Оракул - Яков Барр

определенные функции, или точнее закон природы, обладающий разумом и чувствами, но вынужденный делать, что должен. Точно также, как ты, охотник, обязан убивать хищников, в этом смысл твоего существования. Ты не сможешь не убивать.

— А что должна делать ты?

— Прямо к сути? Ну ладно, я заведую складом. Точнее архивом, это ближе к истине. Я храню все вещи, созданные или придуманные за все время существования нашего мультиверсуса.

— Тебе, наверное, требуется очень много полок! — я не удержался, чтобы не съязвить.

— Не надо примитивного юмора, тебе не идет. Твоя цивилизация, что прошлая, что нынешняя, недалеко ушла от каменного века, особенно в вопросах производства материальных ценностей.

— И как же производят вещи в твоем сияющем будущем?

Золотой шар засиял интенсивнее.

— Здесь хранятся идеи предметов. Всех, от чайной ложки, до космического крейсера, а также мириады устройств, которые ты не способен и вообразить. Но кто-то способен, этого достаточно. Когда вещь кому-то нужна, про нее вспоминают и ее воплощают.

— В единственном экземпляре? — уточнил я, во мне проснулся предприниматель и тут же начал фантазировать.

— В архиве — да, но есть способы размножить любую вещь в любом количестве. Это похоже на разницу между лабораторией и фабрикой. Здесь тебе не фабрика.

— Значит, ты у нас — хранитель архива?

— Я и есть — архив глупенький!

— А имя у тебя есть, архив?

— Много у меня имен. Но если выбрать что-то, тебе знакомое, то можешь звать меня Минервой.

— Приятно познакомиться, Минерва.

— Надеюсь, что взаимно! — хмыкнул золотой шар. — Отвечая на остальные твои вопросы, любопытный охотничек, это место — ошибка, и доблестный римский легион — ошибка. Сбой той самой системы, что подарила тебе вторую жизнь, о которой ты не просил. Ты ведь уже понял, что это даже не осколок, а что-то вроде помещения архива, которому нужно где-то быть, хотя бы и в таком суррогате.

— Ладно, сделаю вид, что понял, — я кивнул как можно смиреннее. — Вернемся к теме моей полезности. Зачем я тебе нужен?

Минерва, а теперь я мог звать хозяйку по имени, мелодично рассмеялась.

— Нравишься ты мне, охотник. Во-первых, помог с хулиганами. Не то, чтобы они были мне опасны, но аномалия на моей территории мешает работать. Так что спасибо, но зато это я расплатилась новой рукой. Этот имплант, как ты понимаешь, тоже воплощенная идея ручного протеза. Как и портативный медцентр, прибывший из будущего. Ты ведь понимаешь, что в мультивселенной все эпохи существуют одновременно?

— А это важно лично для меня?

— Не разочаровывай меня, мальчик, — голос Минервы сгустился. — Любознательность поможет тебе выжить. Ты оказался в чужом мире, живущем по непонятным для тебя правилам. Впитывай!

— Будем считать, что впитал. Так все-таки зачем я тебе нужен?

— И это тоже говорит в твою пользу. Твои… — я нахмурился, и Минерва сразу поправилась, — ну не твои, хотя мог бы и смириться, что ты теперь Васнецов. Я не оракул (я лучше) но могу предсказать, что Петров как псевдоним не приживется. Никудышный псевдоним, если честно. Лучше бы уж назвался каким-нибудь Патриком Нонеймом. Или нормальным честным Джоном Доу.

— Мы закончили с критикой моего нейминга? — я даже немного обиделся за Петрова.

— Ой все! — я представил себе, как Минерва закатывает глаза. — Короче говоря, Мириады авантюристов, стоит им здесь оказаться, начинают что-то выпрашивать. Я даже даю, потому что архив должен работать. Вещи должны вспоминаться и воплощаться. Васнецовы не стали исключением. Подарила им пропуск, они его благополучно потеряли. Надеются, что ты им площадку расчистишь, дурни. И ты ведь сделаешь это! Удивляюсь я на вас, охотников. Гордитесь, что никто вас нанять не может, а на такие смешные манипуляции ведетесь!

— Так зачем я тебе нужен?

— Я же сказала, архив должен работать. The Show Must Go On. Но все должно быть по правилам. У меня есть ритуал, который я должна соблюдать. Ладно, на этом остановимся пока! Выживешь — продолжим. А теперь иди-ка, охотник, по своим делам. Заодно и руку вора опробуешь.

Мне разговор с шаром посреди темного ничто изрядно надоел. Теперь надо заставить слушаться руку. У меня уже есть опыт управления ликвором, вряд ли тут принципиально другие методы. Так что я отдал команду руке отправить ее в мой новый мир к моей машине.

Обновка моя ожидаемо вступила в торг. Но я-то думал, что она опять начнет выяснять, кто в моем теле хозяин, но протез хотел другого. Рука вора хотела воровать. Лазить по карманам, вскрывать замки, словом, веселиться.

— Украсть бумажник с тела поверженного врага тебя не устроит? Я этим постоянно занимаюсь.

Протез, естественно, не говорил на каком-то языке. Просто я-он очень хотел стибрить что угодно любым разумным или феерически глупым способом. Желание это было явным, осмысленным и очевидно не моим.

Я не был настроен торговаться, так что прежде всего попытался понять, смогу ли я вернуться хотя к зубастикам сам, без ее помощи. Прислушавшись, я ощутил вибрации того мира и приготовился нырнуть в «кроличью нору». Рука в ответ четко дала понять: не в ее смену. И впрямь, шагнуть в трещину я не смог. Меня охватила такая злость, что я достал катану, примерился четко по шраму и всерьез собрался рубить, не испытывая ни жалости к себе, ни сомнения.

Отсечь бунтующую кисть я не успел. Из пустоты архива я вмиг очутился около своей машины в полукилометре от рок-клуба.

Светало. Ночь резни подходила к концу. Ехать на дачу и пугать рваными кровавыми тряпками Ольгу и бабу Степу не хотелось. На съемной квартире обосновались Васнецовы. Я подумал и отправился в дом, отобранный у барона Вержицкого. Я все равно решил его обживать, хотя и только после косметического ремонта и смены обивки у мебели.

И все же я подъехал туда. Вышел из машины, накинув свой же облик, но в чистом костюме. Из багажника достал чистый комбинезон, пока все же не боевой, а спортивный. Дал себе зарок держать в машине еще и смену белья. Знаю же себя, полчаса любой прогулки, и весь в кровавых лохмотьях.

Принял душ, нашел в шкафу чистый халат, сел в то же кресло, в котором когда-то поджидал барона, и сразу заснул на несколько часов. Разбудил меня неимоверный голод. Ликвор с гордостью докладывал, сколько повреждений ему удалось исправить, пока я отдыхал, а