Госпожа Медвежьего угла - Светлана Богдановна Шёпот

Впрочем, это касалось не всех. Многие по-прежнему явно были уверены в своей правоте. Это можно было понять по их вздернутым подбородкам и сверкающим упрямством и даже возмущением глазам.

Водберг кашлянул, пригладил волосы, демонстрируя тем самым нервозность, но потом выпрямил спину и произнес:

– Ваша жена, несомненно, очаровательная женщина, но ее происхождение… – граф с намеком замолчал.

– Что с ее происхождением? – спросил Драгор, хотя и так уже знал, о чем думали все эти люди. Но ему нужно было, чтобы те произнесли эти слова вслух, чтобы после никто не смог уйти от ответа. И уж тем более не мог сказать, что они ничего подобного не имели в виду.

– Она… – Водберг оглянулся, но никто из его подельников не собирался брать на себя смелость говорить за него. – Вы не можете отрицать, что она… не из нашего круга. Конечно, это не умаляет ее достоинств, но король не может вступать в брак с женщиной, которая не соответствует его высокому положению.

– Кто сказал? – с интересом поинтересовался Драгор. Ему действительно хотелось знать, кто придумал такое правило.

– Это традиция, – ответил Водберг.

Драгор хотел заверить всех, что его не особо волновали какие-то покрытые мхом традиции, но он понимал, что высший свет не успокоится. А это означало, что они начнут без конца донимать не только его, но и Валентину. И если с первым он еще мог смириться, то вот трогать свою жену позволить никак не мог.

– Вы так уверены, что она простолюдинка, – Драгор покачал головой. – Откуда вы это взяли?

Водберг снова оглянулся на других аристократов. Затем вернул взгляд к Драгору.

– Ваша супруга не принадлежит аристократии Остридорна, – ответил он с уверенностью. Было ясно, что перед тем, как прийти, они десять раз проверили этот факт.

Драгору хотелось назвать аргумент, который он привел Крачару, но он решил, что проще и быстрее будет открыть правду, чтобы не терять больше времени.

– Соберите всех в тронном зале, – приказал он, а затем ушел, направляясь туда, где собирался принять сразу всех.

Драгору не хотелось повторять одно и то же по нескольку раз, поэтому он намеревался обнародовать правду сразу при всех, чтобы после никто не посмел подходить к нему и что-то спрашивать.

Если он не сделает что-то подобное, то после замучается принимать у себя дворян, которые захотят лично убедиться в подлинности как документов, так и прочих предметов.

Оказавшись в тронном зале, он вошел по ступеням на возвышение и сел на трон. Именно в этом месте он не так давно убил Сергорда. Будь психика Драгора чуть менее устойчивой, он вполне мог ощутить призрачный запах крови, но этого не было, поэтому Драгор спокойно сидел, ожидая, когда аристократы соберутся.

Тем потребовалось время, чтобы выполнить его приказ. Они приходили один за другим. По одиночке и целыми стайками. Очень скоро тронный зал был заполнен внимательно смотрящими на него людьми.

– Все здесь? – спросил Драгор, оглядывая многоцветную толпу.

Крачар, оказавшийся рядом, тряхнул длинным свитком и произнес:

– Да.

Драгор покосился на свиток в руках друга. Ему так и хотелось спросить, что там написано, но у него была догадка, поэтому он промолчал. Затем встал, спустился ниже и поднял руку со шкатулкой.

– Знаете, что это? – спросил он.

В зале было тихо, но спустя некоторое время люди принялись шептаться. Драгор был уверен, что найдутся те, которые узнает весьма необычную вещь, которая когда-то принадлежала Штормкрону.

– Шкатулка короля Штормкрона! – выкрикнул кто-то из задних рядов.

Драгор ухмыльнулся. Он был прав. Остались еще люди, которые помнили некоторые важные вещи.

После того как этот факт был раскрыт, в зале снова стало тихо.

– Кто-нибудь согласен с этим утверждением? – настоятельно поинтересовался Драгор.

– Да, это его вещь, – откликнулся стоящий спереди пожилой аристократ – барон Морвуд.

– Верно, – сказал Драгор и принялся открывать шкатулку. – Теперь никто из вас не может сказать, что я ошибся. Это действительно шкатулка короля Штормкрона. И сейчас мы ее откроем и посмотрим, что внутри.

Договорив, Драгор сделал именно то, о чем сказал. Он открыл шкатулку, затем наклонил, давая другим заглянуть внутрь.

Первое, что все увидели, это печать. Многие люди непонимающе нахмурились. Печать? Бумаги? И что?

Дело в том, что практически никто не знал, что королевская печать после поражения Штормкрона была утеряна. Когда Сергорд захватил трон, он сделал свою печать, сказав всем, что не желает заверять документы гербом павшего короля. Люди приняли подобное решение без каких-либо проблем. Всем показалось, что такой поступок логичен.

Понимая, что так ничего не добьется, Драгор взял печать в руки и показал всем печатающую поверхность. Любому, кто стоял рядом, было видно, что на ней изображен герб.

Подойдя ближе, Драгор спросил одного из аристократов, который, если судить по возрасту, должен был помнить этот знак.

– Что это?

Мужчина выглядел бледным.

– Это… – он мельком взглянул на Драгора, – печать короля Штормкрона.

– И снова верно! – выкрикнул Драгор и поднялся на одну ступень. – Что мы видим? Шкатулка и печать короля Штормкрона? Давайте тогда прочтем вот это письмо.

Достав письмо от Ивонны, Драгор передал шкатулку в руки стоящего рядом Крачара и принялся читать:

– Сразу хочу просить твоего прощения за то, что мне пришлось оставить тебя на попечение моей сестры. Ведомо мне, сколь черна и завистлива душа Иглены, но иного выхода не было. А теперь должна я поведать тебе правду. Прежде велено мне было хранить молчание. Госпожа моя в час опасности вынудила дать клятву, что унесу тайну рождения твоего с собой в гроб. Знай, дитя, ты Валенсия Штормкрон – законная наследница Остридорна. Когда я уходила, в кабинете две бумаги было. Одна на девочку, вторая на мальчика, ибо не ведала венценосная пара, кто рожден будет. Я оставила вторую, в надежде запутать следы. И то удалось. Несколько лет после смерти короля люди Сергорда везде рыскали, выискивая наследника, веруя в то, что рожден был именно отрок. Прошу прощения, ваше высочество, что не нашла способа лучшего передать принадлежащие вам вещи. Страх разум мой сковал, ибо вокруг было много нечестивых людей, готовых предать и ударить в спину. Я никому не могла верить. Знаю я, шанс на то, что прочтете вы эти слова, весьма мал. Я могу лишь уповать на милость Создателя.