Туркменские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

ты взял? — удивился визирь.

— Мне ее дал вон тот дядя, — сказал малыш.

Визирь догнал его и повел к падишаху.

— Это тот человек, которого ты видел с грушей в руках? — спросил падишах у молодого человека.

— Да, он самый, — подтвердил юноша.

— Где ты взял грушу? — спросил падишах.

— Мне ее подарила одна прекрасная гелин.

— Какая она? — с надеждой спросил молодой человек.

— Вот такая, — показал незнакомый человек рукой чуть выше колена. — Лет шести-семи.

— Все ясно, — сказал падишах и приказал: навсегда умертвить ревность, а юношу — отпустить.

Падчерица

дин говорит: было, другой говорит: не было, а вы послушайте, что я расскажу. Было вот как…

У одного дайханина жена родила дочь и вскоре после родов умерла.

Он женился на другой. Вторая жена тоже родила дочь.

Прошли годы, и обе девочки выросли.

Мачеха не любила падчерицу и заставляла ее пасти корову и делать всякую черную работу, а свою дочь холила, надеясь выдать замуж за сына богача.

Так шли дни. Одна девушка проводила время в праздности и лени, другая — в трудах и заботах.

Однажды мачеха сказала падчерице:

— Чтоб тебя, бездельницу, земля проглотила! Когда пасешь корову, почему так мало чистишь хлопка?

Она принесла огромный тюк хлопка и сказала:

— Если до вечера не очистишь от семян все это, лучше и домой не возвращайся! Да смотри, чтобы ни одно зернышко не потерялось и чтобы ни одного клочка волокна ветер не унес!

Девушка взвалила на спину тюк и погнала корову с теленком на пастбище. Идет, гнется под тяжелой ношей и плачет:

— Как мне успеть за день столько хлопка перебрать? Да я и за два дня с ним не управлюсь!

Услышал ее жалобу теленок и говорит:

— Не плачь, Айбиби, я помогу твоему горю. Как только придем на пастбище, я сначала поем травки, а потом начну жевать хлопок и быстро перечищу его.

Девушка так и поступила. Когда теленок вдоволь поел травы, она высыпала перед ним весь хлопок, и он стал жевать его. Девушка собирала каждый клочок очищенного волокна и каждое зернышко — и клала их отдельно в мешки.

Вечером она принесла домой оба мешка и отдала мачехе.

Мачеха удивилась проворству падчерицы и на следующее утро дала ей такой же огромный тюк.

— Если ты такая быстрая, — сказала она, — тебе ничего не стоит очистить весь этот хлопок и напрясть пряжу. Да смотри, если этого не сделаешь, лучше не возвращайся домой!

Айбиби взвалила на спину тяжелый тюк и пошла на пастбище, обливаясь слезами.

— Не плачь, Айбиби, — стал утешать ее теленок, — я могу не только очищать волокно от семян, но и нити языком сучить.

Поев вдоволь травы, теленок принялся за работу. Из его рта потянулись хорошо ссученные нитки, и девушка стала сматывать их в большие клубки.

К вечеру все было закончено, и Айбиби принесла мачехе готовую пряжу.

Мачеха снова удивилась проворству падчерицы.

На следующее утро она снова дала девушке огромный тюк хлопка и приказала к вечеру принести пряжу.

После того как теленок насытился травой, он принялся за работу, и еще до захода солнца девушка смотала в клубки всю пряжу.

Но тут внезапно поднялся вихрь, подхватил один клубок и погнал его по тропинке.

Девушка знала, что мачеха будет взвешивать пряжу. Она кинулась догонять клубок. А он все быстрей и быстрей катился через поля и арыки, пока не докатился до одинокой кибитки и не скрылся в ней.

Девушка заглянула в кибитку и увидела там сидевшую на войлоке старуху с взлохмаченными седыми волосами.

— Эне-джан, — обратилась девушка к старухе, — желаю тебе доброго здоровья и долголетия! В твою кибитку закатился клубок моей пряжи. Из-за него мачеха прогонит меня из дому.

Старуха ответила:

— Твой клубок в сундуке, доченька! Бери его да иди с миром.

Девушка подошла к сундуку, подняла крышку и обомлела: сундук был наполнен золотыми и серебряными украшениями и драгоценными камнями.

Старуха сидела спиной к сундуку. Но девушка ни к чему не притронулась, а взяла только свой клубок с пряжей и стала прощаться со старухой.

— Не торопись, доченька, — сказала старуха. — Сначала закрой дымоход, а то мне не под силу закрыть его.

Девушка потянула одной рукой за веревку, чтобы закрыть войлоком дымоход, но сил у нее не хватило. Тогда она положила клубок и обеими руками с трудом передвинула войлок.

— Теперь, доченька, — сказала старуха, — вырви из моей головы все волосы, а то мне надоело ходить лохматой.

Девушка вскипятила воду в котле, вымыла старухе голову и причесала волосы.

— Доченька, — сказала старуха, — я тебя отпущу, когда ты разобьешь всю мою посуду, изрубишь все сундуки, распорешь одеяла и выпустишь из них всю шерсть.

— Хорошо, бабушка, — ответила девушка и тотчас же перемыла всю посуду, вычистила сундуки и вытрясла все старухины одеяла и подушки.

Приведя кибитку в порядок, она сказала:

— Теперь, Эне-джан, отпусти меня домой, а то корова, не дождавшись меня, уйдет с пастбища. Если она потопчет посевы, мне будет худо и от мачехи и от отца.

— Ладно, доченька, — ответила старуха, — Иди с миром. На пути тебе встретится сначала арык, а потом широкий яп. Обмой в арыке лицо и выстирай платье, а через яп перебеги, зажмурив глаза. Ну, ступай, доченька!

Девушка вышла от старухи, и кибитка тотчас же исчезла. Девушка очутилась одна в пустынной местности.

Она пошла наугад и вскоре увидела такой узкий арык, что через него можно было легко перешагнуть. Девушка присела на его берегу, вымыла лицо и руки и постирала свое ветхое платье.

Затем она пошла дальше и вскоре увидела широкий яп. Она зажмурилась и быстро перебежала его, а когда вновь открыла глаза, то увидела пастбище, где ее поджидала корова с теленком.

Забрав свои клубки с пряжей, девушка погнала корову и теленка домой.

Мачеха, увидев ее, разинула рот от изумления: перед ней стояла красавица в нарядном шелковом платье с золотыми и серебряными украшениями, в которые были вставлены драгоценные камни.

— Где ты все это достала, моя козочка? — с притворной лаской обратилась она к падчерице.

Девушка поверила в искренность мачехи и призналась, что во всем виноват вихрь, который подхватил и укатил клубок пряжи в кибитку одной старухи.

На следующее утро мачеха оставила падчерицу дома, а на пастбище решила послать родную дочь. Дав ей на дорогу сдобных лепешек и один клубок пряжи, она сказала:

— Сиди на пастбище