Ольга Митюгина - Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря

Ознакомительный фрагмент

своему спутнику, словно мёрзла в своей лёгкой светлой курточке.

Оба думали о почерневшей внезапно фреске.

Люди в храме заметили это не сразу, но заметили, и вскоре перед алтарём

начали скапливаться встревоженные прихожане. Шепотки, испуганные возгласы

и ропот носились по толпе.

Иккон, ставший белее собственной тоги, поднялся с пола и, промямлив под

нос нечто неразборчивое, кинулся к внутренним дверям.

– Так что же Ринн? – крикнула ему вслед Фрей.

– Богиня простила её! – бросил жрец на прощанье и скрылся за

спасительными дверями.

– Вир… Как ты думаешь, что теперь будет? – наконец нарушила молчание

девушка.

– А… – задумчиво отозвался вампир. – Раз жрец сказал, что богиня

простила…

– Я не об этом. Я… о фреске. Ну, ты же понимаешь…

Вирлисс тяжело вздохнул.

– Я не знаю, Фрери.

– Мне страшно…

Вирлисс снова вздохнул – и внезапно, осветив лицо ослепительной

улыбкой, живо повернулся к Фрей.

– Что бы там ни было, если бы случилось что-то воистину плохое, Иккон

сообщил бы. А так… забивать голову? Всё равно мы ни к чему не придём.

Пойдём лучше прогуляемся? Хочешь, купим мороженого? Или – прекрасная

идея! – идём в порт! Сядем на наш Корабль…

– На наш? – весело уточнила Фрери.

– Ну, Корабль моих предков! – небрежно отмахнулся Вир. – Не будь

занудой. И устроим романтическое путешествие по морю. Вдвоём!

– А и правда, идём! – рассмеялась Фрей. – Шторм начнётся ближе к вечеру,

мы успеем.

– Конечно, успеем! А пока мороженое никто не отменял.

Вир подмигнул и подтолкнул Фрери к молочной лавке.

– Тебе, как всегда, сливочное с изюмом?

– Ага, – задорно кивнула Фрей.

– Пожалуйста, одно сливочное с изюмом и одно фисташковое. И упаковку

кровяного льда, – с очаровательной улыбкой протараторил вампир на одном

дыхании.

– Упаковку?.. – распахнула глаза Фрей. – А ты не лопнешь?

– Обижаешь, – горделиво фыркнул Вирлисс. – Это же до вечера.

– А до кучи, ещё и фисташковое… – Фрери давилась от смеха.

– А я обожаю фисташковое!

– Я бы поверила, если бы ты попросил упаковку фисташкового и один

кровяной лёд! – заливалась смехом девушка.

Все страхи уже вылетели у неё из головы.

Молодые люди шли, поедая мороженое и болтая ни о чём – к залитому

солнцем порту, к изящным, белоснежным Кораблям у причалов – Кораблям, что

становились невидимыми постороннему глазу, едва выходили в море, за

пределы Завесы. Ни одно судно этого мира не могло сравниться с Кораблями

Атариды – ни в скорости, ни в надёжности.

Здесь стояло также несколько кораблей торговцев-варваров – их проводили

сквозь Завесу лоцманы-маги. Правда, таких было очень мало, и их экипажи

редко покидали пределы порта.

Хотя бывали и исключения.

Мать Фрей рассказывала, что будто бы сама родилась далеко на севере,

будто была похищена пиратами… и купивший её торговец хотел перепродать

свою пленницу в южных странах. Атарида не вела работорговли, но купцы,

плавая с севера на юг, никогда не пренебрегали возможностью приобрести за

золото драконью кость. Мать сбежала во время стоянки… она больше боялась

работорговцев, чем живых мертвецов Атариды.

Ей повезло, её приютил у себя молодой горожанин. Потом он уехал из

города в деревню, и как-то так естественно получилось, что мама поехала с ним.

А потом – вышла за него замуж…

Фрей зажмурилась, глядя на ослепительно сияющие волны. Тёплый ветер,

полный запахов соли и водорослей, касался её щёк. Наверняка мама придумала

эту историю, чтобы развлечь свою маленькую дочку… Их семья была самой

обычной. И сама Фрей никогда ничем не выделялась.

Серая мышка.

Интересно, почему на неё обратил внимание Вир?.. Её ведь даже

красавицей не назвать. Ну, миловидная – так миловидных много… И не

заводила, чтобы блистать обаянием и задавать тон в любом обществе. Ну,

способная. Но больше берёт прилежанием, чем талантом. А Вир! Он обладает

всем, чего у неё нет: знатность, богатство, блеск и шарм… красота, наконец!

А он с первого курса по ней сох, да она его ещё и отшивала!

То алая роза на парте, то неподписанное приглашение на закрытую

элитную вечеринку, то протянутая на ступеньках рука – и несмелая улыбка…

Но её, Смертную, поначалу бросало в дрожь даже от взгляда вампира, и

Фрей подняла бы на смех любого, кто предположил бы, что она хоть по улице с

Бессмертным пройдёт в одну сторону.

Как-то раз она Вира чуть не прибила с перепугу защитным заклятьем, когда

заметила, что он в темноте за ней идёт – а он, оказывается, её так каждый вечер

тайком провожал до общежития, чтобы – не дай Мортис! – кто не пристал. С неё

тогда временно сняли иммунитет, за провал на зачёте…

Похоже, Вир понимал опасения любимой. Как простой смертной девушке

было поверить в искренность чувств знатного бездельника, да ещё и хищной

нежити? Он проявлял чудеса терпения и обходительности. И добился-таки

дружбы своей ненаглядной…да, дружбы и доверия.

Но Вирлисс мечтал о большем и отнюдь не собирался останавливаться на

достигнутом. Возможно, к концу учёбы он и преуспел бы, но инцидент с Ринн

ускорил события – настолько, что это стало неожиданностью для обоих.

“А о неписаных законах ты слышала?”

У Фрей тогда что-то оборвалось внутри.

Вот он какой…

Всё, что Вирлиссу годами пришлось бы открывать ей, как в яркой вспышке

вскрылось за те краткие мгновения бурного диалога. Фрей раньше и помыслить

не могла, какое благородство и какие высокие принципы скрываются за

внешним раздолбайством и легкомыслием Вирлисса.

Тогда он молча шёл по улице, и девушка едва поспевала за ним. Только

дойдя до конца университетского сада, Вир заметил её усилия и сбавил шаг,

виновато улыбнувшись уголком рта. Но так за всю дорогу и не проронил ни

слова.

Они пришли к нему, и Вирлисс всё так же молча встал у окна, глядя на

просыпающуюся улицу. Фрери несмело подошла и обняла его, прижавшись так

крепко, как раньше никогда не позволяла себе.

– Иди домой, – тихо сказал он. – Я сейчас очень плохой собеседник…

– Я никуда не уйду, – так же тихо, но твёрдо ответила она.

Вирлисс пожал плечами и, мягко её отстранив, прошёл в глубь комнаты.

Фрей снова хотела обнять его, но он снова отстранил, на этот раз решительнее.

– Фрери, не надо меня жалеть. Просто дай мне побыть одному.

И вот тогда Фрей пробрал смех. Она хохотала, согнувшись пополам, и не

могла остановиться. Слёзы катились по щекам, а она всё смеялась и смеялась

под ошеломлённым взглядом Вирлисса.

Безудержно, с ноткой истерики – от облегчения.

И губы Вира тоже невольно дрогнули.

– Ты…чего, Фрери? – осторожно спросил он.

– Богиня! Я думала, ты и на меня обиделся, а это… гордость эта ваша…

мужская… Ох, Вир… “Жалеть”! Ну ты и придумал, “жалеть”! Когда это я кому

сопли вытирала?..

Вир уже улыбался от уха до уха – смущённо и растерянно. А она подошла,

взяла в ладони его лицо…

Оба целовались как безумные.

И его руки наконец несмело приподняли её блузку, заскользили по спине,

не решаясь на б ольшую дерзость… И Фрей ответила Виру, расстегнув ворот его

рубашки, скользнув ладонями по плечам…

Юноша отстранился.

– Фрери, может… Может, нам… предохраняться потребуется?.. – неловко

пробормотал он. – Я принесу?

Фрей лишь с улыбкой покачала головой.

– Не потребуется. Только не в первый раз.

Вот так это и случилось.

Фрей догадывалась, конечно, что Вирлисс страстный, но ей никогда и в

голову не приходило, что он ещё и такой нежный. Они целый день провели в

постели, вечером отправились гулять по улицам, шутили, смеялись и целовались

у всех на виду – и готовы были дарить своё счастье всем подряд.

А потом Вирлисс купил связку воздушных шаров и полез с Фрей на крышу,

запускать их в темнеющее небо, к звёздам…

Потом снова заморосил дождь, и они вернулись… вернулись домой.

Она приготовила ужин – очень просто и буднично, без банальных

романтических свечей и хрустальных фужеров. Просто – накрыла на стол, как

накрывала на стол её мама, и так же, как мама звала отца, позвала ужинать

Вира…

А потом Вир ушёл.

Охотиться.

Что ж… она принимала и это.

Вампир мог и не ходить – но ушёл. Именно в эту ночь.

Фрей понимала, что это было его последним безмолвным вопросом –

может ли она, Смертная, принять его таким, какой он есть… Нежить по

рождению…