Чешуя - Андрей Волковский

неторопливо оторвался от телефона и сказал:

— Едем. А если монстр там есть, что будете делать?

— Уничтожим его! — завопил Аспид. — Счас, подождите, я только вспомню, как...

Он задумался на пару секунд, потом сказал:

— Не помню, но знаю, где у Шпиля инфа по страшнику лежит. Давайте заедем к нам по дороге!

— А я так помню, — хмыкнул Ужик.

— Я тоже, — пожала плечами Кобра.

— А давайте так, — сказал Полоз, — кто монстра завалит, тот победил. А кто победил, тот самый крутой Змей!

— Я буду самый крутой! — подпрыгнул Аспид.

— Эй, а может, самый — это тот, кто хотя бы трёх монстров завалит? — прогудел Ужик.

Змеи начали бурно обсуждать, как вычислять лучшего. Полоз подождал, пока все выскажутся, и внёс предложение:

— Баллы. Будем начислять баллы за монстров. У кого в конце месяца больше всех — тот и будет самым крутым!

Кобра и Аспид поехали к себе, а Ужик и Полоз остались паковать вещи в штабквартире. Договорились встретиться у культурки через полтора часа.

Так, чтобы убить страшника, нужен порошок из чёрной полыни, пепла осины и серебра. Смесь осталась ещё со времён Леона. Надо, кстати, обновить запасы: она ведь не только для ловли страшника необходима. Ещё нужен осиновый кол. Этого добра в достатке.

— “Бензинку” давай возьмём? — предложил Ужик. — На всякий случай. Вдруг это не страшник, а огня многие твари боятся.

Полоз кивнул: горючая смесь лишней не будет.

Рюкзаки на плечи — и можно ехать. Полоз купил мотоцикл, накопив деньги с заказов. Ужик помогал отцу в мастерской и иногда ассистировал Полозу, так что тоже скопил на недорогой байк. Аспид завидовал им ужасно, но ему по малолетству ещё рано. Кобра категорически отказалась принимать мотоцикл в подарок. Ни от Змей, ни от дяди. Сказала: сама заработает. Но совмещать подработку, учёбу в меде и обучение Змей получалось очевидно плохо. Вот и ездили они с Аспидом на автобусах.

Неудивительно, что до культурки Полоз и Ужик добрались первыми.

Когда обшарпанный автобус привёз Кобру и Аспида, Полоз спросил:

— Так, а на кого будем страшника выманивать? К такой толпе он не выйдет.

Змеи молча переглянулись.

— Давай ты, Аспид, — Полоз посмотрел на самого юного члена команды.

— Нет, давай я за него, — сказала Кобра.

— Эй, сам могу... — нерешительно возразил Аспид.

— Напугает тебя страшник — а он напугает, точно! — потом будешь кошмарами мучиться. Орать по ночам. А я высыпаться хочу. Всё, идём!

Кобра решительно направилась в сторону обветшавшего здания колледжа, за которым притаился в переходе вероятный страшник.

Полоз как-то задумался: нравится ли ему Кобра как девушка? Она красивая, сильная, злая — всё при ней. Поразмыслив, он решил: да, нравится, но не настолько, чтобы портить физическим влечением сложившиеся отношения.

Заброшенный подземный переход пугал и без всяких существ. Тёмный, неприятно гулкий, пустой.

Аспид поёжился, едва заглянув туда, и наверняка мысленно порадовался, что страшника будут ловить не на него.

Кобра, дождавшись парней у входа, сказала:

— Я пошла. Дайте мне туда-сюда пройтись пару раз, потом смотрите, не начала ли я вести себя, как чокнутая. Если начала, действуйте. Я на вас надеюсь.

Она поправила лямку рюкзака и спустилась вниз по грязным выщербленным ступеням.

Полоз смотрел ей вслед и чувствовал гордость: смелая, решительная, собранная — это он сделал её такой.

Отвязал от рюкзака осиновый кол, достал мешочек с порошком — всё готово. Ужик выудил из своего рюкзака “бензинку” и зажигалку. Аспид в одну руку взял нож, в другую — кол, привезённый из дома.

Кобра прошлась до конца перехода, почти растворившись в его темноте. Вернулась.

— Не выходит, тварь такая! — хмыкнула Кобра и пошла обратно.

— Думай об ужасном, — посоветовал Аспид. — Как ты до Шпиля жила, например...

Ужик легонько отвесил ему подзатыльник, Аспид охнул. Кобра не оборачиваясь сказала:

— Полегче там. Это я его воспитываю — больше никто.

— Тихо вы, — шикнул Полоз.

Кобре пришлось ещё пять раз прогуляться по переходу, прежде чем появился монстр. Змеи догадались не сразу, но девушка слишком долго не возвращалась, уйдя в дальний конец перехода, и они насторожились.

Полоз, покрепче перехватив кол, прокрался по щербатым ступеням в сырую полутьму. За ним почти бесшумно двигался Ужик. Аспид плёлся в самом конце, сжимая свой кол.

Кобра замерла в двух метрах от ступеней на противоположном конце перехода. Напряжённо смотрела в темноту перед собой, готовая то ли бежать, то ли драться.

Полоз подскочил к Кобре и сыпанул из мешка туда, где слабо мерцал высокий размытый силуэт. Из тьмы медленно прорисовался страшник. Уродливое тело с клешнями вместо рук, с рваными кожистыми крыльями и восемью головами.

Рядом прогудел Ужик:

— Кобра, очнись! Это страшник!

Полоз не стал всматриваться, лишь скользнул взглядом по утопленнице, клоуну, мертвецу с дико вращающимися глазами — потом вскинул кол и вонзил твари между рёбер.

Страшник скинул оцепенение, вызванное порошком, и коротко без замаха ударил клешнёй. Полоз интуитивно успел отшатнуться, и под удар попал Аспид. Его отшвырнуло к стене.

Как же так?! Осиновый кол в грудь должен развеять эту тварь!

Полоз уклонился от удара другой клешни, бросил мешочек с порошком и выхватил нож. Полоснул по покрытому гнилостными пятнами боку. Страшник заревел и снова отмахнулся клешнями.

Полоз отпрыгнул. Ужик развернулся, прикрывая Кобру, и страшник опрокинул их обоих на пол.

Вот тварь! Надо отвлечь его от остальных. Полоз подпрыгнул, метя ножом в уродливую клоунскую рожу. Вонзил лезвие в глаз, выдернул нож, отскочил. Нырнул вниз, пропуская клешню, чудом увернулся от удара нижней конечности с увесистым копытом.

Крикнул:

— Жги!

И подскочил к другой голове, снова метя по глазам. Кажется, страшнику это не нравилось. Тварь, ослеплённая на две головы из восьми, вновь заревела и, неожиданно прытко извернувшись, отшвырнула человека.

Полоз успел сгруппироваться и тут же вскочил. Надо показать этой твари, кто тут хозяин!

Но показывать не пришлось: едва Полоз развернулся к страшнику, тот вспыхнул, не сообразив увернуться от бутылки с “бензинкой”.

Охваченный огнём монстр застыл столбом. Полозу померещился запах дыма. Он ощутил нестерпимый жар пожирающего обои и мебель огня. В пламени мелькнуло смутно знакомое женское лицо. Губы женщины беззвучно прошептали:

— Паша...

Мама?

Лицо женщины исказилось. Гудело пламя. И надо было идти, но он стоял, не в силах пошевелиться. Не в силах отвести взгляд от