматься торговлей по воскресеньям и праздникам.

При этом, впитавшие с молоком матери веру предков, пусть даже и отрекшиеся от нее, евреи воспринимали себя как древнейший народ, снова оказавшийся в плену, теперь уже не в египетском или вавилонском, но российском, и, подобно Давиду, Юдифи, Моисею, были готовы дать отпор своим угнетателям. Нужен был лишь неистовый пророк.

Яков Свердлов, чистокровный еврей, уже находился в зоне риска, в потенциально взрывоопасной среде, только ввиду своего появления на свет. Но мало того — он и родился не только в нужное время, но и в нужном месте.

Глава 1. Из-за черты оседлости в сердце России

Благодаря крайне удачному расположению в месте слияния двух великих русских рек — Волги и Оки — Нижний Новгород к концу XIX века стал мощным промышленным, научным и торговым центром поволжских российских губерний. Недалеко от Нижнего, в селе Сормово (бывшее Соромово), действовал крупный металлический завод, работали типография, железная дорога, духовная семинария и театр, проводились ярмарки и выставки. С середины XIX века в Нижнем зародилась небольшая еврейская община, состоявшая в основном из мещан, получивших право проживать за чертой оседлости. Все эти факторы оказали немалое влияние на судьбу города во время революционных событий начала ХХ века.

В 1881 году ремесленник-гравер Михаил (Моисей) Израилевич Свердлов, родом из Полоцка Витебской губернии, перебрался со своей супругой в этот живой и богатый торговый город. Молодая семья Свердловых въехала во флигель усадьбы купца Сверчкова на Большой Покровке — в самом центре города. Здесь Свердлов-старший решил открыть свое дело — граверную мастерскую. Здесь же, в маленькой комнатушке рядом с большим залом, где и работали и принимали клиентов, на первых порах жил и сам хозяин мастерской со своей женой Елизаветой (Итой-Леей) Соломоновной Свердловой. Жизнь семьи будущего великого революционера на первый взгляд складывалась совершенно обычно и заурядно для их класса и круга.

Михаил Израилевич и Елизавета Соломоновна Свердловы, молодые и красивые, до рождения Яши еще 5 лет. 1880 год

[РГАСПИ. Ф 86. Оп. 1 Д. 139. Л. 1]

Граверное дело давало семье стабильный доход и возможность уверенно стоять на ногах, да и сам Моисей Израилевич, по всей видимости, обладал определенными способностями и деловой хваткой. На следующий год в доме Свердловых родилась дочь Софья, а еще через два года старший брат Якова Свердлова — Залман (Зиновий).

В будущем, через десять лет после рождения самого Якова, его отца будет ждать большой успех — в 1896 году в Нижнем Новгороде открывается знаменитая Всероссийская художественно-промышленная выставка. Удивительные экспонаты и невиданные новинки, электрический трамвай, первый русский автомобиль, гиперболоидная башня Шухова — все это и не только на один год превратило Нижний Новгород в главный торговый и научный центр России.

Разумеется, все это принесло огромное количество работы для маленькой граверной мастерской. Предприимчивый Моисей Свердлов немедленно арендовал место на ярмарке, рядом с Бразильским павильоном, где принимал не оскудевавший поток заказов на изготовление печатей и табличек. Деньги, заработанные на ярмарке, пошли на покупку печатного станка, который теперь целыми днями шумел и стучал в маленькой комнатке по соседству с мастерской, а к надписи над входом «Граверная мастерская» добавилось еще одно слово — «Скоропечатная». Пришлось семье Свердловых, в которой к тому времени было уже шестеро детей, наконец перебраться в двухэтажный деревянный флигель в глубине двора.

Все эти события рисуют образ Моисея Свердлова как талантливого и хваткого предпринимателя, организовавшего дело на бойком и денежном месте, человека, озабоченного в первую очередь соображениями достатка и благополучия. Впрочем, советская историческая традиция старательно приучила массового читателя видеть Свердлова-старшего пламенным революционером, по ночам печатавшим листовки для подпольного движения, изготавливавшим фальшивые печати для партийных организаций, при помощи которых революционные подпольщики фабриковали себе подложные документы. В этой же традиции, при покровительстве хозяина мастерской, его рабочие добывали шрифты для подпольных типографий нижегородских социалистов (2, 3).

Однако сложившаяся картина человека «революционно настроенного», живущего в крайней нищете и считающего каждую копейку, не слишком вяжется с реальными фактами. Как мы увидим в дальнейшем, отец в какой-то момент просто пошел на поводу у своих харизматичных и не по возрасту политизированных детей.

По словам Клавдии Тимофеевны Свердловой (Новгородцевой), происходившей из небедной купеческой семьи, при мастерской же в небольшой комнатке ютилась вся семья. Дабы справиться с нуждой и прокормить детей, отцу и матери приходилось работать не покладая рук.

Чтобы оценить степень художественного преувеличения, достаточно беспристрастно взглянуть фактам в лицо. На фотографиях и музейных экспонатах дом Свердлова совсем не кажется нищенской лачугой. А «крайняя нужда» — это один из элементов бытия стандартного героя из советского пантеона, которые нам нередко будут попадаться на протяжении всей нашей книги.

Патриарх со своими питомцами. Михаил Израилевич Свердлов с детьми и внуками: сын Александр Свердлов, сын Герман, внучка Ида Авербах, внучка Евгения Свердлова и внук Леопольд Авербах. Как видим, и отца, и дедушку, солидного коммерсанта, любили и уважали. 1915 год

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1 Д. 139. Л. 63]

Фотографии Моисея Израилевича показывают вполне преуспевающего человека, почтенного владельца мастерской, занятого прибыльным и перспективным делом. Он не только обеспечивал семью из восьми человек, но и содержал в своей мастерской наемных рабочих. Что в дальнейшем, очевидно, стало непростым моментом в отношениях Якова Свердлова и его отца, который охотно оказывал материальную помощь сыну и искренне обижался, когда тот в шутку называл его эксплуататором. Такого юмора Моисей Свердлов не понимал.

Ведь глава большой еврейской семьи требовал к себе, по Закону Моисея, не только почитания, но и беспрекословного подчинения. Дети привыкали с малых лет помогать отцу и его работникам в мастерской и не имели права это хотя бы обсуждать.

Но даже в отлакированной официальной историографии можно встретить подлинные воспоминания Якова Свердлова. Они своей искренностью выделяются из железобетонных блоков окружающих их штампов.

Вот отец Якова словно невзначай бросает:

— Круглое-то окно на чердаке не надо забивать. Вдруг