Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

Идеократическое государство, как многие определяют Советский Союз, не могло существовать, не поддерживая свою легитимность производством и трансляцией обществу комплекса идей, который в тот или иной момент времени отвечал задачам дня, как их понимало советское руководство. Легитимность являлась важнейшим фактором легальности советского режима, его функцией. Центром производства «руководящих» идей в описываемую эпоху, несомненно, являлся персонально Сталин.

Сразу по окончании Великой Отечественной войны Сталин подтвердил верность прежним руссоцентричным идеологическим установкам. 25 мая 1945 г. «Правда» напечатала текст выступления вождя на приеме в Кремле в честь командующих Красной армии[1276]. Сталин на самом деле произнес, как известно, тост. Именно его перед публикацией он отредактирует, вложив намного больше смыслов в его печатную версию, что и превратит тост в выступление[1277]. Вот его текст, хорошо знакомый специалистам:

«Разрешите мне поднять еще один, последний, тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа. Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав СССР. Я понимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он заслужил в той войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я понимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он руководящий народ, но и потом, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской Республики, покидала, потому что не было другого выхода.

Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии.

И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за доверие! За здоровье русского народа!»

Советская пропаганда подхватила эту общую установку, превратив ее в официозный нарратив[1278]. Это высказывание советского лидера не было случайным, ведь при создании союзного государства в 1922 г., как мы помним, Сталин намеревался сделать РСФСР его базой, а в 1930-е гг. предложил идею русского народа как старшего брата в союзе «равных» народов СССР. Не питая иллюзий насчет добровольности объединения союзных республик в составе СССР, незыблемость которого была подвергнута серьезным испытаниям в годы войны, свой набор «скреп» для советского государства Сталин, судя по всему, дополнил национальным инструментарием.

Идея сильного государства в послевоенные годы зазвучала по-новому. Ноты великодержавности, исторической преемственности Советского Союза и императорской России явно читаются еще в одном публичном выступлении советского вождя. 2 сентября 1945 г. Сталин обратился к советскому народу по случаю подписания Японией акта о безоговорочной капитуляции и окончания Второй мировой войны. В этом обращении Сталин полностью отошел от ленинских оценок русско-японской войны, которую в 1905 г. Ленин назвал колониальной, поражение России, начавшей эту войну, — позорным, а «возвращение Порт-Артура Японией» оценил как «удар, нанесенный всей реакционной Европе». Сталин же подошел к оценке тех событий иначе и напомнил согражданам об «особом счете к Японии»: «Свою агрессию против нашей страны Япония начала еще в 1904 г., во время русско-японской войны». В особый счет Японии Сталин внес события и досоветской, и советской эпохи. Он перечислил в этом ряду отторжение Южного Сахалина и Курильских островов, интервенцию Японии на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны, нападение японцев у озера Хасан, военный конфликт на Халхин-Голе. «Поражение русских войск в 1904 г. в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил»[1279].

Речь И. В. Сталина на приеме в Кремле 24 мая 1945 г. в честь командующих войсками Красной армии («тост за здоровье русского народа»)

24 мая 1945

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1098. Л. 17–18. Правка — автограф И. В. Сталина]

Через два года Сталин вновь подкрепил своим авторитетом эту линию преемственности в формировании исторической легитимности Советского государства. Как мы помним, именно Сталину Москва обязана празднованием своего 800-летия, к которому восходит празднование москвичами «дня города». В своем приветствии Москве в сентябре 1947 г. Сталин подчеркнул, что «заслуга Москвы состоит прежде всего в том, что она стала основой объединения разрозненной Руси в единое государство с единым правительством, с единым руководством». Тема сильной центральной власти стала в этом выступлении ключевой. «Только страна, объединенная в единое централизованное государство, может рассчитывать на возможность серьезного культурно-хозяйственного роста, на возможность утверждения своей независимости. Историческая заслуга Москвы состоит в том, что она была и остается основой и инициатором создания централизованного государства на Руси»[1280].

К теме сильной центральной власти Сталин будет возвращаться не раз. В своем ответе «товарищу А. Холопову», который был опубликован в 1952 г. под одной обложкой с работой «Марксизм и вопросы языкознания», он заявит: «Советские марксисты, на основании изучения мировой обстановки в наше время, пришли к выводу, что при наличии капиталистического окружения, когда победа социалистической революции имеет место только в одной стране, а во всех других странах господствует капитализм, страна победившей революции должна не ослаблять, а всемерно усиливать свое государство, органы государства, органы разведки, армию, если эта страна не хочет быть разгромленной капиталистическим окружением»[1281]. Этот вывод прямо корреспондирует с его же тезисом, который он выдвинул еще в январе 1933 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в докладе «Итоги первой пятилетки». Тогда он заявил: «Уничтожение классов достигается не путем потухания классовой борьбы, а путем ее усиления. Отмирание государства придет не через ослабление государственной власти, а через ее максимальное усиление, необходимое для того, чтобы добить остатки умирающих классов и организовать оборону против капиталистического окружения, которое далеко еще не уничтожено и не скоро еще будет уничтожено»