Его звали Тони. Книга 1 - Александр Кронос

от черепа кобольда, полыхнули ярким фиолетовым цветом и тот сунул мне планшет.

— Женщины. Простите, учитель. Ничему нельзя отвлекать меня от новых горизонтов, — склонив голову, тот уставился прямо в землю, старательно не смотря на экран.

Вот я на него глянул. Ну а что? Интересно же. Никогда не видел голых и купающихся кобольдок.

Прямо сейчас одна из них снимала с себя сегменты хитиновой брони. Буквально отдирала руками, укладывая на камень рядом с водой. Строение тела было чуть похоже на человеческое. Но моя гормональная система и мозг на них не реагировали. Вот совсем. Скорее наоборот.

— Пошли, юный падаван. Сначала купим одежды, потом пощупаем эту вашу Мглу, а дальше найдём тебе крытый бассейн и хитиновую женщину. Чем меньше в жизни удовольствия, тем хуже работает мозг, — хлопнув его по бронированному плечу, я закрыл браузер.

Взбежав на второй этаж, засунул планшет в импровизированный тайник, где лежало оружие «братьев». Следом чуть повозился с обрезом, прицепив его кобуру на тот самый ремень, где висел метательный диск. Интересно кстати, как эта хреновина постоянно находит ко мне обратный путь? И что за амёбу я вытащил из тела свега? Вчера, на волне эйфории от сарделек с пивом, думать об этом совершенно не хотелось. А вот сейчас мозг активно заработал в этом направлении.

Ружьё я тоже взял. Вручив его кобольду, который ждал внизу. Броня у него уже есть — теперь будет и огневая мощь. Потренироваться бы в стрельбе ещё, да патронов слишком мало.

— Как оно чё? Жыгу убивать собрались? Вы его попытайте сначала, япь. Наверняка нычка есть с баблом, — голос у подошедшего Гоши был хриплым, а вид гоблин имел весьма помятый. — Добычу пополам.

— Не. Мы по магазинам, а потом в Мглу. Глянуть одним глазом, — не стал я давать коротышке ложные надежды.

Тот протяжно выдохнул. Почесал своё ухо. Потом, с тем же выражением лица, поскреб задницу.

— Он ж после вчерашнего, всё равно придёт. Жыга тупой, но такого не стерпит. Сам убивать заявится. Лучше его первым прикончить, так то. Безопаснее, — зеленокожий гений тактики уставился на меня, пытаясь придать лицу выражение максимальной серьёзности.

— Если придёт, я встречу. Нахрена мне время на его поиски тратить? — резонно отметил я.

Гоша глянул на центральную террасу, где на грязном матрасе отсыпалось несколько гоблинов.

— Мы вчера все сардельки сожрали. И почти всё пиво выпили. Стратегический запас, так то. А ты Жыге голову оторвать не хочешь. Ну вот чё тебе стоит? — задрал он голову, воззрившись на меня.

Втянув ноздрями морской воздух, я улыбнулся.

— Ты мне эти сардельки разве сразу предложил? Или про пиво намекнул? Консервы только подсунул, — веско изложил я свои доводы. Но глянув на погрустневшего гоблина, смягчился. — Если придёт, пока меня не будет, скажи, что это место теперь моё. Будут претензии — пусть назначает место и время. Поговорим.

Вот так люди и становятся на скользкую дорожку. Сначала одна встреча, потом вторая, а через год ты уже навсегда увяз в уличных войнах. Хотя то люди. А я дарг. Как встал на дорожку, так с неё и спрыгну.

— Так и скажу, япь. Только это… Место не твоё, так то. Наше оно. Общее, бара-бара, — особой уверенности в голосе карлика не чувствовалось, но позицию он обозначить всё же решил.

— Наше, так наше, — не стал я спорить. — Но Жыге скажи, что моё. А по цене мы потом сочтёмся.

Возмущённо шмыгнув носом, гоблин покачал головой.

— Ты не цверг, ты хуже. Тебя даже нахер послать нельзя, — грустно махнув рукой, он побрёл к своему входу.

Ну а что? Кто его знает, что у этих гоблинов ещё есть? Я сейчас на ящик сарделек соглашусь, а потом окажется, что подвалы золотом забиты. Или там десяток прекрасных эльфиек томится.

* * *

Бульвар Ивана Второго, я теперь разглядывал куда как внимательнее. Присматриваясь к местным жителям, открытым заведениям и задерживая взгляд на каждой привлекательной женщине. С этим точно надо что-то делать. И я прекрасно знаю, что. Где бы ещё найти кандидатку?

Расовый состав был разнообразен. Свенгов, гоблинов, людей и кобольдов я узнавал сразу. А порой мелькающие в толпе бородачи, судя по всему были цвергами. Своего Толкиена в этом мире похоже не было — гномами их никто не звал.

Но если кому интересно моё мнение, я бы именно так их и обозначил. Натуральные гномы же. Лопочут правда на своём и непонятном. Похожем на рыкающую смесь литовского с немецким. Порой с примесью испанского.

Денег у вчерашних налётчиков оказалось немного — Йорик наскрёб чуть меньше четырёх рублей. Поэтому запахи пищи я старательно игнорировал. Перед началом вылазки, мы с кобольдом выскребли по две банки консервов — пока получалось держаться. Я даже мимо пекарни тётушки Канн стоически прошёл, не завернув к женщине за пирожком и кофе. Только рукой ей помахал.

На нас посматривали с самыми разными выражениями лиц. По большей части удивлёнными, либо напряжёнными. Некоторые вовсе испытывали неожиданный порыв сменить сторону улицы.

Но самый большой сюрприз поджидал меня, когда мы оказались у нашей первой цели. Магазинов с одеждой, что наконец попались на пути.

— Панцирникам не продаём! — заорал первый же продавец, схватившись за топор. Глянув на входящего меня, выронил оружие, тут же прижав руку к сердцу. — Ох ты ж, едрить воробушка в клюв. Дарг! Батя, подари мне огнемёт!

Я понадеялся, что нас всё-таки обслужат, но мужчина быстро оклемался.

— Всё равно не продам. Панцирник пусть снаружи подождёт! — посмотрев мне в глаза, борзый продаван чуть побледнел и торопливо добавил. — За защиту я Григу плачу. И вообще — дрон сейчас вызову.

Может ему ноги оторвать? Тоже мне — шовинист босфорского пролива. Дрон он вызовет. Мой диск побыстрее будет. Хотя, кто нам одежду тогда продаст?

Из магазина нам пришлось ретироваться. Ярость внутри клокотала и жаждала выхода, но я смог сдержаться. У меня на сегодня ещё планы. Которые не разрушит один неадекватный продавец.

Через несколько минут я понял, что формулировка была неверной. Они тут все поголовно не слишком дружили с головой. Какая-то подборка матёрых расистов, которые, как один грозились Григой или дронами. А чаще — всем вместе взятым. Даже два свенга, что встретились среди продавцов, наотрез отказались что-то продавать. Тряслись от страха и едва в обморок не падали, но стояли на своём.