Гарри и его гарем 5 - Нил Алмазов

неё, я залюбовался и забыл о медитации. Ну очень она грациозна и красива сейчас, хоть бери и картину с неё пиши.

«Так, не отвлекаться», — напомнил я себе и решил встать в такую же позу. Эта поза показалась мне подходящей, потому что ты словно открыт всему миру и себе. Вспомнились и чьи-то слова о том, что «хочешь изменить мир — начни с себя». Спорное утверждение, конечно, но в конкретном случае, по-моему, вполне подходит.

Встав немного дальше от Дарки, я закрыл глаза и широко распахнул руки, будто могу обнять целый мир. Но вот держать ноги вместе было неудобно, поэтому и их широко расставил, стараясь войти в необходимое мне состояние.

Как я ни хотел достичь желаемого скорее, получилось не сразу. То и дело в голову лезли различного рода мысли, напрямую связанные с грядущими проблемами. Но спустя какое-то время я смог успокоиться, представляя себя как вселенную, или как одно целое с ней, и испытал удивительное чувство причастности к миру в более широком смысле.

Сосредотачиваясь на главном, я словно бы летал по вселенным, глядел на разные миры и их жизнь. И мне стало так спокойно, так хорошо, как никогда не было. Потом я начал видеть бесчисленное множество планет, причём самых разных. И прекрасных, словно они рай во вселенной, и хаотичных, на которых невозможна жизнь, по крайней мере, для человека. Однако и самые страшные места меня совсем не пугали. И я понял, что достиг того самого умиротворения. Всё так, как быть должно.

Огненная планета, возникшая вскоре в сознании, пылала неимоверно сильно: на ней будто бы происходили извержения тысячи вулканов в одно время. И эта планета было очень похожа на огненный шар, которым я не раз пользовался. Так вот же она, подсказка, которую подкинуло моё сознание. Геометрические фигуры — то, что мне нужно.

Стоило мне подумать о них, как сознание начало подкидывать множество этих фигур, просто несметное количество. Во всём многообразии у меня довольно неплохо получалось вычленять именно те, что интересовали больше остальных. Я мог выстраивать из них любые образы, но пока ещё недостаточно чёткие. И я пробовал раз за разом создать что-то максимально точное, реалистичное, используя даже цвет. Да, мне удалось менять цвет каждой фигуры. Кажется, ещё одна подсказка от сознания, благодаря которой я стал понимать немного больше. Что интересно, каким-то образом каждый цвет ощущался по-своему. Красный и оранжевый отдавали жаром, синий — холодом, зелёный — приятным теплом, и так далее. Единственный цвет, который я не мог совершенно понять, — это чёрный. Я видел его, как и остальные, но почувствовать, воспринять не удавалось. Связав свои ощущения с цветами, я предположил, что чёрный не даётся потому, что относится к чёрной магии, которая мне, по-видимому, абсолютно недоступна.

Пробуя цвет сознанием, — о чём раньше и подумать не мог, оно бы казалось чем-то шизофреническим, — я убедился в том, что красный, оранжевый и жёлтый наиболее близки мне. Именно из них удавалось создать наиболее точные фигуры, которые после я складывал в образы. Лучше всего получалось создавать поток из множества линий этих трёх цветов, перекручивать их между собой и пускать вдаль, что я делал уже вполне осознанно, зная, что это будет прямой залп огня. Чтобы убедиться в правильности своей теории, я сделал в сознании шар, который дался проще простого. Удивительно, как далеко может забросить собственное сознание. Ничего подобного прежде не испытывал.

— Гарри… Гарри… — донёсся до меня голос Дарки. То ли шёпотом, то ли она откуда-то издалека звала меня. Очень трудно понять.

Вырвав себя из глубокого погружения в собственное сознание, я открыл глаза и зажмурился от слепящих лучей солнца. Не передать то чувство, которое испытал. Словно бы очнулся ото сна, но какого-то донельзя осознанного, после которого не чувствуешь себя вялым, а совсем наоборот — бодрым, очищенным от дурных мыслей. Если будет уместно сравнение, это похоже на то, как будто как следует отмыли не тело, но душу. Очень необычно проходить через подобное. А ещё показалось, что я обновился, как заново родился.

Дарки, едва заметила, что я открыл глаза, с любопытством смотрела на меня и улыбалась. Я лишь хлопал глазами, переваривая всё то, что со мной произошло.

— Вижу по глазам, что у тебя получилось, — сказала она наконец. — И получилось, наверное, хорошо.

— А, — только и смог я поначалу ответить. — Да. Да, получилось. Эта медитация меня так увлекла, что я, по ощущениям, ещё не вернулся из того состояния.

— Ничего-ничего, это совершенно нормально. С каждой следующей медитацией тебе будет легче снова смотреть на мир обычным зрением. Только будь готов к тому, что порой будет включаться и магическое, путая тебя. Но это ненадолго: ты потом привыкнешь и сможешь контролировать себя.

— Всё, что я видел, не просто картинки моего сознания, а магическое зрение? — удивился я, не предполагая, что это возможно в моём случае.

— Расскажи подробно, и тогда я точно отвечу на твой вопрос.

Стараясь не упустить ни одной важной детали, я пересказал Дарки всё от и до. Она слушала внимательно, не перебивала и не задавала вопросы, что наводило на мысль: ей всё это знакомо, или же просто известны такие случаи.

— Да, это было определённо магическое зрение, ведь ты смог заглянуть туда, куда не было доступа ранее. Очень хороший показатель. С чувством цветов — тоже хорошо. Я сама поначалу им пользовалась, но когда основательно переключилась на чёрную магию, мне это стало не нужно. Так, что дальше? Фигуры, ты говорил. Случай не то чтобы редкий, но и не слишком частый. Я никогда не использовала фигуры. — Дарки вдруг замолчала, сделав озадаченное лицо. — Мне кажется, не лучший способ. Не могу тебя здесь порадовать.

— А почему не лучший? У меня же хорошо получалось различать, создавать, особенно из цветов огня. Ну да, пока ещё не так чётко, как хотелось бы, но уже результат.

— Понимаешь, это один из сложных способов. Мало того что надо держать в памяти очень много фигур, так ещё и нужно успевать их между собой связывать. А пока ты это всё сделаешь, тебя атакуют раньше. Нужно что-то