S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 3 - Денис Тимофеев

оказался запечатан, таковым оказалось последствие её возвращения. Вот он вроде есть, но пользоваться ни-ни… это если совсем простыми словами объяснять и самую суть. Так-то там всё гораздо сложнее…

— Что же изменилось? — спросил Бесогон.

— Они договорились, вот здесь, под куполом Анжелики. Ах да… вы как раз в отрубе все были… в общем, мама до похода ещё знала, что без неё мы все с большой вероятностью умрём. Так она сказала и поэтому её отговорить не удалось. С этим тоже своя история… но к делу не относится, — Дима взглянул на Анжелику, вспомнив, как и её пытался отговорить. — Цена за использование Дара, искренняя готовность принести себя в жертву ради спасения жизней других людей, не только самых близких и главное, не под давлением обстоятельств. Согласитесь, на такое очень мало, кто согласится. Цену эту, правда, пришлось уплатить вот прямо сразу и здесь же. Если отбросить чувства и эмоции, — Дима мельком глянул вверх и зло сплюнул в сторону. — Взглянуть бесстрастно… всё довольно удачно разрулилось. Ошибка с Даром Сойки исправлена должным образом. Мы с вами живы. Спасён и Стикс. С этим тоже всё не так однозначно оказалось. Тварь, которую мы завалили, скреббер, он за все те сотни лет нахождения в другом мире, в других условиях, постоянно находясь на грани смерти, тоже изменился. И очень "хотел" вернуться "домой". Он и подтачивал разумы чужаков. Всего я и сам не понял ещё, как и не знаю, было ли это его "перерождение" спонтанным из-за воздействия здешней споры, купол рухнул чуть раньше, или нет. В общем, скреббер этот стал куда большей опасностью, чем сами пришельцы. Если с ними опасность угрожала, по сути, только нам, иммунным, то эта тварь угрожала уже самому Улью. А чтобы убить это существо, на данном этапе, пока оно ещё не размножилось до безобразия, вполне хватало Сойкиного Дара. И не пришлось, — Дима снова глянул вверх. — Лишних усилий прилагать. В итоге, вроде как, всем хорошо. И мы живы, и Стикс здоров и с Сойкой вопрос закрыт. Тварь выжила правда, и часть её обратно в портал ускользнула. Жертва же в том и состояла, чтобы Сойка ушла за тварью, добить её, устранить навсегда угрозу. Пожертвовала собой… ради Улья, получается. А отец… Горец… он пойдёт за мамой хоть в самые глубины Преисподней… — голос снова подвёл Диму, засипел на последних словах. — Примерно так всё и обстоит…

Молчание продлилось довольно долго. Короткий, но очень содержательный, если есть мозги в черепе разумеется, рассказ, ошеломил. Появились и вопросы, много вопросов, но и Птаха и Бесогон с остальными понимали, пока ещё не время их задавать.

Позади людей послышался глубокий, сиплый выдох. О чужаке-то все и позабыли! Вернее, почти все. Медоед следил за ним всё это время. И одновременно разговаривал, спорил, доказывал, договаривался.

Рейдеры встрепенулись, хотели было вскочить, но Дима произнёс, да ещё и таким тоном, что спорить не захотелось:

— Спокойно, друзья. Он — не враг, нам.

— Но… — всё-таки Птаха нашла силы возразить. Медоед остановил её и с лукавым выражением спросил:

— Ты же хотела научиться разговаривать без слов..?

Охотница только ртом пару раз хлопнула, глядя то на Диму, то на пришельца. Или уже… кого..?

Остальные тоже переводили недоумённые взгляды с Димы на Птаху, потом на чужака и обратно.

Дима усмехнулся и встал первым. Подошёл к пришельцу. Тот тоже встал. Медоед протянул ему руку. Чужак низко, на уровне практически ультразвука, заклокотал. И тоже протянул Диме руку. На рукопожатие это, конечно, похоже было мало, но важен сам жест и его значение.

Затем Медоед обернулся к своим и сказал:

— Собираем шарики, друзья, и давайте уже валить отсюда. Путь, сами знаете, не близкий…

Рейдеры заозирались, не понимая, о чём говорит Дима. Затем язь заметил Белую жемчужину.

— Да вы гоните… — выдохнула Лекса спустя секунд десять тупого ступора и добавила крайне нецензурную фразу, когда заметила, что подобных "кучек" пепла, из какой и выкатилась жемчужина, далеко не одна.

* * *

Пекло.

Неизвестный кластер.

Полдень. Солнце в зените и немилосердно жарит бесконечный город под собой, иссушивая тонны человеческих останков на улицах среди домов и заставляя гнить ещё свежие…

На высоте трёх с лишним сотен метров такого злого зноя, как внизу, не ощущалось. На вертолетной площадке, на крыше одного из небоскрёбов за обычным пластиковым столиком, какой можно увидеть в любой дешёвой придорожной забегаловке, на таких же пластиковых стульях сидели двое. Один, старик, седые длинные волосы убраны в хвост, открыв морщинистый лоб. Под такими же седыми густыми бровями серые глаза. Густая и серебристая от седины борода до середины груди. Одет старик в кофту с неопределённым, пятнистым рисунком разных оттенков зелёного. На ногах серые галифе и кирзовые "глаженные" сапоги. Кожаный плащ свёрнут и висит на спинке. Шляпа стетсон на краю стола. Рядом со стулом сидр с завязанной горловиной и тут же ружьё, вертикалка.

Напротив старика, на таком же простом стуле человек. Средней длины волосы соломенного цвета треплет ветерок, а аккуратная недлинная борода того же цвета делает невозможным определить возраст. Синие, небесного цвета глаза пристально смотрят на старика. Одет человек в простую, молочного цвета рубаху без воротника. На ногах свободного покроя светлые брюки и сандалии.

— Мат, — скрипнул с усмешкой старик и поднял живой, совершенно не старческий взгляд с шахматного поля на собеседника.

Мужчина напротив хмыкнул, потирая правой рукой подбородок. Спустя несколько секунд он протянул руку к одной, затем к другой фигуре, не касаясь их, а потом протяжно выдохнул и пальцем опрокинул Белого короля.

— Ты всё-таки выиграл, поздравляю, — произнёс густым баритоном собеседник, встретив улыбающийся взгляд старика. Улыбнулся и сам.

На столе вдруг появилась запотевшая поллитровка "Столичной" и две рюмки. Крышка сама собой свинтилась и бутылка, воспарив в воздух, так же сама по себе разлила содержимое по стопкам. Блондин, уже рукой взял одну, легонько стукнул ей по второй рюмке и дождавшись пока старик тоже возьмёт стопку, выпил. Выпил и седой, крякнул и занюхал рукавом, блондин же не поморщился даже.

— Х-хорошо пошла, — прокряхтел старик. — Наконец-то получилось тебя обыграть, — он указал взглядом на шахматы.

— Сколько… тысячи две лет уже с первой партии прошло? А эта… напомни, лет тридцать длилась? — с видом, словно вспоминает что-то, произнёс блондин.

— Да не изображай ты из себя простого человека, всё ты