Кодекс Охотника XXXI - Юрий Винокуров

Первый Легион Земли теперь персонально мой. Я так долго бегал от ответственности, что теперь не знаю, радоваться мне или огорчаться.

Тут уж Ратник окончательно пришёл в себя и весело расхохотался.

— Решать только тебе, Сандр, но ты же знаешь, что ни я, ни мои ребята тебя не подведут.

— Это-то я знаю, — сказал я. — Осталось понять, что мне делать с этим не очень юным Душеловом.

Волк, предварительно почувствовав важность момента, и стоявший стороне до поры до времени, видя, что мы говорим о нём, несмело улыбнулся и подошёл к нам.

— Все твари уничтожены, командир, — сказал он.

— Ну и что теперь с тобой делать, мой лысый душелов? — покачал головой я.

— А что со мной делать? — немного оторопел Волк.

— Ну, по факту я могу назвать тебе слова клятвы. И ты даже сможешь повторить. Вот только воспримет ли её Кодекс? И даже если он воспримет, это всё как-то… — я скривился и покачал раскрытой ладонью, — … как-то не так. Есть тысячелетние традиции. Клятва Кодексу должна даваться в Первой крепости, и никак не иначе. Так что, извини, не брат ты мне, мой лысый друг.

Хлопнул его по плечу и увидел, как скривилось от обиды лицо Волчары. Пришлось поправиться.

— Ну, в смысле, ты мне, конечно, друг, товарищ и брат, но не брат по Кодексу, потому что в Охотники тебя должен принимать не я. И у меня нет этих… как их… полномочий, вот!

— Это что значит? — Волк нахмурился ещё больше. — Что мои тренировки отменяются?

— Ну, нет, Волчара, — рассмеялся я. — Это означает, что твои тренировки будут в десять раз тяжелее стандартных тренировок, как для обычных учеников Ордена. Меньше всего я хочу, чтобы ты провалил экзамен, и надо мной потешались мои долбаные приятели. А учитывая, что все мы практически бессмертны, ты ж понимаешь, что издеваться надо мной будут не просто очень долго, а бесконечно долго. Поэтому в моих планах сделать так, чтобы ты был готов минимум на сто десять процентов, хоть это и противоречит математике.

— Я не против, — повеселел Волк. — А с мастером Уокером ещё тренировки будут?

— Не, ну ты всё-таки мазохист! — рассмеялся я, глядя на лысого. — Не от меня это зависит, но я попробую уточнить расписание у этого тирана. Думаю, он пойдёт мне навстречу, и мы что-нибудь придумаем.

— Класс! — радостно улыбнулся Волк.

Но пока я повернулся к Одину, который стоял тут же рядом.

— Как себя ведёт твой новый ученик?

— Достойно, — как всегда коротко кивнул крысюк, — но всё ещё недостаточно старается.

— Вот! — ткнул я пальцем в Одина. — Видишь, твой учитель недоволен. А ну-ка, быстро на тренировку.

— Сандр, но я только что выложился в битве, — удивленно взглянул на меня Волк.

— Да кого это волнует? — сказал я. — Учитель недоволен, значит, надо тренироваться. Он, между прочим, тоже сейчас сражался, а не сок дома попивал. Так что давайте, гоп-гоп-гоп!

Я захлопал в ладоши, мотивируя их. Волк подорвался и побежал вперёд. А я повернулся к Одину:

— Ну, а ты чего стоишь? Куда твой ученик побежал?

— А я знаю? — развёл руками крысюк.

— Ну, так догони его и узнай! — гаркнул я, и самурай припустил вслед за своим новым учеником.

Рядом расхохотался Волгомир.

— Ну, ты, Сандр, ну, даёшь!

— Александро, — подошёл ещё один участник нынешнего представления. — Бой закончился. Уже можно пить? — и посмотрел на меня так жалостливо, что на этот раз расхохотался я.

— Не можно, а нужно, — рассмеялся я, выхватив из воздуха большую бутылку розовенькой. — Упс! — кое-что вспомнил я и спрятал бутылку в сторону. — Так, Бухич, давай, бери аккуратно и празднуйте вон там, чуть дальше.

— Александро, а ты с нами не выпьешь за великую победу? — уточнил Бурбулис.

— Выпью, только потом. У нас же вон съёмочная группа прётся прямо сюда.

— А, хорошо.

Волгомир с Бурбулисом развернулись и ушли в противоположном направлении. Я же подхватил под руку стоящую в сторонке Ольгу и буквально потащил её навстречу съёмочной группе, которая снимала весь происходящий бой.

— Ваше Императорское Высочество, — глубоко поклонилась моя штатная корреспондентка. — Это было потрясающе! То, что вы сделали, это было действительно невероятно! Мы сняли всё в мельчайших деталях. Шла прямая трансляция на весь мир. Хотите почитать отзывы?

— Нет, не хочу, — кажется, Оля ещё немного ошалела, а я подмигнул журналистке и слегка одобрительно кивнул. Она сделала всё правильно. До начала боя я акцентировал внимание на том, что главной героиней и главным участником нынешнего мероприятия должна стать именно цесаревна Ольга. И, судя по всему, журналистка с этим прекрасно справилась.

— Я думаю, нашим телезрителям, да и не только, со всего мира будет интересно ваше интервью. Вы готовы его дать? — протянула журналистка микрофон всё ещё ошеломлённой Ольге.

— Дайте нам две минуты, — продублировал я слова пальцами журналистке.

Та понятливо кивнула, быстро повернувшись и взмахнув рукой.

— Давайте, снимайте панораму. Концентрируйтесь вот на той туше, покажите, какие у неё зубы. Давайте, давайте, больше эмоций! Люди должны понять, с кем столкнулась сегодня цесаревна.

Я же отвёл Олю немного в сторону.

— Так, лёгкая часть, то есть битва, прошла. Наступило время самого сложного, а именно общения с народом. Если хочешь, я тебе быстро текст накидаю.

— Да нет, Саша, спасибо, — Оля была всё ещё возбуждена после битвы.

— Точно справишься? — уточнил я.

— Точно!

Первый раз на лице у цесаревны появилась улыбка.

— Так, секундочку. Не мешай мне.

Я аккуратно поднёс ладонь к её лицу, не касаясь его, и закрыл глаза.

— Саша, ты что делаешь?

— Пытаюсь вспомнить одно долбанное заклинание. Сто лет его не использовал…

— Заклинание? — с опаской спросила Оля. — А что оно делает?

— Увидишь, — хмыкнул я, не открывая глаза.

Наконец вспомнил. Мимо нас как будто проскочил порыв ветра. Я открыл сначала один глаз, потом другой.

— Ну, не сказать, что ты только что из ванны или салона, но выглядишь очень хорошо.

Ольга огляделась, глядя на свою чистую от крови и кишок одежду, аккуратную причёску и чистую кожу.

— Это что такое?

— Это одно