Личный аптекарь императора. Том 2 - Егор Золотарев

нашей семьёй, но я в это не верю. Он хороший человек, любящий муж и отец. Он не мог добровольно оставить нас, — Лида опустила взгляд на сцепленные пальцы.

Я не стал говорить, что, скорее всего, он просто мёртв. Пусть надеется на его возвращение, если ей так легче.

Два последующих дня я с утра до вечера находился в лаборатории и готовил лекарство от манаросов. За это время я уже успел проклясть императора с его запретом, чёртовых манаросов за паразитизм и себя за то, что согласился изготовить такое количество зелья.

Вечером второго дня, вконец вымотанный, я вышел из бывшего склада мясобазы и сел в машину, когда в кармане зазвонил телефон.

— Привет, Сашка. Это Лена. Узнал? — послышался девичий голосок.

— Конечно, узнал. Привет, Лена, — устало вздохнул я.

— Я только что прибыла в Торжок на поезде и жду, когда приедет за мной дед. Он сейчас в лечебнице Сорокиных лечит поясницу. Представляешь, полез на яблоню за яблоком, — рассмеялась она. — А ещё какие-то проблемы с нашим водителем, поэтому возьму такси…

— Если хочешь, я могу тебя забрать, — предложил я.

— Хочу! — вмиг ответила она.

— Скоро буду, — ответил я и сбросил звонок.

Лена удивилась, увидев меня на машине, и призналась, что думала будто я приеду на такси или автобусе. Машина ей понравилась… А, может, она просто притворилась, ведь по сравнению с роскошными автомобилями её семьи мой старенький седан походил на повозку.

Я подвёз Лену до дома, но, прежде чем проводить её, мы проболтали целый час. Справедливости ради надо сказать, что говорила она, а я слушал. Так уж вышло, что я практически ничего не мог ей рассказать: ни про использование манаросов, ни про изготовления зелий, ни интересных историй из своей прошлой жизни.

Однако я всё же придумал, как ей можно безопасно рассказывать что-то из прошлой жизни. Я всего лишь упомянул, что это история, может даже легенда, которую где-то слышал, но не помню где, и поведал об одном случае, который произошел со мной в заброшенном лабиринте, в котором поселилась семиголовая гидра. Тогда я здорово развлёкся, взрывая зельем головы, на месте которых вырастали две новые. Когда мне надоели разлетающиеся мозги и глаза, я использовал «Пурпурного отравителя» и улетел на орле домой.

— Никогда не читала такую легенду. Кто же был тем героем, что одолел гидру? — заинтересовалась она.

— Великий Алхимик Валериан. Он мог создать любое зелье: разрушающее, ядовитое, сжигающее заживо, леденящее…

— А любовное? — лукаво улыбнулась Лена.

— И любовное, конечно, — кивнул я и мечтательно добавил. — А ещё он мог отрастить утерянную конечность, продлить жизнь, вернуть молодость и подарить бессмертие.

Тут я понял, что очень скучаю по прошлой жизни. Мне так не хватает той силы и власти, что была у меня. Когда пил то зелье, я знал, что назад пути нет. И, как оказалось, здесь мне придётся скрывать свои истинные возможности, и неизвестно, смогу ли преодолеть трудности и объявить о том, кто я такой на самом деле.

— Поужинай с нами, — предложила она.

— Нет, не сегодня, — мотнул я головой, вспомнив, что завтра на рассвете нужно пойти на сбор манаросов, которые у меня закончились, а сегодня я вымотан настолько, что даже лень шевелиться.

— Может, завтра? — с надеждой спросила она. — Я слышала, в «Голубой волне» сделали ремонт. Было бы интересно посмотреть, как там стало.

Память Шурика подсказала, что «Голубая волна» — один из трёх ресторанов в городе. Считается самым дорогим и престижным.

— Хорошо. Пошли в «Голубую волну». Заеду за тобой завтра в семь.

— Буду ждать, — улыбнулась она, помедлила немного и выпорхнула из машины.

Я посмотрел ей вслед, ещё раз отметил изящную фигуру, роскошные волосы и стройные ноги. Эта девушка однозначно в моём вкусе, только не надо торопиться. Пусть всё происходит постепенно и естественно. Так, как это было в моей юности. Позже я видел в женщинах лишь объект для наслаждения и даже не думал заводить семью. Меня всё устраивало. Теперь же, когда выпал шанс прожить ещё одну жизнь, я всё сделаю по-другому.

* * *

Аристарх Генрихович Сорокин никак не мог успокоиться и постоянно думал о Филатовых. Его очень тревожили последние новости. Особенно то, что Коганы начали поддерживать с ними отношения. Он был уверен, что евреям веры нет. Эти ушлые людишки думают только о собственной наживе и с лёгкостью предадут остальных ради своей выгоды. Именно поэтому он не находил себе места и решил действовать.

В рукаве Аристарха Генриховича был ещё один козырь, который он думал попридержать, но последние события вынудили его набрать номер телефона человека, который когда-то обращался к нему за помощью и обязан вернуть должок.

В дверь кабинета постучали, и дворецкий доложил, что пришел гость.

— Хорошо. Проводи его ко мне, — кивнул он.

Вскоре послышались шаги, и в кабинет вошел высокий темноволосый мужчина лет сорока. Троюродный брат Дмитрия Филатова.

— Приветствую, Ваше Сиятельство, — поздоровался он и протянул руку.

Однако патриарх Сорокиных даже не думал подавать руку одному из рода Филатовых, пусть даже он был сейчас на его стороне.

— Здравствуй, Сергей, — кивнул он и указал на кресло. — Присаживайся.

Сергей Филатов, недовольно поморщившись, опустился в кресло и вопросительно уставился на графа Сорокина.

— О чём вы хотели поговорить со мной? — сухо поинтересовался он.

— Какие у тебя отношения с твоим дядей Григорием Афанасьевичем?

— Да никаких! Из-за его сынка мы все в такой заднице оказались, что зла не хватает. Виделись один раз несколько лет назад, но с тех пор о нём даже не слышал. И мне, если честно, плевать, что с ними происходит. Пусть хоть все сгинут туда же, куда и Димка, — зло ответил он.

— А вот это неправильный ответ. Тебя очень даже беспокоит их судьба. Ты хочешь им помочь. Даже денег предложишь.

— С чего бы это⁈ — возмутился Сергей.

— А с того, что ты должен пожить у них и кое-что выяснить, — сказал граф и протянул туго набитый конверт. — Это тебе на расходы. Остальное получишь после того, как всё выяснишь.

Сергей забрал конверт, заглянул внутрь и расплылся в улыбке.

— За такие деньги я не только родного дядю обниму, но и чёрта лысого.

— Я рад, — одобрительно кивнул